Тайна за семью печатями

Малышкина Ольга

Ни фотографии, ни книги, ни листочка журнального, на которые пёс мог бы накапать волшебную жидкость с целью перемещения в определённое место и время, в квартире они не нашли. Но ведь исчезнуть так быстро и бесследно можно было только с помощью изобретения Вовки Менделеева! Скоро домашние придут — кто будет слюнявить их в прихожей и прыгать до потолка?!

— Если бы его сиятельство, господин бывший фельдмаршал, находился здесь, а не путешествовал по местам своей боевой славы, я бы подумал, что это он надоумил нашего лопуха вернуться в прошлое и всё-таки добыть ему Книгу, — проворчал Брысь.

— А я знаю, почему Мартин так тщательно замёл следы, — грустно заявил Рыжий.

— И я

знаю, — буркнул искатель приключений, — чтобы мы не смогли использовать возвращатель.

Савельич, оправдывая своё звание философа, глубокомысленно изрёк:

— Пропал наш недотёпа…

Брысь хмуро покосился на настенные часы — стрелки неумолимо шагали от цифры к цифре, всё дальше отодвигая момент исчезновения Мартина. И если бы там, в неизвестном прошлом, куда так спешно отправился благородный пёс, всё прошло гладко, то он давно бы уже сидел рядом с ними и рассказывал о своих приключениях, моргая добрыми карими глазами…

«Беда! С ним случилась беда!» — Пафнутий устал бегать по клетке и в изнеможении рухнул в сантехнический лоток с опилками. Однако в следующее мгновение он снова подскочил: нужно позвать Альму! Она тоже собака, как пропавший Мартин! Пусть она и не обладает такими удивительными способностями, как любой из членов их команды (между прочим, это его, Пафнутия, личная заслуга; если бы он не… ну ладно, сейчас не об этом…) *, но вот нюх у неё самый лучший в мире — собачий… Пафнутий прижал лапки к зеленоватым вискам и принялся усердно «телепатировать» свою идею котам из соседнего подъезда.

*Книга «Мифические эксперименты, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

— Нам нужна Альма! — заявил Брысь, который и сам пришёл к точно такому выводу, что и «м.н.с.». Впрочем, Пафнутий не поверил бы, что тут обошлось без его подсказки…

Глава 2. Двумя часами ранее

Мартин лежал в одиночестве на полу в гостиной и переживал неудачи утренней прогулки. Их было две. Во-первых, ротвейлер из соседнего подъезда, с которым он давно мечтал помериться силой, на улицу не вышел. А короткие розыскные мероприятия, хотя и были проведены на скорую лапу (чтобы не слишком сильно натягивать поводок и не тащить за собой маленького хозяина), однозначно указали на то, что соперника ещё накануне вечером усадили в машину и увезли. Что поделать, лето, у многих Людей отпуск, который они предпочитают проводить вне своих квартир, но со своими питомцами…

Второй, и самый главный, повод для переживаний — он не повидался с Альмой. Их совместные прогулки стали доброй традицией (и не только потому, что взаимная симпатия питомцев не укрылась от глаз хозяев, но и потому, что здесь находился чудесный пустырь — гуляй не хочу). Правда, традиция частенько нарушалась, так как Альма была не простой домашней собакой, а «служебной» и часто помогала своему хозяину, следователю капитану Петрову, в поиске улик и преступников.

Было и третье, что мучило благородного пса. Вчера, когда он вместе с Сашей заходил к Менделеевым, Пафнутий передал ему склянку с результатами последних Вовкиных опытов. Нюх «главного эксперта по эликсирам» тут же определил, что жидкость в пузырьке обладает перемещательными свойствами, причём улучшенными, которые и на неживую материю воздействуют (что проверили на себе коты в их совместном предыдущем приключении*).

*Книга «Легенды Земли Московской, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

Посоветовавшись, Мартин и Пафнутий решили бутылочку уничтожить. Оба боялись, что неугомонный Брысь опять втянет их в какое-нибудь опасное предприятие и разлучит с любимыми хозяевами.

