Тайна
Шрифт:
– А ты откуда знаешь? – вскинулась на мать Оля.
– Да лицо у нее было больно несчастное, видно, что не получила ответа, – нашлась Анна, – а ты, дочка, устала небось? – участливо спросила она.
Оля кивнула:
– Пойду пройдусь, а то нехорошо мне что-то, – с этими словами девушка вышла из комнаты.
Она отправилась к бабке Маланье, подруге бабушки Марфы, за пряжей. Та ее давно звала, девушка обещала зайти, да все было не с руки. А тут кстати пришлось, не впустую же шататься, надо и дело заодно сделать. На свежем воздухе ей очень скоро стало лучше, и неприятная встреча немного выветрилась из памяти. Она шла по полю, любовалась начавшими уже слегка выцветать и поникать неброскими ромашками, и на душе становилось легко и спокойно.
У бабки Маланьи она засиделась, та никак не хотела отпускать девушку и подробно расспрашивала о ее житье-бытье, вспомнили и бабушку Марфу.
– Ох, девонька, у тебя от нее это уменье-то, – задумчиво покачала головой Маланья, – разве ж ты бы сумела без такой бабки людей лечить. Как моего Пашку-то…
Оля как-то помогла ее сыну Павлу – тот мучился от неведомой хвори, а она определила его болезнь. После этого он вылечился, и теперь Маланья считала себя по гроб обязанной Акимовым. Сама врачевательница полагала, что основную роль в выздоровлении сыграла воля парня к жизни и его сильный организм, но спорить со старушкой было бесполезно.
Несмотря на покой в доме Маланьи, на душе у Оли кошки скребли. Домой почему-то возвращаться не хотелось. К тому же она чувствовала неудовлетворенность, что не закончила дело – не удалось помочь страждущему человеку.
Ближе к вечеру она, наконец, засобиралась. Дольше оставаться было уже невозможно, надо было помочь матери по хозяйству управляться, да и братьев ужином кормить. Старушка дала ей пряжу, как и обещала, а вдобавок нагрузила подарками – медом и особым способом засоленными огурцами и грибами, которыми она была знаменита на всю деревню.
– Ты у меня редко бываешь, а я к вам тоже не соберусь – здоровье уже не то, с поклажей шастать.
– Спасибо вам, Маланья Ивановна, Вася очень ваши соленья любит, – улыбнулась Оля.
– Ну и на здоровье. А что-то я смотрю, грустная ты какая, – вдруг сказала старушка. – Али с женихом поссорилась? А то гляди, Пашка мой ничем не хуже, все сидит бобылем, не женится никак, авось и составили бы пару, – подмигнула она девушке.
– Да нет, у нас с Петей все хорошо. Он учиться уехал… Тоскую, конечно, но теперь уже недолго терпеть осталось. Он мне пишет каждую неделю, а я отвечаю.
Гул голосов она услышала, еще не доходя до своей улицы. Олю бросило в жар. Полная дурных предчувствий, она завернула за угол и увидела перед своим домом толпу народа. Казалось, здесь собралось полдеревни.
И, конечно, блестящий автомобиль опять стоял у ворот. В первый приезд удивительную машину как-то не приметили, да многие были на работе. А теперь собрались поглазеть на этакое чудо. Зеваки наперебой обсуждали машину, столичную гостью, а шофер курил, прислонившись к капоту. Видимо, он чувствовал себя от такого внимания не в своей тарелке, потому что вид у него был немного растерянный.
Приезд столичной дамы вызвал настоящий ажиотаж – бабы даже не старались скрыть удивления и бурно выражали его, не обращая внимания на городских гостей и не заботясь производимым на них впечатлением.
Рассерженная девушка протиснулась сквозь толпу.
– Оля, это к тебе приехали? А кто это? Что случилось? – наперебой спрашивали ее. Кое-как отбившись от любопытных соседей, она вошла в хату и первым делом увидела Валентину, сидевшую за столом на прежнем месте. Но теперь кое-что переменилось: девушка заметила, как довольная Анна быстрым жестом убрала какой-то сверток под скатерть и виновато посмотрела на дочь.
«Деньги, – поняла Оля, – и немало…»
– А вот и наша красавица! – нарочито фальшивым тоном произнесла мать. – А Валентина Сергеевна опять вернулась. У нее новости для нас!
– Да, деточка, ты прости меня, – гостья слегка улыбнулась, – но я не могла просто так уехать.
Вид при всем этом у нее был несколько ошарашенный.
– И что же? – Оля стояла в дверях, словно не решаясь войти.
– Ты все правильно увидела! Это газета «Голос Советов»! Точно! Ты оказалась права, – в крайнем возбуждении выпалила Валентина. – Вышел этот номер два дня назад! А на второй странице действительно огромная фотография букета цветов – какой-то агроном вывел новый сорт! Значит, Толя жив!
– Откуда вы знаете? – удивилась Оля.
– Я ездила на станцию, позвонила знакомым в Москву. Это очень влиятельные люди, – многозначительно понизив голос, сообщила она, – они тут же все выяснили про газету. Но в вашем селе «Голос Советов» никто не выписывает, я узнавала на почте. Значит, ты не могла ее видеть. Я теперь верю, что ты действительно говорила правду! Спаси меня! – вдруг опять сорвалась она на рыданья. – Спаси, деточка! Не бросай дело на середине!
– Валентине Сергеевне надо помочь, – поддержала ее мать, – она мне рассказала про свое несчастье. Горе-то какое! Мы не можем оставить ее в беде. Не по-человечески как-то…
– Но я ведь уже объясняла, – поморщилась Оля, – ну не могу я сообщить вам ничего нового.
– Но это неправда! Всегда можно что-нибудь придумать, было бы желание! У тебя явно есть способности, ты талант, самородок! – горячо возразила Валентина.
– Я не понимаю, что я еще могу сделать, – чуть не плача возразила Оля. – Я не знаю, где находится этот домик.
– Ты подумай, – веско, с нажимом сказала мать, – мозги-то тебе на что даны?
Оля помолчала, потом неуверенно сказала:
– Наверное, я могла бы нарисовать это место. Не знаю… Я не пробовала так делать, но, может, могло бы получиться.
Валентина издала торжествующий вопль:
– Ну, наконец-то! Скорее дайте бумагу!
Анна подскочила к комоду, засуетилась, судорожно выдвигая ящики, старательно избегая взгляда дочери, которая с укором смотрела на нее.
Тем временем Вася, с любопытством слушавший беседу, торопливо вырвал листок из школьной тетради.
Оля взяла его и принялась робко водить по нему карандашом.