Тайна Зеленой планеты
Шрифт:
— Сомневаюсь, — ответил мимикр.
Тропинка все круче уходила вверх, все более величественными становились скалы, и все чаще на пути отряда попадались животные. Лес здесь был редким, а деревья худосочными и кривыми.
Тумбук уже не забегал далеко вперед, чтобы быть поближе к Громовержцу. Алеша несколько раз вскрикивал, завидев какое-нибудь живое существо, но проводник каждый раз объяснял ему, что это безобидный грызун или травоядное.
— Бояться надо барков, — сказал он. — Эти если почуют нас, пощады не жди. Они бродят большими
— Мы никого не боимся, — спохватился Алеша. — А почему мы не встретили барков в лесу?
— Они охотятся в горах или рядом, на открытых местах, — ответил Тумбук. — А в лесу много больших и сильных хищников.
Весь последующий путь до высшей точки перевала Алеша ждал нападения злобных барков. Но отряду повезло, и наверх они добрались без приключений.
Когда наконец Тумбук остановился в глубокой ложбине между двумя колоссальными скалами, солнце стояло прямо над головами путешественников. Привыкший к таким тяжелым переходам, проводник, казалось, совсем не устал. Зато Алеша был похож на мокрую курицу. Он тяжело дышал и мечтал только об одном — об отдыхе.
Не менее тяжело приходилось и мимикру. Железный робот раскалился на солнце, и в ящике находиться стало невыносимо. И все же Фуго не покидал своего убежища. Он лишь открыл дверцу, громко отдувался и часто жаловался.
— И зачем тебя сделали из железа? — в очередной раз проговорил мимикр. — Вылепили бы из глины, а ещё лучше, сделали бы из тряпки и набили бы хорошим свежим сеном.
— Тряпочный грузовой робот — замечательная идея, — откликнулся Цицерон. — Было бы ещё лучше, если бы меня сделали из теста и испекли в духовке. Ты бы сидел в шкафу и выедал меня изнутри. Если бы тебе дали, конечно. Думаю, здесь много нашлось бы охотников полакомиться мимикром, сидящем в огромной булке. Это же готовый бутерброд с колбасой.
Когда Алеша с Цицероном подошли к Тумбуку, взору их открылась ещё одна долина, похожая на ту, которую они недавно покинули. Разница была лишь в том, что по эту сторону хребта протекала река. Она выходила из ущелья, разливалась на плоской равнине и, петляя, скрывалась в джунглях.
— Деревни мармуков отсюда ещё не видно, — сказал Тумбук. — Скалы мешают. Сейчас спустимся до обрыва, а там уже рукой подать.
— Вот Эдуард Вачаганович удивится, когда увидит нас, — сказал Алеша.
— Очень удивится, — согласился с ним мимикр. — Хорошо, если просто обругает, а то выбросит нас с тетушкой из корабля и оставит на этой планете.
— Не оставит, — попытался успокоить его Алеша.
— И придется нам идти жить к ваддакам, — не слушая Алешу, сказал Фуго. — Будет здесь нам и дача, и вареная картошка, и мягкий диван с теплым одеялом.
— Ничего, — сказал Цицерон. — Ваддаки сделают из тебя хорошего охотника. Прикинешься булыжником, зверь мимо тебя пойдет, а ты хвать его за хвост и в деревню.
— Смейся, смейся, — вздохнул мимикр. — Тебе-то что, тебя так и так в металлолом сдадут. Понаделают из тебя кастрюль, и будешь ты на теплых печках варить картошку. А нам с тетушкой опять в каменный век возвращаться. А я привык к цивилизованной жизни и полюбил её. Придется, в случае чего, попроситься на научную станцию к ученым. Буду биологию изучать, глядишь, знаменитым биологом стану. Прогремлю на всю Вселенную. Вот тогда капитан и вспомнит, кого он бросил на этой жуткой планете.
— Перестань, Фуго, — сказал Алеша. — Никто тебя нигде бросать не собирается. А на даче нас давно дожидается мама.
— Это хорошо, что дожидается, — отдуваясь, проговорил мимикр. — Вот только дождется ли?
До обрыва отряд спускался очень осторожно, чтобы не скатиться по осыпи вниз. Когда проводник с Алешей уже достигли пропасти, Цицерон миновал лишь половину спуска. Тяжелому роботу было нелегко удерживать равновесие на крутой насыпи. Один раз, не удержавшись, он с размаху уселся на камни, и тогда Фуго крикнул:
— Осторожно! Не забывай, что если ты грохнешься, в первую очередь погибну я.
— А почему ты в первую очередь? — спросил Цицерон.
— Потому, — ответил Фуго. — Но даже если я погибну во-вторую очередь, мне от этого легче не будет.
— Так может, чтобы не рисковать, ты вылезешь и пойдешь сам? — спросил робот. — Здесь уже нет никаких зверей.
— Вот как раз об этом я сейчас и думаю, — проворчал мимикр. — От твоего железа у меня уже обварились бока. — Фуго выбрался из шкафчика, плюхнулся на камни и с облегчением проговорил: — Ой как хорошо! Прохладный ветерок! И чего я забрался в этот сундук? Здесь такая прекрасная погода, а ты почему-то горячий. Может простыл?
— Термоизоляция барахлит, — пояснил Цицерон. — Перегреваюсь. Вон видишь, масло уже из шарниров полезло.
— Сочувствую, — сказал мимикр. Не дожидаясь робота, он начал спуск и вскоре оставил своего спутника далеко позади.
Тумбук с Алешей первыми достигли края пропасти. Они остановились в полуметре от обрыва, и Алеша восхищенно проговорил:
— Вот это да! Как на картинке!
— А что такое картинка? — спросил проводник.
— Картинка? Это такой же пейзаж, только он нарисован на бумаге.
— Понятно, — кивнул Тумбук. — А что такое бумага?
— Бумага? — задумался Алеша. — Это такая белая тряпочка, на которой очень удобно рисовать красками или карандашом.
— И это понятно, — сказал туземец. — А что такое карандаш?
— Карандаш? — начал было Алеша, но в это время они услышали крик мимикра:
— Подождите меня! Подождите меня! Я тоже хочу посмотреть! — Он быстро спускался вниз немного правее Алеши и Тумбука. Остановившись в метре от обрыва, Фуго осторожно подполз к краю, заглянул в пропасть и ужаснулся. С полукилометровой высоты река выглядела маленьким ручейком, а деревня мармуков на берегу была похожа на аккуратно расставленные кубики.