Тайна Самаэля
Шрифт:
На улице у подъезда стояла милицейская «Нексия». Сержант сел за руль, один из рядовых расположился рядом с ним, впереди, а другой устроился позади, прямо за сержантом. Мне же приказали занять место справа. Мотор легко заурчал, и мы тронулись. Я успел заметить лица ошарашенных соседей, которые, привлеченные шумом, выглядывали из окон. В их взглядах читались удивление и беспокойство – кому-то явно было о чем посудачить. Соседки, со скучным и изощренным воображением, уже начали строить гипотезы о причинах моего задержания. С четвертого этажа, вероятно, смотрели вниз и члены моей семьи, ломая головы, зачем я понадобился органам правопорядка.
Солнце уже висело высоко над головой, раскаляя пространство, и улицы будто бы плавились от жары. Лишь под кронами деревьев и в тени зданий люди находили спасение от зноя: кто-то сидел на скамейках в парке, кто-то укрывался в дверных проемах, наслаждаясь редким ветерком, который колыхал листья. У стен зданий тени казались прохладными островками, где можно было передохнуть, пока окружающий мир накалялся в знойном воздухе. Чувствовалось, как город замирает в этой духоте, и лишь редкие прохожие спешили по делам, прячась в тень.
Мы выехали на трассу, и меня охватило предчувствие чего-то плохого, трагического. Мы двигались в сторону Мирабадского района по знакомому маршруту, но мысли, что роились в голове, не давали покоя. Каждая новая идея о том, что могло произойти, казалась нелепой, даже абсурдной. И когда машина въехала в махаллю, стало ясно, почему мы здесь. Скорее всего, за несколько часов после моего отъезда от дома профессора Ибрагимова здесь произошел случай, который привлек внимание органов правопорядка.
Так оно и было. У железных ворот частного дома стояли четыре машины – две «Матиз» с милицейской символикой, одна «Нексия» с обычной окраской и «Дамас», прозванная «буханкой» за свою форму, это была карета «Скорой помощи». Милиционеры и несколько человек в гражданском вели беседы с соседями, которые, судя по их выражениям, сообщали какие-то подробности. Когда я вышел из салона, все взгляды сразу обратились ко мне. Женщины смотрели с испугом, одна толстая старушка даже отшатнулась, как будто я был опасен. Председатель махалли, старик с обветренным лицом и седыми волосами, кивнул в мою сторону, указывая на меня:
– Да, это он…
Что именно он подразумевал под этим жестом, я не успел понять, так как сержант грубовато толкнул меня в калитку. Я не стал протестовать, просто пожал плечами и вошел во дворик дома, который знал как свои пять пальцев. Яблоки свисали с веток, и сквозь листву пробивался солнечный свет, создавая легкие бликовые пятна на земле. На дувале 16 , отделявшем двор от соседей, удобно расположились подростки и с любопытством рассматривали всех находившихся здесь, не обращая внимания на команды милиционеров исчезнуть. Последним было не до пацанов; они были заняты своим делом.
16
Дувал – обычно двухметровая стена из глины.
Один из милиционеров, в форме капитана, подошел ко мне. Ему было лет тридцать два, среднего роста, крепкого телосложения – он явно занимался спортом. Усатый, с короткой стрижкой, с немного злыми глазами и тонкими губами, он создавал впечатление человека, которому не стоит мешать. Я ощущал, что за этой суровостью скрывается решимость и желание разобраться в происходящем.
– Я капитан Джамшид Абдуллаев, следователь Мирабадского районного управления внутренних дел. Здесь также следователь городской прокуратуры Геннадий Васильев, – и капитан мотнул головой в сторону белобрысого мужчины, который разговаривал с медицинским работником. – Мы проводим расследование по факту убийства профессора Бекзода Ибрагимова…
В этот момент у меня перехватило дыхание:
– Что-что? Что вы сказали?
На моем лице отразилось искреннее изумление, сменившееся болью: я был ошарашен этой вестью. В голове все запуталось и загудело. Я не мог понять, кто мог это сделать и за что убили старика, который, казалось, и мухи не обидел за свою жизнь. Но у следователей, видимо, были совсем иные мысли на сей счет, и ко мне обращались с подозрением. Я был здесь постоянно, и, как они могли предполагать, имел мотивы к совершению такого чудовищного преступления. В этот момент я почувствовал, как спина взмокла не от жары, а от страха. Подобное чувство давно не заглядывало в мое сердце, однако сейчас руки вспотели, а пальцы задрожали. Я ощущал, как холодок пробегает по спине, как напряжение нарастает, и в голове мелькали образы того, как меня могли заподозрить в чем-то ужасном, как меня могут выставить виновным без всяких на то оснований. Внутри меня всё сжалось, и я не знал, как реагировать на всю эту ситуацию, и куда она может меня завести.
– Вы вчера были здесь? – спросил меня Абдуллаев, внимательно смотря на меня. Его взгляд был острым, почти как у хищной птицы, которая внимает своей добыче. В глазах читалось напряжение и уверенность, словно он готов был раскрыть любую тайну с помощью своего проницательного взгляда. Он как будто сверлил меня своими глазами, пробираясь в самые глубины моих мыслей, и я чувствовал, как под его пристальным взглядом внутренне сжимаюсь.
– Да, был…
– Что вы здесь делали?
– Мы проводили эксперименты с профессором Ибрагимовым… – я старался держаться спокойно, хотя мне это, если честно, не удавалось. Моя нервозность явно подмечалась этим милиционером, который, казалось, делал какие-то выводы, явно не в мою пользу.
За окном шумели жители, переговариваясь друг с другом о том, что произошло в этом доме. Такова уж специфика махаллинского общежития – информировать людей любой новостью, даже если она фантастическая по сути… хотя какое там фантастика – убийство?
– Что за эксперименты? – нахмурился капитан.
– Физические… По твердым телам…
– По твердым телам, – повторил тот, словно пробовал на вкус каждое слово. Он явно пытался понять суть сказанного, но его знания в физике были ограниченными. Не желая морочить себе мозги, он продолжил допрос: – И сколько времени длился эксперимент?
– Вообще-то мы начали его утром, но результата добились только ночью…
– Что это за результат?
– Мы сумели разрезать брусок железа, не подняв ни на градус его температуру… А почему вы спрашиваете? Какое это имеет отношение к… убийству?
– Здесь вопросы задаем мы, – вмешался в допрос Васильев, который подошел к нам и внимательно слушал мои ответы. Его белоснежные волосы контрастировали с темной формой, и он выглядел не только как следователь, но и как человек, привыкший к роскоши, с налетом интеллекта. – У вас есть разрешение на проведение такого рода экспериментов?