Тайна Тёмного Оплота
Шрифт:
Я в полном смятении повернулась к Сэнду.
— Я полагаю, детали, касающиеся содержания эхопередач, можно будет обсудить на другом уровне, — решительно заявил он. — И, разумеется, нам по меньшей мере понадобится согласие потенциальных ведущих. А теперь предлагаю перейти ко второй теме сегодняшнего обсуждения, значительно более сложной. А именно — к работе с населением Оплота.
— Это вообще реализуемо? — осведомился заместитель министра, склонив голову набок.
— Не знаю, — спокойно ответил тот, выдержав испытывающий взгляд. — Когда его величество поручил мне заняться вопросом масти, я был склонен считать задачу неразрешимой. Однако же кое — каких успехов мы, как видите, достигли. Так что предлагаю принять как данность, что решить этот вопрос необходимо. Поэтому в первую очередь я бы хотел обратиться к леди Кенборт и господину Райсу как к людям, знакомым с обстановкой в Оплоте изнутри. Как вы считаете, что могло бы подвигнуть жителей Оплота на эмиграцию в Настрию?
Мы с Райсом переглянулись. Он заговорил первым.
— Да в общем-то единственное, что их останавливает, — это страх перед светлыми, — заметил он.
— Они опасаются светлой магии также, как наше население — тёмной? — спросил, подавшись вперёд, министр.
Мне такое предположение показалось смешным. Он что же, забыл собственную историю?
— Нет, они опасаются, что, стоит тёмным ступить за Грань Безопасности, как светлые перебьют их без всякой магии, — ответила я, стараясь быть сдержанной и не проявить собственного раздражения.
— Они всерьёз этого ожидают? — удивился министр.
Я заметила, что второй политик покосился на коллегу со снисходительной усмешкой.
— Они привыкли слышать это со всех сторон, с самого детства, — мрачно объяснил Райс. — У них нет причин думать иначе. Это то, что пишут в газете — единственной на весь Оплот и контролируемой властью. Это то, что вещают политики. Которые притворяются лучшими друзьями, не жалеют для простых людей улыбок и дружески хлопают их по плечу. Правда, при этом палец о палец не ударят, чтобы сделать жизнь простых смертных хоть немного лучше. Но никто не вменяет им это в вину, поскольку всё объясняется существованием страшных и ужасных светлых.
— Всё-таки несколько странно, что практически всё население страны всерьёз предполагает, будто здесь станут хватать и убивать каждого темноволосого, — продолжал стоять на своём министр.
— Вы знаете, — я всё-таки не смогла сдержать своё раздражение, — у них, как ни странно, есть на это некоторые причины. Может быть, нам с господином Райсом стоит напомнить об обстоятельствах, при которых тёмные оказались запертыми в Кернской пустоши два столетия назад?
— Но прибывают же в Оплот настрийские тёмные, которые могут рассказать, что в наше время всё изменилось, — не уступал министр.
Я лишь криво улыбнулась.
— Настрийские тёмные, эмигрирующие в Оплот, делают это не от хорошей жизни, — подсказал министру Сэнд. — У них нет причин рассказывать остальным, какая Настрия замечательная страна и как легко здесь живётся обладателям чёрных волос. Давайте вернёмся к сути вопроса. Итак, нам следует найти способ протранслировать населению Оплота, что им ничто здесь не угрожает. Мы подумаем, как это осуществить. Мы с лордом Мэдисоном пытались сделать первый шаг, приехав в Оплот с гуманитарной помощью, но, как вам известно, поездка не увенчалась успехом. Правительство Оплота слишком сильно противилось сотрудничеству.
— Их можно понять, — хмыкнул помощник министра. — Сейчас они правят. Пусть маленькой страной с большими проблемами, и всё же они — на вершине власти. А кем они станут в случае объединения?
— Если жизнь в Оплоте так тяжела, как рассказывают, то даже правительство, вероятно, живёт не слишком сладко, — возразил министр.
— О, поверьте, правительство живёт, мягко говоря, неплохо, — горячо возразил Райс. — Не уверен, что уровень их жизни намного уступает уровню жизни настрийской знати. Разве что масштабы не те.
— Кстати сказать, любопытно, как им это удаётся? — задумчиво проговорил помощник министра.
Сам факт его явно не удивил, но вот поднятый им вопрос оказался не в бровь, а в глаз. Мне и самой доводилось удивляться, хотя эта тема никогда не являлась для меня первостепенной. Вот откуда, к примеру, у Брайана взялся сверхсовременный иностранный сейф, какого не было даже у Сэнда? Или такие сейфы изобрели именно в Оплоте?
Райс развёл руками, Сэнд покачал головой. Похоже, точного ответа не было ни у кого.
— И всё-таки, допустим, что нам удалось, по меньшей мере, зародить сомнения в том, что светлые представляют опасность, — в очередной раз возвратил дискуссию в нужное русло Сэнд. — Что, в таком случае, может заставить жителей Оплота рискнуть и перейти Грань?
— Условия жизни в Оплоте настолько тяжелы, что стоит жителям удостовериться в безопасности настрийцев — и кернские земли опустеют, — уверенно откликнулся Райс. — В оплоте останутся лишь самые убеждённые скептики. А также старики, которые предпочитают быть похороненными на той земле, где родились.
— То есть, господин Рейс, если я правильно понимаю, вы считаете, что мы должны сосредоточиться на демонстрации дружественного настроя? — осведомился министр.
— Райс, — поправил Эдвин.
По тому, как он поморщился, я поняла: министр — не первый, кто совершил ошибку. Что делать, за две сотни лет произношение в Настрии немного изменилось, а вот диалект Оплота оказался более консервативным. В итоге для настрийцев более стало естественным произносить данную фамилию как 'Рейс'.
— Я полагаю, что это действительно наиболее важный момент, — дал ответ Эдвин.
— Есть свойства светлой магии, которых очень не хватает в Оплоте, — вмешалась я. — Медицина. Многочисленные заболевания приходится лечить лишь при помощи трав. В итоге уровень медицины в Оплоте отстаёт от настрийского на несколько столетий. Не считая психиатрии, разумеется.
— В Оплоте есть очень хорошие травники, — возразил Райс.
— Я знаю, — согласилась я, — но их возможности всё равно чрезвычайно ограничены.
— Смотря о каких заболеваниях идёт речь.
Я нахмурилась, недоумевая, отчего Эдвин так настойчиво защищает травников Оплота. Когда речь шла о других сферах, преимущества Настрии его не смущали.