Тайна 'Тускароры'
Шрифт:
– Сложный вопрос!
– нахмурился адмирал.
– Иван Иванович, конечно, прав; но и мы как-то должны обеспечить вам безопасность работы.
– Чепуха!
– снова закричал Анкудинов.
– Вы нам только не мешайте. А насчет безопасности мы сами как-нибудь сообразим. Диверсантов вы, что ли, там, на дне, ловить собираетесь. Наверху лучше смотрите, а нас на дне оставьте в покое...
Адмирал осторожно пододвинул биологу фотографию крестообразного следа, лежавшую на столе.
– Иван Иванович, вот посмотрите, - начал он, - что это, по-вашему, может быть? Что за зверь?
– А вы не уходите в сторону, - возмутился Анкудинов, - давайте с одним кончим... А-а? Это еще что такое?
– уже совсем другим тоном продолжал
– Откуда это у вас?
– Вы сначала скажите, на что оно похоже?
– Кто?
– Тот или то, что оставляет такой след на глубине трех с половиной километров.
– Понятия не имею... Подождите, так это след искусственного или естественного объекта?
– А вот это мы хотели бы узнать у вас.
– У меня, - Анкудинов сердито засопел.
– Что я, цыганка?.. Я гадать не умею... Подождите-ка...
– Он углубился в рассмотрение следа.
Волин и адмирал терпеливо ждали.
– Не знаю, - сказал наконец Анкудинов.
– Если вы готовы утверждать, что этот след не мог быть оставлен каким-либо искусственным объектом, то я могу допустить, что это след объекта природного... Вот так...
– К сожалению, мы ничего не можем утверждать, - заметил адмирал.
– Давайте подойдем к нашему вопросу с другой стороны, - продолжал он.
– Какой из известных вам жителей океана мог оставить на дне подобный след?
– Из известных никакой, - решительно заявил Анкудинов.
– Из неизвестных любой... Вот так...
– Получается уравнение со многими неизвестными, - заметил Волин.
– Интересно, а что думает сам Шекли?
– спросил Анкудинов, прочитав надпись на обратной стороне фотографии.
– Примерно то же самое, что и вы, - сказал Волин.
– Американцы не знают, что это такое...
Анкудинов удовлетворенно хмыкнул и отложил фотографию.
– Так как же с "Тускаророй"?
– спросил он, обращаясь к Кодорову.
– Вы хотите узнать, что произошло в июне на "Тускароре"?
– спросил адмирал, барабаня пальцами по стеклу стола.
– Мне теперь все равно, - отрезал биолог.
– Ребят вы не воскресите, и что там такое стряслось, можете уже не узнать... Время уходит... А вести дальнейшие работы мешаете... Вот так...
– Хорошо, Иван Иванович, учтем ваши пожелания, тем более что, кажется, и Роберт Юрьевич согласен с вами... Но, друзья мои, пусть наблюдатели, весь персонал "Тускароры" будут предельно осторожны... Бдительны и осторожны... Нельзя сбрасывать со счетов и злого умысла очень злых людей...
Анкудинов уставился на адмирала. В кабинете стало тихо. Слышно было лишь прерывистое дыхание старого биолога.
– Ну-ну, - пробормотал он наконец.
– Если бы я не знал вас, адмирал... Или Роберт привез что-то из-за океана?
– Все дело в люке, - сказал, помолчав, адмирал.
– В том люке, который стал виновником затопления шахты. Если бы не он... Если бы не он, я даже готов поверить, что у Савченко и Северинова одновременно возник глубинный психоз и они полностью утратили контроль над своими поступками. Но люк, который каким-то образом был открыт снаружи...
– Значит, все-таки снаружи?
– быстро переспросил Волин.
– Да... Это можно считать установленным.
– А сигнализация?
Адмирал развел руками.
– Я, конечно, не знаю, что стряслось с этим проклятым люком, - заметил Анкудинов.
