Тайна Замка грифов
Шрифт:
– Я понимаю.
– Это тот человек, фотографию которого они вам показывали, мадемуазель?
Я взяла снимок и внимательно посмотрела на него. Да, те же классические черты лица, только морщин прибавилось. Тот же мужчина, немного постарше. В его померкнувшей красоте было что-то зловещее. Я поежилась и поспешно вернула снимок полковнику.
– Это он, – тихо сказала я. – Это...
– Гауптштурмфюрер СС Франц Жобер. В одно время он был помощником коменданта Треблинки, потом принял командование лагерем на Шпрее, под Берлином. – Полковник спрятал фотографию обратно в карман. – Вы не видели в Шатеньере похожего человека, мадемуазель? Он теперь, естественно, гораздо старше. Эта фотография была сделана более двадцати лет назад, незадолго до смерти Гитлера. Тогда-то Жобер и осуществил свой тщательно разработанный план исчезновения.
– Нет, – с уверенностью ответила я, – я не видела этого человека.
Полковник Гийе медленно кивнул.
– Ваш дядя, мадемуазель, месье Жерар, планирует отправиться в Америку. Это внезапное решение? Принятое, возможно, в последние несколько дней?
– Нет, что вы, – ответила я. – Он часто писал об этом... – Я замолчала и с подозрением уставилась на двух мужчин. – А как вы узнали, что мой дядя подумывает покинуть Францию?
– Обычное дело, мадемуазель, – махнул рукой полковник. – Мы долгие месяцы следим за всеми в этом районе.
– Но... я договаривалась обо всем по телефону, – в замешательстве сказала я. – Никто не знал об этом звонке, кроме дяди.
– Ваше посольство всегда сотрудничает с нами в делах задержания военных преступников, мадемуазель. У нас с ними есть определенные договоренности. Теперь скажите, было ли решение вашего дяди внезапным?
– Нет, я вам уже говорила. Он много раз упоминал об этом в своих письмах. Но почему вы интересуетесь этим? Есть какая-то причина, препятствующая моему дяде покинуть Францию?
– Нет, – спокойно ответил полковник. – Я не знаю ни одной причины, почему месье Жерар не должен покидать Францию, мадемуазель. Просто любопытствую. Вы сказали, что этот вопрос обсуждался много раз, но решение было принято совсем недавно, не так ли? Вы ведь приехали во Францию по приглашению вашего дяди?
– Не понимаю, почему вы задаете мне подобные вопросы, полковник. Вы, кажется, уже имеете на них ответы, – раздраженно заметила я. – Если хотите, да, окончательное решение было принято только после моего приезда сюда.
– Это было ваше желание, чтобы он уехал с вами?
– Почему бы и нет? Он последний из Жераров и единственный мой родственник по отцовской линии. Да, это мое желание. И если он медлил с принятием решения, это тоже вполне понятно. Он обезображен и очень чувствителен, а ведь для паспорта нужна фотография. Мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить его сделать наконец последний шаг.
– Ах да... – пробормотал полковник. – Действительно, проблема. – Он повернул голову и посмотрел на Этьена: – Капитан, Дюваль все еще держит студию в Орийяке?
– Да, конечно, – ответил Этьен и быстро посмотрел на меня. Слишком быстро, как мне показалось. – Поль Дюваль – вот решение вашей проблемы, Дениза. Великолепный фотограф и тактичный человек. Он сам когда-то был активным лидером маки и прекрасно поймет, что чувствует ваш дядя, поскольку его лицо тоже в рубцах и во время войны он потерял ногу. Уверен, что он не откажется приехать в замок и сделать нужные для визы фотографии. Или вы его легко найдете сами в Орийяке. Там каждый знает Поля.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Поль Дюваль... я запомню. Это все, о чем вы хотели меня спросить?
– Да, и мы благодарны вам, мадемуазель, за сотрудничество. – Полковник улыбнулся и встал. – Сожалею, что помешал вашему сеансу, мадемуазель. Теперь я вас оставлю.
Он подошел к окну, перепрыгнул через низкий подоконник и скрылся за углом, где был припаркован грузовик. Я смотрела ему вслед со смешанным чувством удивления и возмущения.
– Ну? – буркнула я, поворачиваясь к Этьену и с ненавистью глядя на него. – Если и вы покончили со своим тайным расследованием, месье, я пойду.
Я схватила сумочку и сверток, направилась к двери и повернула шарообразную ручку. Дверь не открывалась, видимо, она была заперта на замок. Я повернулась раздраженно.
Этьен, небрежно привалившись к стене, подбрасывал на ладони тяжелый старинный ключ.
– Как вы смеете, месье! Откройте сейчас же дверь или я закричу на всю округу!
– Пожалуйста, Дениза, – успокаивающе улыбнулся он, – я ужасно сожалею, но это был приказ. Я ничего не мог сделать...
– Тогда откройте дверь сейчас же! – выпалила я.
– Вы так красивы, когда сердитесь, Дениза. Когда мы поженимся, я буду сердить вас постоянно. Я буду самым гордым мужем во всей Франции.
– Что?! – возмущенно воскликнула я, ощущая, как горячая кровь приливает к щекам.
– Это правда. – Он пристально и изучающе рассматривал меня. – Я намерен на вас жениться, Дениза. Вы скоро тоже свыкнитесь с этой мыслью. Она пришла мне в голову в тот момент, когда я увидел вас в своей кровати в Везоне, и с тех пор не выходит из головы. Клянусь вам в этом.
– А вам не приходило на ум, что я могу ответить "нет"? К тому же маловероятно, что вы сможете когда-либо деликатно попросить меня об этом. Кроме того, это была вовсе не ваша кровать, а кровать Мадлен. И к счастью для вас, я была тогда без сознания. Ибо, если бы вы взглянули на меня тогда подобным образом, воображая себе бог знает что, то получили бы звонкую пощечину, месье!
– Потому что смотрел на вас с восхищением?
– Потому что у вас дурные манеры и уйма самоуверенности. И прямо сейчас я хочу, чтобы вы немедленно открыли дверь – я ухожу. После этого... этого оскорбления, месье, вам придется подыскать себе другую модель.