Тайна жрецов майя
Шрифт:
Долгие годы и даже столетия — изучением неизвестных письмен ученые занимаются более двух веков — практически единственным методом дешифровки было сопоставление текстов, написанных на неизвестных письменах, с текстами на известных письменах, оказавшимися на одном и том же камне, плите или доске, то есть благодаря билингве. Достаточно сказать, что именно так родилось выдающееся открытие Шампольона, раскрывшего тайну египетских иероглифов.
Сказать, что Шампольону повезло, было бы величайшей несправедливостью, ибо этот замечательный французский ученый всего себя отдал изучению Древнего Египта. Его открытие — результат титанического труда, а не случайная улыбка судьбы. И все же Шампольону повезло, заслуженно, но повезло, коль скоро в его руках оказался камень с двуязычной записью — знаменитая «Розетская билингва».
Ну а если билингвы-шифра нет? Да и надежен ли вообще метод сопоставления? Где гарантия, что разноязычные тексты, высеченные, скажем, на одном камне или нарисованные кистью на одном листе папируса, идентичны? Ведь один и тот же сюжет можно изложить совершенно непохожими фразами и разными словами даже на одном и том же языке.
В подтверждение давайте придумаем какую-либо «надгробную надпись» (как правило, именно они лучше всего сохраняются и чаще доходят до наших дней). Например, такую.
«Здесь покоится тело царя Ивана» — будет гласить она. Но это можно записать на надгробном памятнике, скажем, и так: «Прах усопшего правителя Ивана приняла эта земля».
Обе фразы даны на одном и том же языке, они передают одинаковое смысловое содержание, однако в первой из них пять слов, а во второй семь, и только одно — имя собственное «Иван» — повторяется. Отсюда легко сделать вывод, что знание остальных слов любой из «надписей» (если бы мы их умышленно зашифровали, скажем, китайскими иероглифами) может нам помочь понять содержание другой, но для установления точного текста этой другой «надписи», то есть для нахождения словесных эквивалентов изображенных в ней знаков, фактически ничего не дает.
А какие «подводные камни» могут поджидать дешифровщика в двуязычной надписи, если системы письма принципиально отличны друг от друга?
Следовательно, билингва, поиски которой сами по себе составляют великую трудность, а иногда заведомо бесперспективны (например, на острове Пасхи или среди памятников письменности древней Америки), как и полученные любым другим путем сведения о содержании надписи, текста или целой рукописи, должны быть отнесены лишь к категории косвенных данных.
Они могут помочь в дешифровке неизвестных письмен. Но обладание билингвой отнюдь не означает, что исследователь получил все необходимые для дешифровки данные, то есть шифр. До недавнего времени работа по дешифровке исторических систем письма как в СССР, так и за рубежом велась на основе именно таких косвенных данных. Но этот метод не давал возможности и даже в некотором смысле препятствовал изучению древних текстов, о которых подобные данные отсутствовали. Казалось, перед учеными-дешифровщиками встали непреодолимые трудности.
Как же быть? Что делать исследователям, если нет двуязычных надписей? Вообще отказаться от идеи дешифровки древних письмен, техника написания которых была утрачена вместе с исчезновением породивших их цивилизаций?..
С этим нельзя было согласиться. Ведь достаточно вспомнить, что именно дешифровка древних письмен открыла для человечества малоизвестные и вовсе неизвестные цивилизации, например шумерскую! Отказаться от дешифровки нельзя. Но что тогда делать?..
Поиск начинается
Рукопись лежит на столе. И вы в который раз перелистываете ее страницы. Снова и снова возникает вопрос: что делать? как и с чего начинать?
И вдруг приходит ответ. Он неожиданно прост: нужно определить систему письма. Прежде всего разобраться и решить, какова зависимость между знаками, таинственно смотрящими со страниц рукописи, в чем сущность этой зависимости и чем могут быть сами знаки?
Например, вот этот, похожий на скелет
Знаки не всегда стоят в одиночку; они то сбиваются в кучу, то вытягиваются цепочкой, то налезают друг на друга в виде башенки в два-три этажа.
Давайте последим за одним каким-нибудь знаком, например вот этим
«Скелет» впервые появляется на странице 7. (Нумерация страниц рукописи майя дается по Ю. Кнорозову.) Справа к нему «приклеилось» уже знакомое нам «морское чудовище», которое мы будем условно называть «рыбой»
В разных комбинациях знак
Что скрывается за всем этим? Что вообще могут обозначать знаки? Звук, или слог, или корень слова? Может быть, целое слово? А вдруг одни знаки — буквы, другие — слова, а третьи — корни?
Известно, что система письма может быть не только определенной, то есть состоящей из однородных единиц, но и смешанной. Знаки могут даже не соответствовать единицам языка, а быть условными символами понятий, и тогда прощай, дешифровка! Ведь символы можно лишь интерпретировать, а не дешифровать, и перед нами не письмо, а так называемая пиктография.
Сейчас определение системы письма кажется неопровержимо логичным началом дешифровки любого неизвестного текста, но, чтобы прийти к столь несложному выводу, требовались годы упорного труда, изучения сотен научных работ, освоения основных типов записи языка, известных человечеству, и овладение этими языками.
Но как определить систему письма? Что может стать той единицей (и единицей чего?), которая позволила бы сопоставить и отличить одну систему от другой? Изображение знака? Нет, это не подходит, ведь даже знаки-буквы одного алфавита бывают непохожи на знаки-буквы другого, родственного, хотя передают одну и ту же гласную или согласную. Тут и за примерами далеко ходить не надо: русское «У» в испанском выглядит как русское «И», а русское «И» можно написать почти как «У». Еще меньше сходства у согласных: «Ч» — «СН»; «П» — «Р»; «Р» — «R». А с иероглифами дело обстоит куда сложнее, ибо они обязаны учитывать особенности своего языка.