Тайна

Рой Олег Юрьевич

– А я тебя люблю, а не твой дар, – он улыбнулся, – хотя и им пришлось воспользоваться, а то бы мы с тобой сейчас не разговаривали… В общем, люблю тебя с твоим даром, такой, какая ты есть.

– Знаешь, я и не упомню, когда стала видеть… Может, после того, как в меня ударила молния, а может, и раньше…

Она рассказала ему историю про валун и про лосенка. Петя слушал и только качал головой.

– Мне теперь этот лосенок часто снится… Особенно когда должно случиться что-то важное. Вот когда вы свататься

приехали. И когда отец умер… Я иной раз думаю – а может, и не было ничего? Ни лосенка, ни хода этого у валуна – ничего не было? Все-то мне приснилось?

– Ничего себе – приснилось! Да к тебе люди из города приезжают, мол, поворожи…

– Петька, ну ты же знаешь, не люблю я это слово – ворожить. Не ворожея я, не колдунья, не ведьма! Просто… Даже и не знаю, как назвать. Просто вижу то, чего другие не видят… А откуда это у меня – не знаю. Это – тайна. И лучше не пытаться ее разгадывать.

– А по мне все равно – как тебя ни назови! Ведь в целом свете нет никого милее тебя, – заключил парень, нежно обнимая ее. – Знаешь, а ведь мы с тобой похожи на этих… ну, из книжки, что ты велела мне прочитать…

– Это на Ромео и Джульетту, что ли?.. – прыснула Оля. Она очень любила эту историю. Книгу Шекспира ей подарила на выпускном вечере Надежда Захаровна, и Оля не раз успела перечитать ее. Ей было приятно и одновременно смешно, что Петька увидел сходство далеких, почти сказочных итальянских юноши и девушки с ними.

– А что?.. – кипятился Петр. – Я тоже тебя так же сильно люблю. И если надо – тоже заколю себя, если с тобой… Ну, пара пустяков… Ладно, поехали обратно…

– Поехали, поехали, Ромео… – хохотала Оля.

Гостья

Анна тяжело поднялась с колен и отошла к стоявшим у могильной ограды притихшим детям. Стоял теплый, еще по-летнему солнечный день начала сентября. По негласной, но неукоснительно выполнявшейся уже лет десять традиции, в этот день – день рождения Ивана – Акимовы обычно приходили на кладбище навестить отца, поправить ограду, выполоть сорняки…

Анна постояла, поправила букет свежих цветов и тихо сказала:

– Пойдемте…

Она никогда не разговаривала с ними о смерти отца, но и Оля, и Вася, и Володя понимали, что мать до сих пор переживает. Больше ни с каким мужчиной отношений она не завела. Так и жили они все это время – вчетвером. Года через три после гибели мужа Анна ушла с работы, занималась детьми, домом и огородом.

Назад шли молча – каждый думал о своем.

«А ведь ей еще не много лет – меня она родила в семнадцать, – мелькнуло в голове у Оли, глядевшей на прямую спину матери, идущей впереди, – вполне могла бы еще выйти замуж – да, видать, не хочет…»

– Ой, а это что? – удивленно воскликнул Вася, когда они повернули на свою улицу. Такой машины тут никогда не видели. Конечно, транспорт в деревне был – и грузовики, и трактора, и мотоциклы. Да и легковые машины не были в диковинку – нет-нет, кто-нибудь заезжал к ним в деревню.

Но такой красоты они даже вообразить не могли – новенький, хромированный, сверкающий автомобиль стоял прямо перед воротами их дома. Солнце бликовало на его черном корпусе и серебристых деталях отделки.

Вася аж присвистнул:

– Это что, к нам, что ли?

Анна нахмурилась.

– Принесла кого-то нелегкая, – проворчала она.

– Ну, зачем ты так, мама, может, у людей беда? – возразила Оля.

– Беда будет у нас, – не унималась мать. – От таких добра не жди.

Когда они подошли к избе, дверца автомобиля открылась, и из него вышел водитель в черном костюме и белой рубашке.

– Это вы и есть Акимовы? – вежливо спросил он.

Любопытный Володя в это время попробовал было заглянуть внутрь салона, но окна, кроме лобового, были задернуты плотными шторками – ничего не разглядеть.

– Ну, мы, – нелюбезно ответила Анна.

Она почему-то испугалась и этого шикарного автомобиля, и водителя, и того, кто мог скрываться внутри. Безотчетный страх охватил ее. Но она усилием воли взяла себя в руки – приехали явно очень богатые и могущественные люди, по машине видать. Наверняка к Оле. Можно сорвать неплохой куш, если постараться. Да и не скроешься от них, все равно найдут, из-под земли достанут, раз уж Оля им понадобилась. От сильных мира сего хорошего не жди – используют и выбросят.

Водитель ничего не сказал, а вместо этого заглянул в машину. Акимовы продолжали стоять в каком-то безмолвном оцепенении, оторопело глядя на автомобиль. Наконец открылась задняя дверца, и наружу вышла женщина. Такой никто из них никогда не видел – если только на картинках в журналах. Анна и ее дети просто стояли, раскрыв рты и ошеломленно разглядывая гостью.

– Добрый день, это вы Акимова? Меня зовут Валентина, – женщина говорила низким грудным голосом, – а это, наверное, та самая Оленька?

От ее наряда – какого-то воздушного пестрого платья, высокой прически и плотного облака каких-то приторных духов, которыми повеяло раньше, чем женщина вышла из машины, кружилась голова.

Не обращая больше внимания на Анну, Валентина подошла прямо к Оле, которая с вежливым любопытством смотрела на нее, и протянула руку.

Анна вгляделась в лицо гостьи. Сразу видно – не крестьянская кровь: четко очерченные скулы, узкий нос, тонкие губы. А вот выражение ее лица как-то не вяжется с таким обликом – затравленное и какое-то испуганное.

«Такие-то вот тоже боятся, – с удовлетворением подумала она. – Никого судьба не обойдет, каждому меряет, не смотрит, как высоко взлетел…»

– Вы, наверное, по делу? Пойдемте в дом, – строго сказала Анна.

Перед простыми людьми она обычно держалась тоже просто, а тут вдруг взыграло что-то внутри, захотелось норов показать.

«Пусть в ногах поваляется… Видать, крепко прихватило, раз сюда приперлась. Вон какая цаца! И теперь зависит от кого? От моей дочки, простой деревенской девки…»