Тайна "зеленого золота"
Шрифт:
— С моей солнечной энергией тоже надо осторожно обращаться. Радиация большая. Вот смотрите! — Царь направил красный длинный луч на круглое выпуклое стекло. Под стекло положил кусок белой березовой коры. Кора вдруг стала темнеть, обугливаться, потом вспыхнула, загорелась. Царь затем взял фиолетовый луч и провел по бледному листу клена. Лист стал зеленеть и вянуть.
— СЭХ! — повелительно воскликнул царь Света. — Прошу, займи гостей, я на солнечные батареи пойду взгляну.
— Я здесь, ваше великое величество.
—
Из-за солнечной бутыли выскочил СЭХ, тонкий, как ивовый прутик.
— Везде все контачит, — сказал СЭХ, низко кланяясь, касаясь пола высохшей загорелой рукой.
— СЭХ? СЭХ! По голосу узнаю Въеду-ГРЭМА, приятеля Ехидны, — хмыкнул крот Коловорот. Пролез все-таки в Светлое царство!
— Просочился, — тихонько фыркнул СЭХ. — Ценят! Меня высветили. Сам удивляюсь своему просветлению. Но у меня нет приятелей. Я сам по себе. Я — СЭХ, Солнечной Энергии Хранитель.
— Все в порядке, Светлейший? — снова стал кланяться СЭХ, когда царь вернулся.
— А какие лучи еще у вас есть? — заверещала Неуступиха.
— Есть и другие, — с достоинством кивнул и заулыбался Светлый так, что стало невыносимо жарко.
— Мой световой луч состоит из семи цветов. Чтобы лучше запомнить, люди придумали такие слова: Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. По первым буквам можно запомнить цвета и порядок их построения, красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Во время дождя, через дождинки, мои невидимый световой луч расщепляется, и вы видите радугу.
— Ну и печет! — снова пропыхтел крот Коловорот. — Что мне радуга, когда не вижу.
— Тепло, очень тепло, — обмахивалась хвостом Лазка-Семизубка.
— Жарища настоящая, — поддакнула Неуступиха.
— А что у вас еще интересного? — снова задал вопрос Задира Первый.
— Что еще интересного? Много чего интересного. Сразу всего не покажешь и не расскажешь.
— Батюшка-царь! Пироги поспели! — затараторили в два голоса прибежавшие перезарумянившиеся пончики. — Пора из духовки вынимать?!
В печи тлели алыми язычками раскаленные угли.
— Тепло моего батюшки, — сказал Светослав Светославич, усаживаясь в широкое, круглое, обшитое голубым бархатом кресло. Солнечный царь распростер над землей длинные горячие руки.
— Как хорошо, — молвил Солнечный, — чувствовать, как уходит на землю твое тепло, как испаряется там вода, как все растет и радуется.
Горячие огненные лучи потоками стекали с массивной фигуры румяного царя и устремлялись к земле.
— Пойдемте, — тихо молвила Лазка-Семизубка.
— Не будем мешать царю Света работать, — добавила Клубчиха Знаниядающая.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
— Вот и все. Пора прощаться, — сказала Клубчиха, когда друзья вышли из ворот солнечного дворца. —
— Простите, — мягко молвила Лазка-Семизубка друзьям. — В этих скалах мне будет очень удобно лазать. Всегда наступает время, когда надо расставаться. Я могу вернуться, если вам понадобится моя помощь. Спасибо за компанию! До свидания! — махнув на прощание меховым хвостом, Лазка исчезла в расщелине скалы.
— И я, пожалуй, пойду. Дом-то мой вот — земля. Жучки, червячки по мне соскучились. Да и кротиха, верно, нервничает: куда это я подевался? До встречи! Ведь я иногда выхожу на солнышко греться! Чуть чего, свистните. Услышу! — с этими словами крот мгновенно ввинтился в землю. Не случайно же его звали Коловоротом.
— А мы, — заявила Неуступиха, — сейчас с Задирчиком отправимся к себе на родину — к Шептун-озеру. Нас там дожидается Жабка-Лапка и мышки-летучки. Женя, пошли с нами, только...
— Спасибо! Я через горы, по земле потопаю, — степенно ответил Женя Жуков.
— Я рад домой вернуться! — свистнул Задира Первый. — В гостях хорошо, а дома лучше. Но как? Опять через царства? Воспитывать не будешь?
— Дурачок, — хихикнула Неуступиха. — Про косички забыл?
— Не забыл.
— Тогда дергай меня сразу за все три и не отпускай! Мы мгновенно окажемся дома. Но тебя я буду все равно воспитывать! Но-но! Погоди!
– остановила Неуступиха быстрого на косички Задиру Первого. Надо с Женей проститься.
Задира, ухватившись сразу за все три Неуступихины косички, дернул их так, что Неуступиха не успела и рукой махнуть.
— Вот и умчались друзья. Нет Неуступихи, нет Задиры Первого. Будут еще Задиры Вторые, Третьи, но Первый исчез.
— Я к тебе в гости завтра приду! — сверкнул солнечный зайчик золотым лучиком и ускакал к морю. Навстречу к Женьке летела знакомая муха-Золотуха:
— Ж-жу-ков! Ж-же-ня! За-дер-ж-жи-ва-е-тесь! Бабушка ж-жу-ри-ть будет! Ж-жу-рить!
— Баб, я здесь! — крикнул Женька, обходя сбоку горы.
— Ну как? — спросила бабушка, как-то странно поглядывая на Женьку.
— Ничего, — засмеялся Женька. — И где я только, баб, не побывал!
— Вижу, вижу! Весь в красных пятнах.
— Это от жары! — пояснил Женька. — Жарко было, пекло.
— Полноте, какая там жара! — дотронулась до Женькиного лба бабушка. — Температуры у тебя нет. Просто ветрянка такая яркая. Раз высыпало на кожу, скоро поправишься.
Бабушка вышла из комнаты. Женька взглянул на картину, висевшую на стене. На ней были нарисованы высокие лесистые горы, отвесные скалы. Вдали виднелась синяя полоска моря. А над ним — огромное пылающее солнце. На переднем плане, среди камней — расщелина, поросшая мхом и кустарником.