– Я еще не очень-то доверяю всей вашей пресловутой автоматике... Не удивляйтесь, я - человек старый; людям верю больше, чем самым хитрым приборам. Всю жизнь я изучал обитателей моря. И беру на себя смелость утверждать, что мы знаем их очень плохо. Если мы еще продолжаем описывать новые классы и даже типы морских животных - вспомните хотя бы погонофор, открытых не так уж давно, - то что говорить о новых родах и видах... Посмотрите, как расширились наши представления о донной фауне после первых месяцев работы "Тускароры". При всех трудностях и неблагоприятных обстоятельствах... И это говорю вам я, хотя я отнюдь не был горячим сторонником стационарных работ на такой глубине. Но ведь то, что пока удалось сделать на "Тускароре", это капля в необъятном океане. Мир больших глубин - каков он? Всего в нескольких милях от нашей станции находится Курильская впадина. Мы даже ее наибольшей глубины толком не знаем. В 1953 году на "Витязе" определили максимальную глубину в 10377 метров. Волин несколько лет назад "поправил" эти данные еще на километр. А какая у нас гарантия, что в этой гигантской расщелине дна нет глубин еще больших? Я убежден, что на дне величайших впадин Мирового океана - Курильской, Филиппинской, Марианской и других, помимо уже известных нам обитателей, есть и неизвестные, а среди них такие, каких не создаст и самая буйная фантазия. Наконец, еще одно: среди бесконечного количества проблематических отпечатков, обнаруженных на дне, крестообразных следов такого типа, как на фотографии Шекли, немного... И все "кресты" тяготеют к краям глубоководных впадин. Эта фотография сделана у края Филиппинского желоба; Савченко видел крестообразный след вблизи Курильской впадины; отпечаток, некогда наблюдавшийся Волиным на берегу острова Онекотан, - это тоже рукой подать от Курильской впадины. Конечно, я не могу безоговорочно утверждать, но считаю возможным предположить, что в глубоководных впадинах Мирового океана обитает какое-то еще неизвестное науке и, вероятно, довольно крупное животное, оставляющее на илистом дне крестообразные следы...
– Итак, определилось несколько концепций, - резюмировал Кодоров. Уважаемый Иван Иванович, после многих оговорок, высказался в пользу органического происхождения этого загадочного следа; я оставляю за собой право отстаивать связь следа с каким-то искусственным сооружением, плавающим либо перемещающимся по дну. Роберт Юрьевич...
– Понимаете, я в величайшем затруднении, - сказал Волин.
– По существу, я однажды уже отказался от своей точки зрения по этому вопросу... И теперь все еще продолжаю колебаться. Да, двадцать лет назад я готов был считать, что видел вездеход, выползавший из вод океана на берег острова Онекотан... Но потом я не раз убеждался, что зрительное восприятие может обмануть. В те годы не было техники, которая создана теперь. Нет, как принято выражаться в академических кругах, оставляю за собой право высказаться позднее. Но могу добавить, что таинственные пираты, владеющие ультрасовременной техникой, так же не укладываются у меня в голове, как инопланетчики Кошкина.
– Конечно, чушь собачья, - махнул рукой Анкудинов.
– Иван Иванович, вы знали профессора Бруно Лоттера?
– после короткого молчания спросил адмирал.
– Знаю... Проходимец! И никакой не профессор. Сам себя называет профессором.
– Называл... Потому что он уже...
– А, понимаю... Ну, если так, молчу, молчу... Покойников надо или хвалить, или молчать о них...
– Чем все-таки он занимался в последние годы?
– Чем угодно... А глазным образом дрессировкой дельфинов. Ловил их, дрессировал и продавал в морские театры. Вероятно, на этом прохвост, простите, покойник, сколотил неплохое состояние...
– Иван Иванович, как всегда, судит очень строго, - заметил Волин.
– У Лоттера, если мне не изменяет память, были очень интересные статьи по биологии морских млекопитающих. Он, например, пытался изучать механизм почти мгновенной приспособляемости китообразных к разным условиям давления. Как вам хорошо известно, киты и дельфины способны нырять на очень большую глубину. И он...
– Были статьи, - перебил Анкудинов, - лет десять назад. А потом стал дельцом и забросил науку.
– Занятно, - задумчиво протянул адмирал.
– Изучал воздействие глубины на млекопитающих... Дрессировка дельфинов... Очень занятно...