Тайна умрёт со мной
Шрифт:
— Они из нашего прихода, — сказала миссис Хинсли. — Католики. Мистер Хьюз всегда помогал церкви. Миссис Хьюз мы нечасто видели. До того… А после… Да, она заходила… Такое несчастье, — вздохнула миссис Хинсли.
— То есть, вы их знали? — Айрис не могла поверить неожиданной удаче.
— Да, конечно. Я и родителей Рона Хьюза знала. Они приехали сюда откуда-то с севера. Первая жена от Рона сбежала… И он никак не мог её найти, чтобы оформить развод. Потом всё-таки нашёл и развёлся, женился на Марте. Они плохо жили.
— В каком смысле?
— Во всех, — отрезала миссис Хинсли. — Во всех. Он хорошо зарабатывал, говорят, в депо
— А про Тони вы что-то знаете?
— Детей постарше я знаю, когда они начинают в церковь ходить или в воскресную школу, в хор… А Хьюзы все маленькие были, я их не знала, — покачала головой миссис Хинсли. — Когда Тони пропал, на миссис Хьюз столько грязи вылилось, мол, не уследила. Говорили, сама пьяная была. Но это неправда, не была она пьяная. Просто… Она, мне кажется, из сил выбивалась. Ей, когда Тони пропал, двадцать два, кажется, было.
— Двадцать один, — подсказала Айрис.
— И уже четверо детей. Она как замуж вышла, рожала чуть не каждый год. Вся как высохшая была. Второй ребёнок у них был совсем плох… Идиот. Они хотели его в Фонтейн поместить, это больница, куда детей таких определяют, но всё никак не брали. Говорили, что тяжелее случаи есть, что пока очень мал. А может, семьи были получше Хьюзов. Достойные семьи, вы понимаете. Им же трудно, а беднота из Ист-Энда ничего, помучается. Миссис Хьюз было очень тяжело. Помощи ни от кого, считай, нет. Денег нет. Ещё и муж поколачивал… Все знали. Она и запила. Но в тот день трезвая была. Мне констебль Ретт говорил. Он первым приехал туда, когда Тони пропал. Не пила она. Просто… Так получилось.
— А что она на мосту в шесть утра делала?
— К тётке шла. Её тётка воспитала. Она в Стратфорде жила, работала в больнице, медсестрой, кажется. Мисс Мэри Симпсон. Она тогда жила не в нашем приходе, но я её знала. Ревностная католичка… Когда шествия устраивали или что-то для церкви надо было сделать, она всегда участвовала, так и познакомились… Так вот, мисс Симпсон заболела, и Марте надо было к ней сходить. Еды приготовить или прибраться, не знаю уж. Видно, решила с утра пораньше всё сделать. Старшие дома остались, а двоих младших она с собой взяла: Тони и ещё мальчик у них был, совсем маленький, меньше года. — Миссис Хинсли сложила фотокопию пополам и протянула Айрис. — Бедная девушка. Её все здесь отговаривали за Хьюза выходить. Он ей рассказывал, что пить бросит, уже бросает, и будет у них счастливая жизнь. — Миссис Хинсли горько усмехнулась. — Но всё так и продолжилось. А идти ей от него было некуда.
— А отец Мейсон знал эту семью?
— Знал немного. Видел на службах и, кажется, как-то раз ходил с Роном Хьюзом беседовать. Из-за того, что он жену бил. Да, точно! Он был у них дома… Припоминаю что-то такое. А уже после того, как Тони пропал, Марта приходила несколько раз к отцу Мейсону. Он с ней беседовал, успокаивал…
— А вы знаете, чем дело кончилось? В газетах я не нашла ничего. Как я поняла, Тони так и не нашли?
— Не нашли. Решили, что упал с моста. Да и, боюсь, не искал по-настоящему никто. Тогда констебли на каждом углу не стояли… Не как сейчас. Война, знаете ли. Мужчин не хватало.
— Да,
— Нет, нет! Марта давно исчезла, сбежала от этого проклятого пьяницы. Она после того, как мальчик пропал, ещё родила дочь, мёртвую, а потом как испарилась. Никому ничего не сказала. Никто не видел. Рон пришёл домой — никого нет, ни Марты, ни детей. Даже вещей не взяла. Хотя что там брать-то было? Тряпьё одно. Он её искал, в полицию заявлял. Не нашли. Да и не до того полиции было — жён искать. А Рон всё больше пил, с работы его выгнали. Ну и упился. Как Марта сбежала, он ещё сколько-то лет прожил, но недолго. Года четыре… Мэри Симпсон умерла три года назад. Она переехала сюда из Стратфорда, жила над обувным магазином Доусона. Всё ждала, что Марта вернётся. А она так и не объявилась. Когда мисс Симпсон умерла, похоронами занимался приход.
Айрис торопливо всё записывала, надеясь ничего не упустить.
— И последний вопрос, миссис Хинсли, — извиняющимся тоном произнесла Айрис. Ей было неловко так надоедать людям: — Я хотела бы узнать, когда точно Тони родился. И ещё: он так и был записан Тони по документам или он всё-таки Энтони?
— А что, кто-то называет детей просто Тони? — с нескрываемым удивлением посмотрела на Айрис миссис Хинсли.
— Бывает. Я знала таких.
— Очень сомневаюсь, что Хьюзы бы дали ему такое имя, а отец Мур согласился бы крестить. Он в этом отношении был строг, придерживался традиций.
— Его крестили здесь?
— Да, как и всех детей Хьюзов.
— Получается, все записи есть в церкви?
Айрис обрадовалась. Получить церковные записи было бы куда проще, чем обращаться в Сомерсет-Хауз или местный регистрационный офис.
Миссис Хинсли с сомнением покачала головой:
— Это очень старые документы. Надо спросить у отца Мёрфи, но подозреваю, что их отправили в архив епархии. Я ему передам, и уверена, что он не откажется поискать для вас записи об этом мальчике.
— Надеюсь, что не откажется… От меня вам и отцу Мёрфи столько хлопот.
— Нет же, какие хлопоты! Вы ведь делаете очень важную работу. Но он вряд ли тот человек, чью семью вы ищете, окажется Тони Хьюзом. Представить себе не могу, чтобы отец Мейсон в подобном участвовал!
Айрис с миссис Хинсли договорились, что она передаст отцу Мёрфи её просьбу и он поищет записи о крещении Тони в приходских книгах. Айрис не хотела оставлять миссис Хинсли номер Эбберли, так что сказала, что позвонит вечером в понедельник сама.
Глава 18. Десять тысяч фунтов
19 сентября 1964 года
Айрис ехала на кладбище в одном из чёрных автомобилей, которые заказало похоронное агентство. С ней ехали профессор Ментон-Уайт и миссис Пайк, которая несмотря на неотложные дела в поместье, не могла не проститься с леди Клементиной.
Похороны были наполовину тайными. Дэвид сделал всё, чтобы про них не прознали журналисты, и гостей тоже было мало. Приехали родители Кристины, две семьи со стороны Вентвортов и сколько-то человек со стороны Сетонов — Айрис не могла понять, в каких они отношениях друг с другом, кто кому сестра, кто кузина, кто мать. Из их толпы она запомнила только величественную и высокомерную графиню Шелторп, похожую на удивлённую цаплю; восьмидесятилетняя гранд-дама внушала смешанное с ужасом почтение всем — от шофёра до графини Сетон.