Тайна в черной рамке
Шрифт:
– Так давай поговорим с Хиксом.
– Где живет Хикс, я знаю.
– Поедем к нему?
Динской немного подумал, решительно кивнул, быстро развернулся и так же стремительно набрал скорость.
Хикс жил в центре города, в доме у трамвайной линии между церковью и торговым центром. Земля дорогая, а дом, мягко говоря, не очень. Старенький дом из красного кирпича, шиферная крыша от времени подернулась мхом, позеленела. А сам Хикс посинел. И тоже, можно сказать, от времени. Труп его, возможно, пролежал всю ночь и большую часть дня.
Тело уже укладывали на носилки, когда подоспел Прокофьев. Автомобиль патрульно-постовой службы стоял у дома, рядом был припаркован микроавтобус следственно-оперативной группы и специализированный автомобиль с красным крестом и с холодильной камерой. В доме работали криминалист, судмедэксперт. И следователь. С таким же скучающим лицом, как у всех остальных полицейских.
– Зря приехали, товарищ подполковник, – обращаясь к Прокофьеву, с постным видом сказал майор юстиции Шарков. – Несчастный случай.
– Отравление угарным газом… – подтвердил судмедэксперт, показав на газовую печь в углу комнаты. – Дом старый, отопление неисправное, газ полностью не выгорает.
– Все время выгорал, а сегодня не выгорел? – Прокофьев осмотрел комнату, диван, с которого только что подняли труп.
Потерпевший ложился спать в одежде, в этом ничего подозрительного. Но где подушка? Вряд ли следователь решил изъять ее в качестве вещественного доказательства.
– А смерть, она бывает только раз, – философски ответил Шарков.
– И всегда наступает впервые, – поддержал майора судмедэксперт.
Ему так же, как и следователю, не терпелось поскорее убраться из дома.
– Значит, гражданин Полотнов сам умер? – спросил Динской, глянув на Прокофьева.
– Говорю же, отравление угарным газом, – ответил эксперт, переглянувшись со следователем.
– А подельник Полотнова сам задушился и сам закопался?
– Какой еще подельник? – нахмурился Шарков.
– В том-то и беда, Юрий Алексеевич, что и Полотнов, и его подельник погибли в один день, – сказал Прокофьев.
– И погибнуть они должны были в один день, – добавил Динской. – И погибли.
– Ну этот факт меняет картину, – нехотя выдавил из себя Шарков.
– В общем-то заслонку могли закрыть нарочно, – кивнул эксперт.
– И спать Полотнова могли уложить без подушки, – предположил Прокофьев.
Он подошел к печи, встроенной в стену, поднес руку к выдвинутой чугунной заслонке, рядом с которой, спускаясь к топке, проходила газовая труба. И стена побелена, и печь, и труба. Побелка не самая свежая, но Прокофьев лишь слегка коснулся трубы рукавом куртки, а на нем осталось пятно извести. Заслонки он касаться не стал, всего лишь удостоверился, что закрыть ее можно с высоты человеческого роста, не нужно никаких табуреток, стульев и тем более стремянок.
– Предварительно напоив, – добавил следователь.
Стол с остатками пиршества находился в соседней комнате, початая бутылка на нем, полупустая банка с огурцами, подсохшие на тарелке кружочки колбасы, пустые стаканы. Не в одиночку Полотнов пьянствовал, нужно искать его собутыльника.
За окном послышался шум. Кто-то с силой ударил по забору, звонко треснула штакетина. Прокофьев выглянул в окно и увидел невысокого, плотно сбитого мужчину в черном распахнутом настежь полупальто. Со страдальческим выражением лица он смотрел на отъезжающий спецавтомобиль с трупом Хикса. Он стоял у калитки, но путь ему преграждал патрульный с автоматом.
Прокофьев подошел к мужчине, но первым к нему обратился Динской.
– Нет больше твоего дружка, Борщ, – сказал он, внимательно и с неприязнью глядя на мужчину.
– Ну кому-то, может, и Борщ… – зыркнул на него мужчина.
И подбородок у него выступал вперед, и нижняя часть носа также выпирала, даже надбровья выпуклые.
– А что, не дружок? – спросил Прокофьев, глядя на рукав полупальто.
Следы побелки на нем. Борщ и пытался затереть пятно, но совсем свести его не смог. И с коленки он известь стряхивал, и также не совсем удачно.
– А это еще кто? – глянув на Прокофьева, скривился Борщ.
– Убойный отдел, Борщ. – Динской с удивлением смотрел на него. – Подполковник Прокофьев.
Действительно, что за странные вопросы? Это законопослушный гражданин мог не знать, кто такой подполковник Прокофьев, а Борщ – элемент преступный, знать обязан.
– Ну слышал.
– Отстал ты от жизни, Борщ, – усмехнулся майор.
– Так я с убоем не связан.
– С наркотой ты связан!
– А это еще доказать надо!..
– Пока что мы можем доказать твою связь с алкоголем, – поморщился Прокофьев.
От Борща несло вчерашним перегаром, даже аромат мятных конфеток не мог его перебить.
– Пить не запрещено.
– Смотря с кем ты выпивал… Ты далеко не уходи, Борщ. Сначала автограф. – Прокофьев приложил палец к ладони.
Вряд ли Борщ не имел приводов, скорее всего, отпечатки его пальцев есть в картотеке, но в таких случаях лучше перебдеть.
– Я же сказал, я тебе не Борщ! – вскинулся мужчина.
Он собирался назвать Прокофьева мусором или еще кем-то в этом роде, но передумал, столкнувшись с его предостерегающим взглядом.
– Чего тебе надо, начальник? Пальцы мои?.. Так я и не скрываю, что был вчера… Ну да, бухал вчера с Олегом!
– А забор зачем рушишь? – Прокофьев кивком указал на сломанную штакетину.
– Так Олег мне друг, а его в холодильнике увезли.
– Несчастный случай, отравление угарным газом?
– Так сержант мне сказал, – глянув на патрульного, кивнул Борщ.