Тайна женского сердца
Шрифт:
То, что произошло, потрясло Александра. Но он сохранил спокойствие и силу духа. Нужно было действовать. Но что делать Александр не знал – слишком много неизвестных оказалось в задаче, которую ему предстояло решать. И тогда он вспомнил о Зайцеве. Этот человек мог знать все тайные дела майора Нелимова.
2. Друзья далекой молодости
Однажды Диоген попросил кого-то позаботиться о его жилище, но тот замешкался и Диоген устроил себе жилье в глиняной бочке.
Будущий майор Нелимов и Зайцев родились в семьях соседей, владевших одной деревенькой
Андрюша Нелимов и Петенька Зайцев росли вместе почти без всякого присмотра, верховодили ватагой деревенских ребятишек, питаясь почти тем, что им самим удавалось добыть в лесу, на реке и на подворьях зазевавшихся крестьян. Чего только они не вытворяли, чтобы поплотнее набить детский желудок, подобный бочке Данаид. Но когда умер отец Андрея Нелимова, князь Шумский забрал сына своего боевого товарища к себе в имение, где он и воспитывался с сыном князя. Возмужав, юноши считали себя назваными братьями.
Петра Зайцева Андрей Нелимов встретил уже в годы службы. Он хотел привлечь друга детства к тем делам, которые они затевали с молодым князем Шумским. Но Зайцев к тому времени уже попал в плен к Сократу и Диогену, Аристиппу и Аристотелю и вызволить его из этого плена никому не удалось.
Вопрос о том, догонит ли Ахиллес черепаху, так сильно занял бедного поручика, что ни погоня за чинами и званиями, ни заманчивый шелест золотого дождя, убаюкивающий надеждами, ни лязг шпаг, ни звон бокалов, ни взгляды неотразимых красавиц, ни лабиринты дворцовых интриг не смогли отвлечь его от размышлений на эту тему.
Тем более что явились и другие, ничуть не менее важные вопросы о возможности дважды войти в одну и ту же реку, о том, лжет или говорит правду критянин, сказавший как-то в сердцах, что все критяне – лжецы, и о немом ответе Диогена, упорно расхаживавшем перед Зеноном, только что самым убедительнейшим образом неоспоримо доказывавшем, что ничто в этом мире не движется, как бы мы не заблуждались на этот счет, полагаясь на обман зрения и забывая о доводах всесильного разума.
Майор Нелимов пошел своей дорогой, его друг детства, поручик Зайцев – своей. Не чуждый философских размышлений, майор Нелимов тем не менее поверил в движение и недвижимо стал на точку зрения Диогена – он собирался дослужиться до маршальского звания, готов был рассыпать вокруг себя золотые монеты (а они падали на мостовую как и требовалось, звеня и подпрыгивая), неодолимо орудовал шпагой, поднимал бокалы с пенящимся французским вином, падал на колени перед красавицами и умолял их таким трогательно-отчаянным голосом, что ни одна из них не решилась отказать ему, и вместе с князем Шумским намеревался более правильно, чем они второпях устроились сами, рассадить по престолам монархов в России и сопредельных с нею странах.
Поручик Зайцев не мог найти никаких доказательств движения в этом мире. По его мнению упорная бессмысленная ходьба скандально-строптивого Диогена на виду у мудрого Зенона ровным счетом ничего не значила.
