Тайна трех государей
Шрифт:
– Зачем? – спросила Ева.
– Американцы – народ богатый. Хочу знать, айфон у вас или нет.
Ева выудила из кармана мобильный.
– Повезло, – сказал Одинцов, забрал его и вытащил аккумулятор. – Я не насовсем, потом отдам.
– А если бы это был айфон?
– Тогда хуже. У него аккумулятор не вынимается. Пришлось бы выбросить, чтобы не отследили.
– Просто выключить нельзя? – снисходительно поинтересовалась Ева. – Или вынуть сим-карту.
– Нельзя, – подал голос Варакса, крутя руль. – Отслеживают не номер, а сам аппарат. Сколько карты ни меняй, не спрячешься.
– Кого вы так боитесь? – спросила Ева.
– Сейчас
Машина миновала один из выходов на парковку, возле которого мялся мужчина в серой куртке и что-то нервно говорил в портативную рацию. Еве показалось, что она видела его в кафе. Одинцов перехватил взгляд Евы:
– Узнаёте? Он из тех, кто за вами следил.
Ева взглянула на Одинцова и отметила, что он старше, чем показался сначала. Мужественное лицо, испорченное сутенёрскими усиками и клинышком бородки. Флисовая куртка-толстовка с накинутым на голову капюшоном и здоровенные молодёжные наушники тоже выглядели странно. Впрочем, Одинцов первым делом снял толстовку с наушниками и засунул в рюкзак, откуда вытащил свёрнутую зимнюю куртку. Он заправил джинсы в высокие ботинки, отклеил усики с бородкой и помассировал верхнюю губу. Чувство прекрасного, воспитанное у Евы за годы в модельном бизнесе, немного успокоилось, но тревога нарастала.
На выезде Варакса опустил стекло, высунулся из машины и вставил чек об оплате парковки в щель жёлтого автомата. Шлагбаум поднялся, и машина взлетела по крутому бетонному подъёму.
Следом у вновь опустившегося шлагбаума тут же встал сияющий чёрный «лендкрузер». Водитель через окно протянул руку к пропускному автомату и потыкал пальцем в единственную кнопку. Сзади подкатил «тахо», нетерпеливо крякнув спецсигналом. Из «лендкрузера» вышел средних лет коренастый мужчина с глазами спаниеля и поправил кипу на седеющей голове. С места позади водителя «тахо» из окна высунулся академик, примеченный Евой в кафе, и крикнул:
– Езжай! На хрена ты вылез?
– Простите, – виновато сказал носитель кипы и развёл руками, – я здесь первый раз. Думал, нужно платить при выезде. Не подскажете, где касса?
В ответ он услышал эмоциональный рассказ про свою личную жизнь, родственников и национальность. Сдать назад «тахо» уже не мог – его подпирали несколько машин. Академики застряли намертво.
Тем временем «вольво» Вараксы выкатилась к Лиговскому проспекту и остановилась на несколько секунд. Метрах в тридцати слева светофор отсёк плотный поток машин. Варакса включил дальний свет, крутанул руль влево и вдавил педаль газа в пол. Машина по крутой дуге рванула навстречу движению в скоростной ряд, а на светофоре шуганула пешеходов, резко свернула направо, пересекла проспект и нырнула в переулок. Одинцов, обернувшись назад, проверял – нет ли хвоста, не повторил ли кто-нибудь рискованный манёвр.
– Здесь можно так ездить? – спросила Ева, которая прижалась к нему, упираясь обеими руками в спинку переднего кресла.
– Если нельзя, но очень нужно, то можно, – ответил Одинцов.
17. Всё забыть
В квартиру на Кирочной она вернулась только к ночи.
Есть не хотелось. Ева заварила травяной чай и с большой кружкой направилась к макбуку. Наверняка Вейнтрауб сидит как на иголках и ждёт её звонка с отчётом о встрече. «Ничего, подождёт», – злорадно подумала Ева. Она оставила кружку, сходила в ванную, потом переоделась в спортивный костюм, устроила в кровати привычное гнёздышко из подушек – и только тогда отправила старику приглашение в видеочат.
Ждать пришлось дольше, чем предполагала Ева. Наконец миллиардер показался на экране, восседая в старинном кресле с высокой спинкой. Как всегда, безукоризненный аристократ: рубленое лицо тевтонского рыцаря со средневековых гравюр, идеально уложенная волна желтовато-седых волос; поверх рубашки с неизменным галстуком-бабочкой – мягкий кардиган с меховыми вставками на груди. По-домашнему.
– Рад снова видеть вас, – скрипучий голос Вейнтрауба сопровождало небольшое эхо. – Как всё прошло?
– Отвратительно, – сердито сказала Ева.
Старик не торопясь закинул ногу на ногу.
– Ни секунды не сомневался, что вы именно так и ответите, дорогая, – его улыбка открыла белые до голубизны фарфоровые зубы. – Могу ли я узнать какие-то детали? Надо полагать, разговаривали вы совсем не там, где встретились? Документы вам наконец отдали? Что за чудесные ангелы-хранители у этого Мунина?
В подагрических пальцах Вейнтрауб неторопливо покручивал трость. Замысловато изогнутый скульптурный набалдашник тонкой работы поворачивался то одним профилем, то другим. Вопрос – поворот, вопрос – поворот…
– Почему вы меня не предупредили? – спросила Ева.
– О чём?
– Обо всём, что вам было известно.
– Дорогая моя, – продолжал скалиться Вейнтрауб, – во-первых, я мог только догадываться, как сложится ваше общение. Во-вторых, вы не представляете себе, что такое старческая бессонница и какая чушь порой лезет в голову. Вряд ли вам помогли бы мои догадки. А в-третьих, если бы я всё же начал ими делиться – вы бы или совсем отказались от встречи, или повели бы себя в кафе неестественно, и дело могло принять нежелательный оборот. Ваше неведение было залогом вашей безопасности, которую я вам обещал и которая меня искренне волнует.
Когда он говорил долго, немецкий акцент становился особенно заметным.
– Только не ждите, что я стану вас благодарить, – пробурчала Ева, уязвлённая логикой собеседника.
– Я жду не благодарности, а вашего рассказа, – откликнулся он. – Мы попусту теряем время.
Вейнтрауб выслушал, каким образом Еву похитили с места встречи, заметив только:
– Что ж, молодцы. Чем проще, тем лучше.
Дальше речь пошла про разговор с Муниным и двумя его спутниками, который состоялся в отдельном кабинете какого-то ресторана, судя по интерьеру и кухне – азиатского. Ехали довольно долго, но похитители вполне могли просто путать следы, кружа поблизости. И даже если бы окна машины не были заляпаны, а на улице вместо сырых петербургских сумерек стоял солнечный день – Еве вряд ли удалось бы сориентироваться в незнакомом городе.
– Кормили вкусно? – спросил Вейнтрауб.
– Да. Это имеет какое-то отношение к делу?
– Всё имеет отношение к делу. Вы не видели названия ресторана – значит, зашли с чёрного хода. Вам ведь не завязывали глаза? И меню не видели, верно? Потому что там вы тоже могли прочесть название или адрес. То есть место выбрано не случайно: ваши новые друзья его хорошо знают, а там хорошо знают их. Надёжное убежище, куда вдобавок не стыдно пригласить на ужин такую красавицу. Я слушаю дальше.
Вейнтраубу явно было ещё далеко до маразма.