Избавиться от «вредного» пузырька, и как можно скорее, должен был Мартин, потому что «м.н.с.» честно признался, что не сможет соврать Брысю, если тот спросит, не пополнилась ли Вовкина обувная коробка новым экспериментальным образцом.

— Уж очень он на меня телепатически воздействует, — со вздохом добавил в своё оправдание Пафнутий.

Мартин пообещал, что закопает склянку на пустыре, однако слова своего не сдержал, хотя имел много возможностей провести эту нехитрую операцию. Он вдруг подумал, что нет никакого смысла прятать один конкретный пузырёк, если под Вовкиной кроватью стоит целая коробка таких бутылочек. И даже если предположить, что юному химику удались не все эксперименты, по теории вероятности один-два перемещателя среди них точно есть. А ещё он подумал, каким прекрасным подарком, например на Новый год, мог бы стать этот пузырёк для их общего друга — авантюриста и мечтателя. Пёс представил, как вспыхивают янтарным блеском глаза Брыся, как тот виснет на его могучей шее и как потом всю ночь мурчит ему в ухо, поскольку продолжает спать на жёсткой собачьей подстилке, игнорируя свою мягкую кошачью корзинку. К тому же Вовка Менделеев всё реже проводил химические опыты, неожиданно увлёкшись астрономией — к большой радости родителей, которые сразу купили начинающему звездочёту телескоп.

— Чувствую, не обошлось тут без нашего графа. Скучно ему было без труб своих зрительных, вот он и оказал на Вовку телепатическое воздействие, — высказал подозрение «м.н.с.», хотя в душе (очень-очень глубоко, чтобы проницательные коты не подняли его на смех) раздумывал, не приписать ли к своим двум образованиям, химическому и экономическому, третье — астрономическое. А к званию Вовкиного научного сотрудника (увы, из-за принципиальности Брыся всё ещё «младшего») добавить почётное — «астронавт». А что?! На Марсе он уже побывал, в отличие от Вовки*.

*Книга «Мифические эксперименты, или… Новые невероятные приключения Брыся и его друзей».

С учётом всех обстоятельств бутылочка с перемещателем приобрела дополнительную ценность, а потому Мартин и тянул с выполнением обещания. Пузырёк же пока спрятал в «тайник» в гостиной — щель между стеной и ножкой дивана…

От размышлений Мартина отвлёк работающий телевизор (мама Лина любила поглядывать в него, когда наводила в квартире порядок, и иногда забывала выключать, а может, специально оставляла, чтобы питомцы не скучали в отсутствие хозяев и расширяли свой кругозор). На чёрно-белых кадрах, похожих на старую хронику, шло цирковое представление. Симпатичная девушка командовала двумя королевскими пуделями и двумя котами. Номер был простеньким, подопечные юной дрессировщицы Мартина не впечатлили, да и само представление проходило не в настоящем цирке, а… в какой-то палатке. Вот набившиеся туда зрители вызывали гораздо больше интереса — среди них было много военных. Некоторые со своими семьями — жёнами и детьми, а один… с собакой. Неизвестный оператор взял её крупным планом: с любопытством и явно выраженным чувством превосходства и недоумения (мол, это всё, на что вы способны?!) на «арену» взирала молодая немецкая овчарка.

— Альма? — оторопел Мартин. И тут же засомневался — откуда бы ей взяться на кадрах старой хроники?!

Собака вдруг повернула голову и посмотрела прямо в объектив.

— Альма! — Мартин узнал бы свою подругу из тысячи, из миллиона немецких овчарок.

Кинокамера снова сместилась. Заскользила по зрителям, увлечённо следившим за представлением; выхватывала восторженные детские лица, хлопающие ладошки… Люди были веселы и расслаблены. Что никак не вязалось с грустной интонацией голоса за кадром. Мартин вслушался в то, что говорил диктор, и мгновенно принял решение…