Тайна России
Шрифт:
Демонический элемент отразился и в учении Маркса о том, что добро может быть осуществлено через зло…
И здесь вновь отметим историософскую нить, связанную с еврейским вопросом и антихристом. Как писал Бердяев, "Маркс был еврей и в его подсознательном, как в подсознательном всех выдающихся евреев, жило это древнееврейское мессианское сознание. Он оторвался от религиозных корней еврейского народа, потерял веру в Бога, стал материалистом. Но духовный облик человека совсем не определяется его умственными теориями. В глубине Маркс остается евреем, верующим в мессианскую идею, в наступление "царства Божьего на земле", хотя и без Бога уже. Он принадлежит к тем евреям, которые отвергли Христа, не узнали в нем Мессии и ждут мессию в грядущем…
Показательно, что и у Ленина самые грязные ругательства обращены не к политическим противникам, а к Богу. Например: "всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке… есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза", — отчитывает Ленин Горького за его «богоискательство» и заканчивает словами: "Дьявольски обидно". (Хотя так называемое «богостроительство» в марксистских кругах было попыткой создания некоего материалистического эрзаца религии.)
Не случайно в первые годы советской власти в г. Свияжске был установлен памятник Иуде, выдавшему Христа на казнь. Наблюдавший открытие памятника датский писатель Хеннинг Келер сообщал: "Местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма. Каин — слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу" (пит. по: Жевахов Н., кн. "Воспоминания").
Так атеизм, последовательно доведенный до своего конца, раскрывает в себе не «научную», а духовную суть: богоборческую гордыню, которая, начиная с первого падшего ангела, пытается противиться Божию замыслу о мире. Этот сатанинский бунт твари против Творца, запечатленный в мифах многих народов (тема Прометея, титаны), — стремится построить на земле свой "новый мир — своею собственной рукой".
Однако обольщенные люди лишь наивно полагают, что строят свой безбожный "новый мир" для себя и будут в нем "как боги". Дьявол солгал им тогда в раю, ибо на место «бога» в этом земном царстве он изначально предназначал себя, что ему отчасти удалось с языческими народами. Атеизм понадобился ему после пришествия Христа как инструмент в борьбе против Божественной Истины в лице христианства. При этом, по известному мудрому выражению, одним из главных достижений дьявола стало то, что он убедил людей, будто он и сам не существует, чтобы лишить человека осторожности и страха на пути безбожия. Таково историческое назначение атеизма, поскольку большинство людей христианской эпохи не были способны перейти на сознательное и открытое служение дьяволу.
Таким образом, атеизм — не просто «безбожие». В мире, пронизанном токами борьбы между добром и злом, не бывает нравственной пустоты, и всякий выходящий из сферы притяжения Бога попадает в сферу притяжения его противника. Поэтому атеизм тоже неизбежно заполнялся той или иной формой сатанизма: от неосознанного служения бесам (тут атеизм смыкается с язычеством) до сознательного служения дьяволу (в этом тайная суть масонства). И чем ближе человечество будет подходить к царству антихриста, тем меньше дьяволу будет нужен атеизм, а понадобится собственная религия, ибо антихрист будет выдавать себя за "бога".
"Генеральной репетицией" этого стала история марксистского режима в России. Поскольку российская монархия была удерживающим в смысле препятствия приходу антихриста, для обольщения русской интеллигенции в ее борьбе против Православия дьяволу понадобился и особый, русский атеизм, имевший свою особую окраску. Русская интеллигенция, утратив православное образование, но сохранив русскую максималистскую психологию, гораздо чаще, чем на Западе, становилась атеистической из непонимания истока зла в мире, возлагая за это вину на Бога (напомним, что зло коренится в бунте своевольной твари)… Поэтому, в отличие от Запада, равнодушного к увлечению любыми "спасительными идеями", в России атеистический марксизм не стал теплохладной социал-демократией, а превратился в жертвенную эрзац-религию и только в таком виде мог утвердиться у власти.
Как писал Шубарт:
"Европейский атеист противостоит абсолютным величинам холодно и деловито, если вообще придает им какое-либо значение; русский же, наоборот, упорно пребывает в душевном состоянии верующего даже тогда, когда приобретает нерелигиозные убеждения. Его стремление к обожествлению столь сильно, что он расточает его на идолов, как только отказывается от Бога. Западная культура приходит к атеизму через обмирщение святого, а восточная — через освящение мирского… Русский атеист совершает религиозное действо, но в ложном направлении".
По сей день в посткоммунистической России осталось немало людей, которые помнят это самозабвенное жертвенное горение "борьбы с мировым злом" как главную суть всего коммунизма и отдают ему предпочтение по сравнению с навязанным эгоистичным западничеством. Идеальным образцом для обращения таких людей к Истине было бы изменение содержания их веры при сохранении той же психологии служения. Примерно так произошло превращение гонителя христиан Савла в апостола Павла. И для этого православным патриотам следует не затушевывать богоборческую антирусскую суть и историю коммунизма, создавая "красно-белые союзы", а разъяснять ее, спасая наиболее жертвенную часть бывшего советского народа и превращая ее в русский народ.
Сегодня в России большие атеисты не те, кто требует справедливости под красным флагом, а те, кто навязывает западную идеологию Просвещения. Ведь это она "сформировала марксизм и тем разоблачила свою истинную сущность", — так характеризовал ее в 1950-е гг. цитированный выше немецкий теолог Зигмунд. (Ленин тоже писал, что марксизм имеет три западных источника: английская политэкономия, немецкая философия и французский утопический социализм.) Зигмунд признавал, что между западным и большевистским атеизмом существует огромная разница в области политических средств, но в мировоззренческой области на Западе "приняты те же положения, что и на Востоке, с тою только разницей, что у Запада не хватило духу и смелости, чтобы из этого мировоззрения сделать логические выводы и применить их на деле, как это сделали большевики"; однако и дальнейшее развитие западного типа атеизма будет иметь "тяжелые последствия".
Примерно то же в 1930-е гг. писал Шубарт: "Русские переняли атеизм из Европы. Он — лейтмотив современной европейской цивилизации, который все более четко проявлялся в ходе последних четырех столетий. Целью, к которой — сначала бессознательно — стремилась Европа, было разделение религии и культуры, обмирщение жизни, обоснование человеческой автономии и чистого светского порядка, короче — отпадение от Бога. Эти идеи и подхватила Россия, хотя они совершенно не соответствуют ее мессианской душе. Тем не менее, она не просто поиграла ими, но отнеслась к ним с такой серьезностью, на какую Европа до сих пор еще не отваживалась. Максималистский дух русских довел эти идеи до самых крайних последствий — и тем самым опроверг их. Большевицкое безбожие на своем кровавом языке разоблачает всю внутреннюю гнилость Европы и скрытые в ней ростки смерти. Оно показывает, где был бы сейчас Запад, если бы был честным… Русские взяли на себя судьбу Европы, предвосхитив ее. Теперь мы видим пропасть, в которую ей придется упасть, если она не отречется от своих идей или не оставит их. Россия доказала всему человечеству несостоятельность безбожной культуры… и страдает за всех… Русское безбожие — ядро большевицкой революции — это ультиматум Бога Европе. В этом и надо искать ее всемирно-исторический смысл".