Сотни лет, изо дня в день, когда померкнут звезды и вспыхнут огнем облака и заклубится белый туман, повисая клочьями на кустах лозняка, и ветерок чуть сморщит зеркало тихих вод и совсем не рассмотреть в траве росистую тропинку, покинув за неведомыми морями свой ночлег, поднимается солнце, и ходит целый день перед всеми мудрецами и философами и на виду у мирных пахарей, которые уже с утра за сохой, и перед давно уже пробудившимися рыбаками, привычно тянущими свои сети в надежде на улов, и перед девицами, вроде Оленьки Зубковой, мечтательно забывшими сон и вздыхающими в аллеях старого парка и робко надеющимися, что сегодня, под старой липою,
Одним словом, каждый день пред нами солнце ходит, ничего тем самым не доказывая, ибо и упрямый Галилей, и рассчитавший пути небесных сфер Коперник подтвердили мысль о неподвижности великого светила, высказанную еще великим Аристархом с острова Самоса, знаменитого отсутствием вин, и славного своими ремесленниками, возможно по причине их же, то есть вин, отсутствия.
Майор Нелимов не доверял расчетам Коперника и Галилея, он не жаловал ни поляков, ни итальянцев и даже школу фехтования предпочитал французскую (как и их же шипучее вино), а не устаревшую итальянскую. Что же касается мнения Аристарха с острова Самоса (родины, кстати сказать, самого Пифагора), то и к нему майор Нелимов относился совершенно равнодушно по причине незнания греческого языка.
Петр Зайцев же посвящал изучению божественной речи эллинов все свое время и слово «демиург» – им греки называли и творца вселенной, и гончара, исправно месившего глину и лепившего свои горшки, чтобы афинской черни было в чем варить себе пищу, завораживало не стремившегося за чинами поручика и занимало его не меньше, чем вопрос о неподвижности выпущенной из лука стрелы, замирающей под строгим взглядом Зенона.
Разное отношение к жизни майора Нелимова и поручика Зайцева получило даже формулировку в виде афоризма. «Жизнь нужно прожить так, чтобы было что вспомнить и рассказать детям и внукам», – говорил майор Нелимов в молодости. В зрелые годы уже не возвращаясь к этому вопросу.
«Жизнь нужно прожить», – кратко формулировал свое кредо Зайцев, придерживаясь этого простого, но неожиданного вывода из философии древних греков как в молодые годы, полные неясных надежд, так и в следующие за ними годы многообещающей зрелости и лишенные всяких призрачных иллюзий и обманов годы старости.
Разность взглядов на жизнь, подтверждаемая неутомимыми действиями майора и неторопливыми, но неизменными поручика, составила некое противоборство, которое, по мнению безутешного Гераклита, и движет гармонией мира, поддерживая равновесие вселенной, то разгорающейся вечным огнем, то слегка угасающей, чтобы возгореться снова.
Разность эта не помешала друзьям, соблюдая свои несогласия, сохранить верность детской дружбе, она ведь, в отличие от детской любви, не исчезает после опытов быстротекущей жизни.
Когда самое рискованное предприятие майора Нелимова, затеянное вместе с князем Шумским, – они решились свергнуть с престола засидевшуюся на нем императрицу Екатерину II Алексеевну – провалилось, ему пришлось укрыться в тверской глуши. Поручик Зайцев, не удерживавший друга в его стремлениях и деяниях и не препятствовавший им, но сам в них не принимавший никакого участия, вышел в это время в отставку, так как изучение «Обряда службы», изложенного на бумаге косноязычным, но зато громогласным перед солдатскими шеренгами фельдмаршалом Румянцевым, и тем более сего «Обряда» исполнение все больше препятствовало размышлениям о быстроногом Ахиллесе и неугасающем огне Гераклита.
3. Источники мыслей и мысли, отвлекающие от суеты
– И что же он делает?
– Да все размышляет.
– Об чем?
– Да мало ли об чем. Он человек ученый, он об чем хочешь может размышлять.
Оставив строгую в своей простоте воинскую службу, Зайцев обнаружил, что деревенька, в которой в недолгие годы золотого века, именуемого детством, они вместе со смелым и изобретательным Андрюшкой Нелимовым ловили безо всяких приспособлений рыбу в тихой речушке и воровали кур из крестьянских сараев, исчезла, растащенная по частям рачительными соседями, не поскупившимися на мзду судейским писакам с чернильными душами.