Тайна замка Расселл
Шрифт:
— Что, вы, милорд. Я начинающий юрист, это моя, так сказать, первая практика. И надо же, с первого раза в такое дерьмо вляпался.
— Молодой человек! Как вы смеете при дамах!
— Смею, хотя и не очень горжусь этим. Дамы, возможно, так не выражаются, но дела порой бывают грязнее площадной ругани, а с этим они хорошо знакомы. Итак, я здесь из-за моего друга Дэвида, которому здесь грозила весьма явная опасность, и только страх удерживал убийцу, чтобы не расправиться с ним.
Дэвид вытаращил глаза. Уж, о чем, о чем, а о собственной гибели он как-то не думал. Выходило по Майклу, что зря.
— Дэви, будь добр, давай разберемся с самого начала, Ты и мессир… Дальше.
— Я и мессир Салливан приехали вечером. Леди Ариана была одна в темном доме и сказала, что лорд Расселл умер. Мы поужинали и пошли спать, а утром…
— Подожди с утром. Скажи-ка, тебя не удивило, что мессир договаривается о приезде с уже мертвым хозяином?
— Еще как удивило, но мессир ничего мне не сказал, вот я и решил, что утром…
— Да погоди ты с утром… А вы ели что-нибудь на ночь?
— Да, леди Ариана велела приготовить нам ужин.
— И ты, конечно, все слопал, невзирая на горе, царившее в доме?
— Ну…
— Можешь не продолжать, я знаю твои мистические способности к еде… Теперь давай дальше. Утром…
— Утром пропал мессир Салливан, зато появился живой и здоровый лорд Расселл.
— Отлично. Что скажете, мистер Расселл?
— Лорд Расселл.
— Это мы еще посмотрим, как вас стоит называть. И как же вы воскресли из мертвых? Неужто ночью, пока мой друг спал непробудным сном — а об этом вы позаботились за ужином, — протрубил архангел, и вы восстали из тлена и праха?
— Не богохульствуйте! Я не восставал, просто не умирал. У вашего друга воспаленное воображение, и приехал он сюда по моему приглашению как будущий учитель сына.
— Вы забыли сказать, что у моего друга Дэвида еще и полная потеря памяти, амнезия, так сказать, Он не помнит ни о каком вашем приглашении. Ну да ладно, пойдем дальше. Мессир исчез, Дэви сходит, или ему кажется, что сходит, с ума. В полной растерянности он бродит по дому и находит… Что он находит, Эйб?
Слуга посмотрел на хозяина, словно ожидая приказания, но тот упорно молчал.
— Я жду ответа, Эйб.
— Он нашел труп, сэр.
— Спасибо, Эйб, я знаю, что вы здесь единственный честный человек и не очень любите своего хозяина. Сколько вам лет?
— Восемьдесят два, сэр.
— Значит, вы работали в этом доме еще на отца нынешнего лорда Расселла?
— Да, сэр, и мальчишкой — еще на деда.
— Понятно. Что скажете, мистер Расселл?
Лорд на этот раз не заметил «мистера».
— С чего это вы взяли, что Эйб меня не любит? Впрочем, это пустяки, как и вся ваша болтовня. Никаких трупов в доме не было.
— Эйб, скажите, был труп?
На этот раз уже лорд уставился на слугу, взглядом приказывая молчать. Но на лице Эйба застыло упрямое и жесткое выражение, он отвечал, словно против воли, но твердо и уверенно.
— Да, сэр.
Майкл покопался в бумажках и показал портрет Эйбу.
— Это он?
— Да, сэр.
— Спасибо, Эйб, если хотите, можете уйти. Мне придется рассказать не очень красивую историю о вашем хозяине.
— Если можно, сэр, я останусь. Меня уже невозможно удивить.
В ровном голосе старого слуги Дэвиду послышалась глубокая горечь. Обе девушки, казалось, не дышали, хотя испуга или удивления на их лицах не было. Просто они спокойно и даже равнодушно слушали историю, которая их не касалась. Майкл вдруг резко повернулся к ним, нарочито улыбаясь, как артист варьете.
— Дорогая леди Ариана, сколько дней проспал мой друг? Не рассчитали дозу? Или наоборот, он проснулся слишком рано?
Равнодушие Арианы испарилось, зато лицо окаменело, словно она мгновенно превратилась в живую мраморную скульптуру.
— Не трудитесь, янки, все равно вы ничего не докажете.
— Приятно, что меня понимают с первого слова, а не пытаются разыгрывать святую невинность, как ваш отец. Да, доказать трудно, только и не нужно. Я не официальный дознаватель, позже приедет полиция, ей и доказывать. А я просто поделюсь с констеблем своими наблюдениями. Итак, Дэвид спал, убаюканный мощной дозой снотворного. Думаю, он спал сутки, хотя все могло быть сделано и за одну ночь. Это несущественно. Главное, чтобы он не слышал и не догадывался, что делал в это время его драгоценный патрон мессир Салливан.
— Можете болтать сколько вам угодно, я не желаю больше слушать.
— Не слушайте, можете даже уйти, ведь я рассказываю все только Дэвиду, а вы здесь вместо греческого хора для комментариев событий. Я и без вас знаю и сюжет, и фабулу всей этой истории. Но вы не уйдете. У вас не тот характер. Скажите, Ариана, а вы любите, чтобы вас приковывали наручниками в постели?
Расселл вскочил на ноги, а леди Ариана еще сильнее побледнела. Дэвид с испугом покосился на друга — не зашел ли тот слишком далеко, — но Майкл безмятежно улыбался.
Вдруг в наступившей напряженной тишине раздался звонкий переливчатый смех. Смеялась леди Грейс. Искренне, почти до слез, и очень заразительно, как китайский хохотунчик. Через несколько секунд к ней присоединился Майкл, потом Дэвид и последней — сама Ариана. Лишь лорд Расселл стоял молча, по скулам перекатывались желваки. Впрочем, смех прекратился так же внезапно, как вспыхнул.
— Рад, что вы не потеряли чувства юмора, оно вам еще понадобится. А мне не давали покоя эти самые картены Нострадамуса. Значит, повторим домашнее задание еще раз. Мессир Салливан звонит своему безвременно ушедшему другу и назначает свидание, для того, чтобы поглазеть на средневековые записки еще одного сумасшедшего по имени Нострадамус. Так, Дэви?