Тайна Щербатой
Шрифт:
Щербинка выбралась из хвои и мха и не стала спорить дальше. Все еще кипя от негодования, она взобралась на земляную насыпь и пролезла сквозь колючие ветви куста. Небо над лесом было окрашено бледными цветами приближающегося рассвета. Прямо у входа в лагерь стоял на страже Мышеспин, его черная шкура была еле заметна в ежевике. Он зевнул и потянулся, не замечая Настурции, которая направлялась через поляну в пещеру целителя.
Дрожа от боли в животе, Щербинка плюхнулась рядом с братом и стала ждать, пока мать выйдет из пещеры с Полынницей.
–
– Повторяю в последний раз. Я не ела дурацкого воробья, — рассердилась Щербинка. – У меня есть мозги.
Орешек окинул её недоверчивым взглядом, но больше ничего не сказал. Мгновение спустя из пещеры показалась Полынница, которая вслед за Настурцией бросилась к детской.
– Котята! – Воскликнула целительница, остановившись перед Орешком и Щербинкой и выплюнув пучки листьев. – Не одно, так другое. Неужели у вас совсем нет ума?
– Что ты собираешься нам дать? – захныкала Щербинка, обнюхивая листья и мучаясь от очередного спазма. – Ты собираешься дать нам что-то рвотное, чтобы все плохое вышло из нас?
Полынница пристально посмотрела на неё.
– Да, именно это я и хочу сделать. – Мяукнула целительница. – И трава, которая поможет мне в этом – тысячелистник, — она наклонила голову и тщательно обнюхала Орешка и Щербинку. – Настурция сказала, что вы ели падаль, — продолжила целительница.
Орешек застонал от боли.
– Я только один раз укусил. Или два…
Полынница вздохнула.
– …или три, или четыре… Ну да. Теперь вы знаете, почему мы учим котят не делать этого.
– С ними все будет в порядке? – резко спросила Настурция, тщательно вылизывая ушки Орешка.
– Все будет хорошо, — заверила её Полынница. – Котята, я хочу, чтобы вы съели этот тысячелистник. Он вызовет рвоту и ваш живот почувствует себя намного лучше.
Орешек подозрительно взглянул на траву.
– Она довольно противная, — призналась целительница. – Но что лучше – противная трава или боль в животе?
– Думаю… я её съем, – ответил Орешек.
– Только не здесь, – предупредила Настурция. – Не стоит устраивать бардак прямо на входе в детскую.
Не смотря на слабые протесты Орешка, она взяла его за шкирку и потащила к краю лагеря. Полынница шла рядом, неся тысячелистник. Щербинка плелась за ними, шатаясь от боли, когда очередной спазм пронзал её внутренности.
К этому времени рассвет уже залил все небо своими красками. Несколько воинов выбрались из своих пещер и Камнезуб, глашатый племени, начал организовывать рассветные патрули. Щербинка ощутила укол зависти, когда увидела Лохмолапа и Палевого со своими наставниками. Она ускорила шаг, слегка запинаясь, надеясь, что ученики не заметят её и не станут расспрашивать о том, что произошло.
В небольшом закутке на краю поляны Полынница разложила несколько листьев тысячелистника перед Орешком, а остальное перед Щербинкой. Пока Орешек колебался, Щербинка быстро слизала листья, морщась от горького сока, наполняющего рот.
– Фу, — выдохнула она, пытаясь сдержать рвотные позывы.
Через несколько мгновений ей удалось проглотить гадкую траву. Почти сразу она почувствовала сильные толчки в животе, и её вырвало несколькими комками слизи. Она провела языком по губам, пытаясь избавиться от вкуса.
– Замечательно, — одобрительно пробормотала Полынница, когда Орешка тоже вырвало содержимым его живота. – Настурция, забери их в детскую. Они должны поспать. Когда они проснуться, можешь дать им немного молока. Есть им сегодня нельзя. Я зайду к вам позже.
– Спасибо, Полынница, — Настурция кивнула головой целительнице. — И пусть это будет для вас уроком, — добавила она. – Никакой больше падали.
– Но я не ела падаль! – как только живот Щербинки прекратил болеть, негодование закипело в ней с новой силой. Это не честно. Почему мне никто не верит?
Настурция зло зашипела.
– Ну все, хватит! – мяукнула она – Я не стану наказывать вас за это. Вы и так достаточно настрадались. Но не дай бог такое случится снова.
Не дожидаясь ответа Щербинки, она схватила Орешка за шкирку и направилась в детскую. Щербинка поплелась следом за ними, опустив голову и повесив хвост. Её живот ныл из-за рвоты, и она все еще чувствовала мерзкий вкус тысячелистника на губах, но что действительно делало её несчастной, так это то, что мать считала её вруньей.
Щербинка протиснулась наружу, зевая и выгибая спину. Ей было скучно. Позади неё, в детской, Орешек еще спал, наполовину закопавшись в мох. Бессонная ночь и боль в животе окончательно вымотали его.
Но я-то чувствую себя прекрасно, думала Щербинка. Вот только живот бурчит. Настурция только что напомнила ей, что Полынница запретила им с Орешком есть что-либо до завтра. Я никогда так долго не голодала, хныкала про себя Щербинка. Я буду слабее мыши.
Моргнув, она обвела глазами лагерь. Вранохвостая и Падубница вылизывали друг друга у воинской палатки, старейшины обменивались сплетнями, нежась в лучах теплого солнца. Щербинка поймала обрывок их разговора.
– … послал убедиться, что воин Ветра вернется в свой лагерь, – мяукал Ящер – Мы не смирились со всякими пакостями от племени Ветра в этот день, скажу я вам.
– Не смирились. Как и с пакостями от Грозового племени. – Промурлыкала Сереброшкурая.
Сердце Щербинки наполнилось нежностью к старой кошке. Может быть, если я подойду к ней, она расскажет мне историю. Потом она покачала головой. Нет, скорее заставит слушать про то, как Ящер гонял воинов Ветра.
В середине поляны Папоротничек играла в одиночестве, подкидывая в воздух моховой шарик и ловя его крошечными лапками. Щербинке не хотелось присоединяться к ней.