Тайна вора-невидимки
Шрифт:
Гун тяжело опустился рядом с ним на скамейку. Фатти взглянул на него и еле удержался от смеха – полицейский пялился на его огромные потрепанные башмаки. Ага! Башмаки вызвали у него подозрение. Что ж, Фатти был готов сидеть здесь столько же, сколько и Гун, и заодно, если повезет чуть-чуть, устроить маленький розыгрыш. Он вытянул ноги, чтобы Гун мог получше рассмотреть его башмаки. Ну, Гун, давай, скажи что-нибудь!
МАЛЕНЬКИЙ РОЗЫГРЫШ
Гун и понятия не имел, что рядом с ним сидит Фатти. Он
– Не хотите ли табаку? – спросил Гун, заметив, что глиняная трубка Фатти пуста.
Фатти обернулся к нему и приложил к уху ладонь.
– Не хотите ли табаку? – повторил Гун погромче. Фатти продолжал держать ладонь возле уха. Прищурившись и посасывая пустую трубку, он вопросительно смотрел на Гуна.
– Не хотите ли табаку? – проревел Гун.
– Ах, да-да… Сильная боль в боку, – закивал Фатти. – Ох! Бок болит. Скрутило прямо…
– Я спрашиваю, НЕ ХОТИТЕ ЛИ ТАБАКУ? – прокричал ему в ухо Гун.
– Я вас прекрасно расслышал. – Фатти был полон достоинства. – Меня в больнице лечат. И мои старые бедные ноги тоже.
Он долго и хрипло кашлял, а затем потер нос тыльной стороной ладони.
– У вас большие ноги! – громко сказал Гун.
– Да нет, не буду я здесь сидеть много. Я всегда здесь по утрам сижу. Погреюсь чуть-чуть и дальше пойду.
– Я говорю, у вас БОЛЬШИЕ БОТИНКИ! – прокричал Гун.
– Правда ваша… Давно я не ел бараньей грудинки, – прошамкал бродяга, опять закашлявшись. – А без мяса и захиреть недолго.
Гун сдался.
– Дурень старый! – сказал он в полный голос, решив, что старик глух, как тетерев. Но тот, как ни удивительно, прекрасно расслышал его.
– Эй, ты! Кто это «дурень старый»?! – рассвирепел бродяга. – Я все слышал! Думаешь, я глухой? А я слышал, что ты сказал!
– Ну-ну, без глупостей. – Гуна встревожил шум, поднятый бродягой. – Спокойно!
– Покойник! Да я тебя сейчас самого на тот свет отправлю! – замахнулся палкой бродяга. Гун спасся бегством на другой конец скамейки. Он был в самых растрепанных чувствах. Этот старикашка не мог быть вором: он глух, ноги у него больные и бок болит. Но откуда у него эти башмаки? Не мешает проследить за ним и выяснить, где он живет. Ясно, что спрашивать его об этом не стоит: опять сморозит какую-нибудь глупость. И Гун достал свою трубку и стал набивать ее табаком, дожидаясь, когда старый бродяга встанет и уйдет.
Фатти в свою очередь дожидался, когда уйдет Гун: ему хотелось выяснить, разузнал ли полицейский, кто или где этот Родз. Так они и сидели – один курил, другой сосал пустую трубку. Бедный Фатти чуть не задохнулся от дыма.
И вдруг он увидел Ларри, Дейзи, Бетси и Пипа. Они шли по улице. Слава Богу, хоть Бастера с ними не было, а то он сразу бы его унюхал и радостно набросился бы на него. Бастера Фатти на всякий случай запер в сарае, и тот наверняка до сих пор царапается в дверь в надежде, что кто-нибудь его да выпустит.
Фатти пониже наклонил голову,
Ребята его не узнали. Мельком взглянув на него, они уставились на Гуна.
Бросая косые взгляды на переодетого полицейского, они прошли мимо. Гун в отчаянии пыхтел трубкой, молясь Богу, чтобы эти четверо поскорее убрались восвояси. Хорошо хоть толстяка с ними не было, тот распознал бы его в два счета, маскируйся не маскируйся.
Ребята дошли до конца улицы и остановились. Бетси настойчиво тянула Ларри за рукав.
– В чем дело, Бетси? – не понял Ларри.
– Видишь того здоровенного типа на скамейке рядом с бродягой? Я уверена, что это Гун! Я узнала его по огромным волосатым рукам, я их ни с чьими руками не спутаю. Он опять замаскировался, на этот раз гораздо удачнее, потому что глаза спрятал – они его с головой выдают.
– По-моему, Бетси права, – обернувшись, согласилась Дейзи. – Да, это, конечно же, Гун, судя по тому, как он сидит, да и вообще… Это Гун!
– Давайте тогда устроим маленький розыгрыш, – загорелся Пип. – Пошли к нему. Он не поймет, узнали мы его или нет, и окажется в довольно затруднительном положении. Не хотел бы я быть на его месте.
Бетси хихикнула:
– А что мы будем делать?
– Да ничего особенного, подойдем к нему с самым невинным видом и пристанем с пустяковыми вопросами, – ответил Ларри. – Например: «Не скажете ли, который час?», или: «Вы нам шестипенсовик не разменяете?», «А где здесь автобус останавливается?», ну и так далее.
Ребята рассмеялись.
– Чур, я первый! – вызвался Пип и пошел к скамейке. Фатти забеспокоился. Пип, конечно, не узнал его, но, кажется, хочет с ним заговорить. Нет! Пип обратился к Гуну.
– Будьте добры, скажите, который час, – очень невинно спросил Пип. Гун нахмурился и достал свои часы.
– Без десяти двенадцать, – ответил он.
– Огромное спасибо! – расшаркался Пип. Фатти замер. Он знал, что у Пипа есть свои часы. Что они замышляют? Черт возьми! Неужели они все-таки узнали Гуна и решили всласть поиздеваться над ним?
Следующим был Ларри.
– Сэр, будьте добры, не разменяете шестипенсовую монету? – вежливо попросил он Гуна. Фатти чуть не подавился от смеха, но его заглушил рев Гуна:
– Нет! Пошел прочь! – Полицейский был не в силах удержаться от своего коронного выражения.
– Большое спасибо, – вежливо сказал Ларри и отошел. Фатти достал носовой платок, на случай, если еще кто попросит о чем-нибудь Гуна, – он спрячет в нем лицо. Такого поворота событий он не ожидал.
Следующей подошла Дейзи.
– Будьте добры, скажите, пожалуйста, здесь останавливается автобус на Шипридж? – спросила она.
Гун едва не взорвался. Ах уж эти детишки! Он так замечательно замаскировался, так замечательно, что никому его не узнать, и он уже чувствовал себя в полной безопасности от этих шалопаев, и вот надо же, явились не запылились. Они со всеми такое вытворяют? Надо пожаловаться на них родителям.