Тайна Рио де Оро
Шрифт:
— Кому принадлежит эта земля?
— Всем нам вместе.
— И вы сообща работаете на поле?
— Сообща.
— А урожай?
— Делим поровну.
Мы восхищены тем, что видим. Я говорю Зинио, что он очень энергичный человек и что окрестные колонисты, а тем более кабоклё не имеют так хорошо обработанных полей и что обо всем этом я буду писать по приезде в Польшу. Поскольку упоминание о Польше не производит на индейца должного впечатления, Пазио повторяет:
— Вся Польша и половина Европы узнает о тебе, компадре Зинио!
— А… — совершенно
— А знаешь ты, что такое Польша? Польша имеет столько же населения, сколько и Бразилия, а леса ее еще богаче…
Зинио, насмешливо, но снисходительно улыбаясь, дает нам урок реалистического мышления:
— Знаю, компадре Томаис, что ты немного преувеличиваешь. Но это не беда. Очень хорошо, что сеньор напишет обо мне в Польше. Очень хорошо. Однако лучше будет, если он напишет не в Польше, а в Куритибе: тогда бразильские власти скорее вспомнят о нас и, может быть, помогут нам. До сих пор они еще ничего не сделали для короадов…
После некоторого молчания Зинио добавляет:
— Впрочем, что там Куритиба! Далекие власти хвастаются циркулярами о справедливости и отеческой заботе о индейцах, но по пути к нашим лесам эти прекрасные законы теряются, как зерна кукурузы из дырявого мешка. Какова эта справедливость, мы узнали на собственной шкуре пять лет назад… Помнишь, компадре Томаис?
— Ты имеешь в виду авантюру в Питанге и позднейшую резню? — спрашивает Пазио.
— А как же! Тогда убивали даже наших малых детей, и это делалось с согласия представителей властей — тех самых властей с прекрасными циркулярами об отеческой заботе и опеке…
Мы стоим вблизи поля созревшей кукурузы. Высота ее стеблей такова, что человек может достать початок лишь поднятой рукой. С той стороны доносится скрип колес. На дороге, пересекающей все поле, появляется одноконная повозка. Она невелика и, кажется, уже видала виды, но ее все же доверху нагрузили кукурузными початками. Рядом с лошадью идет возчик, а позади несколько молодых индейцев.
— Откуда вы раздобыли эту повозку? — удивляется Пазио.
— Купили у твоего земляка в Апукаране.
— Но как вы доставили ее сюда? Ведь из Апукараны сюда ведут только лесные тропинки… Наверно разобрали ее по частям и несли на плечах?
— Нет. Погрузили ее на две лодки и везли по Иваи. А на быстринах выносили на берег…
Сопровождающие повозку индейцы уже знают о прибытии в тольдо двух белых: видимо, их известили еще на поле. Они дружески протягивают нам руки. Приближается вечер, все возвращаются с поля домой.
Зинио на минутку останавливает повозку. Берет первый с краю початок и протягивает его Пазио со словами:
— Посмотри на него, компадре! Тяжелый, а?
Действительно, это большой початок, зерна в нем крупные и полные. Гордость Зинио вполне обоснована. Мы не скупимся на слова изумления и похвалы.
Неподалеку стоит хижина на сваях, более капитальная, чем все другие. Она сложена целиком из бревен. Из глубины ее до нас долетают веселые голоса женщин.
— Это наш общий амбар! —
На полу амбара возвышается большая куча очищенного зерна кукурузы. Наступил месяц сбора урожая. В амбаре работает несколько женщин. Они лущат зерна, а пустые початки выбрасывают во двор. Кончается первая партия початков. Повозка подъезжает к амбару, и женщины проворно берутся за лущение новой партии.
— Когда мы соберем с поля всю кукурузу, — говорит Зинию, — то в этом амбаре останется очень мало свободного места.
— И этого зерна вам хватит на весь год? — недоверчиво спрашивает Пазио.
— Хватит, компадре, хватит!
На обратном пути к дому Зинио мы минуем группу деревьев. На одном невысоком дереве сидит красивой темно-голубой окраски птица из семейства вороньих, именуемая здесь гралья азуль. Пазио вынимает из кобуры браунинг, показывает его Зинио и хвастает, как в первые часы нашего пребывания в тольдо:
— Это прекрасное европейское оружие. Бьет отлично, такого ты еще не видел.
У Зинио блестят глаза.
— А попадешь из него в гралья? — недоверчиво спрашивает он у Пазио.
— Наверняка! — опять хвастается Пазио.
— Так попробуй!
Пазио не нужно повторять дважды. Он начинает подкрадываться к дереву. Однако попасть из браунинга в гралья азуль, птицу размером не больше нашей вороны, не такое — легкое дело. По мере того как Пазио приближается к дереву, он теряет уверенность в себе. Я замечаю, что Пазио пренебрегает мерами предосторожности и старается незаметно для нас спугнуть птицу. Зинио тоже видит это и многозначительно толкает меня в бок, явно подсмеиваясь над уловками моего товарища.
Но, как на зло, гралья улетать не хочет. Глупая птица спокойно взирает сверху на подкрадывающегося к ней человека. Наконец Пазио останавливается под деревом, поднимает руку и начинает целиться в птицу. Долго целится, но потом опускает руку, прячет браунинг в кобуру и кричит нам, что не хочет стрелять.
— Почему? — спрашивает индеец.
— По разным причинам! — отвечает Пазио. — Во-первых, жалко пули, во-вторых, гралья не стоит хлопот, в-третьих, она оказала мне слишком много доверия…
— А в-четвертых? — поддразнивает его Зинио.
— А до четвертой причины додумайтесь сами! — говорит Пазио в порыве откровения и весело глядит нам в глаза.
— Боялся промазать?
— Не иначе, компадре…
Развеселившись, мы шутливо подсмеиваемся друг над другом. И мне кажется, что нам действительно будет хорошо в тольдо Росиньо.
Дипломатия Томаша Пазио
Вблизи усадьбы Зинио, между его домом и высоким берегом реки, стоит опрятная хижина, в которой живет какая-то индианка. Зинио отсылает женщину в другую хижину, а эту предоставляет под жилье нам.