Тайна ультиматума. Повести и рассказы
Шрифт:
— А когда вы в последний раз открывали эти шкафы?
— В последний раз… — Вуд наморщил лоб. — Пожалуй, во вторник. Да, во вторник. В тот день, когда приезжал турецкий генерал.
— После вы ничего не замечали?
— Нет.
Сэр Артур прошелся по кабинету и, остановившись у окна, произнес:
— Выходит, что кто-то заходил сюда в эти дни. Давайте припомним, когда нас обоих не было дома.
Вуд поднял кулак и стал отгибать пальцы.
— Во вторник я был здесь целый день, и вы тоже. И приезжал Инес с приятелем. В среду я ездил на почту, но вы
— И почти весь день сидел в кабинете.
— В четверг тоже. А в пятницу вы ездили в Брайтон, но я был дома и Мэри тоже, к ней приезжала мисс Грейфилд с гувернанткой. Я работал у себя в комнате. А сегодня нас обоих не было до обеда, но в доме оставались люди.
Сэр Артур и Вуд пришли к выводу: неизвестный мог проникнуть в кабинет либо в среду в первой половине дня, когда Вуд ездил на почту, а сэр Артур больше часа сидел наверху с больной, у нее был врач, либо в пятницу, когда сэр Артур ездил в Брайтон, а Вуд работал в своей комнате в течение часа, в то время, когда Мэри и ее гости гуляли в роще за церковью.
В ночное время попасть в кабинет невозможно — окна закрыты изнутри, парадная дверь и дверь на веранде тоже. Проникнуть в дом можно только днем и только со стороны веранды — пройти в холл, откуда идет лестница вверх, юркнуть в боковой темный коридор, ведущий в бильярдную, и пробраться в кабинет с другой стороны, не проходя мимо столовой и двух гостиных.
— На прошлой неделе обокрали соседнюю усадьбу, — сказал Вуд.
— Грейфилда?
— Нет, Крайстчерча. Я узнал об этом вчера. Залезли к нему через французское окно и утащили шкатулку с драгоценными камнями и коллекцию амулетов. В прошлом месяце была кража в доме викария. Украли старинные настольные часы и маленькую картину Констебля. А теперь у нас… Может быть, это дело рук одного и того же вора или шайки?
Сэр Артур покачал головой.
— А зачем было рыться в моем кабинете? В шкафах, набитых исписанной бумагой?
— Наверно, искали деньги или какие-нибудь ценные книги., А может быть, украли что-нибудь в других комнатах нижнего этажа, а здесь порылись просто для отвода глаз.
— Надо проверить, не пропало ли что-нибудь в других комнатах.
Вуд опросил прислугу и установил, что в других комнатах все на месте — никаких следов вора. Попутно Вуд выяснил, что сегодня, во время отсутствия его и сэра Артура, дверь веранды была закрыта на ключ, миссис Дойль и американка сидели в зеленой гостиной, играли в карты и читали.
— Может быть, заявить в полицию? — спросил Вуд.
Сэр Артур сказал, что пока заявлять не стоит. Пусть Вуд съездит к Крайстчерчу и викарию и поговорит с ними. Возможно, что полиция уже напала на след преступника. Пока лучше не предавать огласке происшествие в Андершоу. И не надо ничего говорить Крайстчерчу и викарию. Не дай бог, если узнают газеты, сейчас же нагрянет орава репортеров, а вместе с ними любопытствующие бездельники, и все пойдет вверх дном.
Вуд посмотрел в окно. В том углу сада, откуда открывался вид на долину, прогуливались миссис Дойль и Орора.
— Дамам не надо говорить, — сказал Вуд. — Испугаются.
Сэр
— Конечно, не стоит. Вор был либо в среду, либо в пятницу, то есть до их приезда.
— А сегодня никто не мог залезть, потому что дамы сидели в зеленой гостиной, откуда видна веранда.
Вуд вскоре уехал, а сэр Артур вышел в сад и стал прогуливаться по дорожке мимо клумб и подстриженных кустов шиповника. Сзади послышались легкие шаги. Сэр Артур обернулся. К нему подошла улыбающаяся Орора.
— Простите, я вам, наверно, помешала? Вы обдумываете что-нибудь?
— Нет. Я сочиняю всегда сидя. Хожу просто для моциона.
Орора пошла рядом. Она посмотрела на дом с красной черепичной крышей, на верхушки сосен и берез и глубоко вздохнула.
— Буду всю жизнь вспоминать этот день. Какое это счастье видеть своими глазами все это… и разговаривать с обожаемым писателем.
Сэр Артур оглядел Орору с головы до ног и, вынув трубку изо рта, сказал:
— Вы хотели покататься на мотоцикле, но вам, к сожалению, не удалось. И после обеда вы делали какие-то записи для себя.
Орора приоткрыла рот и остановилась.
— Как вы узнали?
— Очень просто. К вашей юбке сбоку пристали мокрые листья папоротника, а он растет только в том углу сада, где сарайчик с мотоциклом и велосипедами. Но садовник, у которого ключи от сарайчика, уехал вместе с Вудом. Поэтому вам не удалось покататься. И кроме того, подол юбки не запачкан, а если бы вы ездили на мотоцикле, то на юбке были бы следы грязи, потому что у ворот земля еще не просохла. Что же касается записей, то указательный палец вашей правой руки слегка запачкан чернилами. Перед обедом вы мыли руки, и они были чистыми, значит, вы писали после обеда. Но писали не письма, потому что нет смысла писать в Америку, вы все равно скоро поедете на родину. Следовательно, выделали записи для себя. И довольно важные записи, потому что писали не карандашом, а пером.
Орора захлопала в ладоши.
— Поразительно! Теперь я поняла, что автор и его изумительный герой — одно и то же лицо.
— И совершенно напрасно вы не носите очки, — продолжал сэр Артур. — Они вам должны идти.
— И это вы узнали?
— Во-первых, вы щурите глаза и не только тогда, когда разговариваете с Вудом, но и когда беседуете с миссис Дойль и Мэри. Значит, щурите глаза не из кокетства, а потому что вы близорукая. И время от времени бессознательно подносите большой и указательный пальцы к правому глазу — это жест тех, кто носит очки.
Орора подняла обе руки.
— Сдаюсь. Больше не надо… Ваша проницательность пугает меня. Ни одна мелочь не ускользает от вашего внимания.
Он снисходительно улыбнулся.
— Это профессиональная черта сочинителей.
На лице Ороры мелькнула лукавая усмешка.
— Вы часто получаете письма от читателей?
— Да. Особенно много получил, когда мне дали звание сэра. Незадолго до этого была напечатана «Собака Баскервилей», и многие решили, что звание сэра я получил за эту повесть.