Тайна точной красоты
Шрифт:
– Договаривайте, – посоветовал оперативник и грубо изрек: – Убийство это такое преступление, после которого всё дерьмо вплывает наружу.
– Феликс всегда немного завидовал таланту Данина. И пользовался им.
– Использовал в корыстных целях? А сейчас Данин уединился с матерью и контакты прекратились. Вот вам и повод для убийства. Он хотел устранить мать, чтобы стать самым близким человеком для Данина.
– Как легко вы рассуждаете о таких серьезных вещах.
– Опыт. Мотив и возможность – две непременные составляющие умышленного преступления.
– Необходимые условия, как говорят в математике.
– Пусть будет так, – улыбнулся старший лейтенант. – Как мне найти Базилевича?
– Я уже изучила его логистические возможности.
– Чего? Какие возможности?
– Логистические. Оказаться в нужном месте в нужное время. Дело в том, что Феликс Базилевич вчера утром прилетел из Барселоны. Я сверила время прибытия со временем преступления и выяснила, что теоретически он успевал доехать из аэропорта до квартиры.
– Ого! Да вы неоценимый помощник.
– Но данный расчет справедлив при отсутствии пробок на дорогах. После этого я изучила хронику вчерашних ДТП в городе и выяснила, что в половине одиннадцатого на пересечении Московского проспекта и Благодатной улицы произошло столкновение, в результате которого две полосы в центр были перекрыты. Образовалась жуткая пробка и на проспекте и на соседних улицах, которая рассосалась только к часу дня. Базилевич никак не успевал.
– Где вы всё это узнали?
– Виктор Стрельников, в наше время существует универсальная шпаргалка на все случаи жизни. Называется Интернет, – назидательно произнесла учительница. – Милиция в курсе научно-технического прогресса?
– У нас на службе с этим туго.
– Обращайтесь, помогу.
– Базилевича мы проверим. Хотя скорее всего он отпадает, – расстроился старший лейтенант.
– Я бы очень хотела, чтобы это было именно так. Оба мои ученики. Но есть два обстоятельства.
– Какие же? – заинтересовался Стрельников.
– О пробках я узнавала вчера. Базилевич теперь обеспеченный человек и пользуется личной машиной или такси. Но сегодня утром я взглянула на карту города. Если он пересел на метро на станции "Московская" или "Парк победы", то вполне успевал в квартиру Даниных к моменту убийства. Это прямая ветка.
– Да вы, Валентина Ипполитовна, не помощник. В вас пропадает талант следователя! А в чем заключается второе обстоятельство?
– Не знаю, как и сказать. Может это и не важно. Я вчера встречалась с Татьяной Архангельской. Это жена Базилевича. А раньше она была замужем за Даниным.
– Интересный поворот. У подобных историй часто бывает второе дно.
– Я намекнула ей, что Константин передал мне на хранение важные рукописи. Так вот, она мне звонила и настойчиво интересовалась, нет ли среди них, связанных с теоремой Ферма.
– И что здесь странного?
– Ну, как же. Данин упомянул теорему Ферма. Сказал: "из-за нее", а потом шепнул мне: "там было не всё". Если он имел в виду, что убийца приходил за доказательством Великой теоремы и не смог получить ее полностью, то, узнав, что важные записи находятся у меня, он как-то себя проявит.
– И многим вы рассказали об этом?
– Нет. Только тем, кто хорошо знаком с семьей Данина и не чужд математике.
– Валентина Ипполитовна. Я уверен, что мир вертится вокруг денег, а не вокруг математики. Тем более преступный мир. Но если вы хоть отчасти правы, то навлекаете большие неприятности на свою голову.
– Приходится. Я должна найти убийцу, чтобы вы освободили гениального математика.
– С этим не заржавеет. Решает следователь прокуратуры. Вновь открывшиеся обстоятельства в пользу Данина. Не думаю, что его продержат более трех суток.
– Я хотела бы расспросить Константина о его последних словах.
– Вас к нему не пустят. Но я сам попробую. И давайте-ка запишите мой мобильный, и звоните, если что. – Стрельников достал телефон. – Скажите ваш номер. Я наберу его, и у вас высветится мой.
– У меня нет мобильного телефона.
– Как же так? Пользуетесь Интернетом, а телефон…
– Дважды два – пять, – небрежно махнула рукой Вишневская. – Я всегда дома и у меня мало знакомых. В основном, бывшие ученики. А они еще со школьных лет знают мой домашний.
– Ну, хорошо. Вот моя визитка. Я допишу мобильный. И не рискуйте понапрасну. Вы не в том возрасте.
– Ох, Стрельников. Всё самое худшее со мной уже случилось в пятнадцать лет во время автомобильной аварии. И не напоминайте женщине про ее возраст.
Старший лейтенант обезаруживающе поднял руки.
– Виноват. Готов искупить. Вас куда-нибудь подвезти?
– Да я же здесь рядом живу. Хотя… Одолжите, пожалуйста, ваш телефон. Мне надо позвонить Татьяне Архангельской.
Оперативник протянул трубку. После коротких приветствий Валентина Ипполитовна выслушала сообщение Архангельской о домашних адресах Амбарцумова и Фищука, но записывать их не стала, а неожиданно спросила:
– Танечка, а меня пропустят сейчас в ваш институт?
– Я устрою, – пообещала Архангельская. – Хотите встретиться с ними здесь?
– Оба на месте?
– Лёва – наверняка. А Фищук непредсказуем. Вечно мечется по семинарам, конференциям, и о библиотечных днях не забывает.
– Я скоро приеду, – пообещала учительница, вернула телефон и обратилась к старшему лейтенанту милиции: – Вы, кажется, обещали меня подвезти? Мне надо в математический институт академии наук.
– Там работал наш подозреваемый. Вы все-таки намерены продолжить расследование? – со снисходительной улыбкой поинтересовался Стрельников.
– Я не разбираюсь в стоимости антиквариата, но ценность математических идей и безграничность человеческих амбиций представляю себе очень хорошо. А ваши слова, что мир вертится вокруг математики, не далеки от истины.