Тайная дипломатия

Шалашов Евгений Васильевич

От размышлений меня отвлекла Светлана Николаевна.

– Олег Васильевич, трубку возьмите, – недовольным тоном произнесла секретарша. – Вас из этой, франко-русской ассоциации спрашивают. Видимо, опять денег хотят. Может, послать их подальше, чтобы не клянчили?

О том, что «Ассоциация русско-французской дружбы» состоит из моих же сотрудников, в торгпредстве знают не все. А зачем? Хорошо, что вообще знают о ее существовании, и о том, что ей время от времени требуются деньги. Но вот про то, что эти деньги они получают, не знает даже моя правая рука товарищ Книгочеев.

Я сделал суровое лицо – мол, начальнику лучше знать, кого и куда посылать, и секретарша, тихонько вздохнув, ушла. Дождавшись щелчка, убедился, что Светлана Николаевна нас не подслушивает, сказал:

– Слушаю

внимательно.

– Товарич Ку’сто, – на ломаном русском языке отозвался Потылицын, не соизволив представиться. – Мне оппять нада с фами фстретится.

На сей раз бывший поручик изображал финна говорящего по-русски. Почему финна, а не шведа, кто его знает, но мы на всякий случай договорились именно так – что-то из финно-угорского или германского. Чтобы враги не догадались, если уже озаботились прослушкой. И плевать, что ассоциация русско-французская, но Потылицыну так интереснее. Слегка переигрывает кавалер, но это по молодости, пройдет.

– Товарищ, вы же знаете, что я очень занят, – сухо сказал я. – Работы много, текучка заедает. Если только через неделю, а лучше через полторы. Времени совершенно нет, я даже Вивальди не успеваю послушать.

– Ха-рра-шо, товарич, путу жтать. Денги наше фсе. А фремени дватцать от фека, не польше.

В трубке раздались гудки, а я полез за чековой книжкой.

Шифр не сложный, если кто постарается, то сможет догадаться, что мы с Потылицыным договорились встретиться через полтора часа в кафе с немудреным названием «Времена года», и ему нужно двадцать тысяч франков. Я мог бы назвать и другие адреса: «все идет по кругу» (встреча в «Ротонде»), или – «не сыпьте слова, это не мука» («Два мельника»). Есть и другие варианты, но нам пока хватало, тем более что «шифроваться» нужно не мне, а самому Потылицыну. Для меня это обычная работа, а для экс-поручика и кавалера встреча с советским торгпредом не желательна.

Вадим Сергеевич уже успел основать «Ассоциацию русско-французской дружбы», получившей в префектуре восьмого округа официальный статус культурно-благотворительной организации способствующей поддержанию материального и морального благосостояния бывших подданных российской империи, а теперь спокойно, без форсирования событий, начал привлекать в нее русскоязычное население Парижа, отдавая предпочтение уже существующим организациям и объединениям эмигрантов, в столице Франции оказалось как грязи. Тут тебе и «Братство Александровских кадетов» и «Землячество жителей города Тулы» и «Союз представителей земских исполнительных органов», «Общество друзей русской книги», «Почитатели святаго страстотерпца Николая» и «Купечество первой гильдии». Еще (только не смейтесь!) наличествовал «Союз меча и орала».

Больше всего оказалось «братств» (Потылицын насчитал восемь), «артелей» (шесть) и «союзов» (пять). «Братствами» любили именоваться однополчане и выпускники военных учебных заведений, в «артели» сбивались художники, музыканты, бывшие артисты русских театров, а «союзами» себя именовали все, кому не лень. Но реальное количество грозит стать на порядок выше, потому что работа еще только-только началась. Для «затравки» Потылицын с Холминовым посетили парочку православных храмов, посидели в пяти местных кабаках, и результат пошел. Члены одной организации сообщали о появлении в Париже нежданных благотворителей другим, а кое-кто состоял сразу в нескольких союзах.

Через неделю мои ребята перестали справляться, и им пришлось нанимать на работу еще троих, чтобы только фиксировать названия организаций, возникавших стихийно, а затем либо приобретавших официальный статус, зарегистрировавшись в префектуре, или остававшиеся существовать на общественных началах. Во Франции не возбраняются незарегистрированные сообщества, а помещение для собраний можно снять и частным порядком или вообще засесть в каком-нибудь захудалом кафе.

Разумеется, отставного поручика интересовала только культура взаимоотношений французского и русского народов, история соприкосновения обеих наций, а еще количество членов в эмигрантских организациях. И никакой политики!

В перспективе, издание

собственной газеты, что должна помочь русским эмигрантам с одной стороны, сохранить собственные корни, а с другой – поскорее «врасти» во французскую обыденность.

Члены эмигрантских организаций отчего-то решили, что Ассоциация обязательно должна давать им пособия, волокли заявления, готовили душещипательные рассказы о том, как маются без единого су. Кому-то что-то перепадало, но так, чисто символически. Бывший поручик твердо заявил, что «Ассоциация франко-российской дружбы» – это не богадельня, благотворительностью занимается, но в меру, а пока требуется привлекать деньги для поддержки штанов. Деньги всенепременно будут, потому что Франция чрезвычайно заинтересована видеть русскоязычное население ассимилированным в европейскую среду. Слово ассимиляция еще не успело распространиться, но неприязни не вызывало.

Кое-какие деньги, разумеется, эмигрантам подкидывали, а иначе, что это за благотворительность? По мелочи – от одного до пяти франков. Тот, кто отвечал на вопросы анкеты, получал десять. Вопросы самые безобидные. Например, следовало выбрать один из ответов на такие вопросы:

А) Сохраните ли вы русскую культуру в Европе?

Б) Игнорируете ли вы русскую культуру и воспримете европейскую?

В) Готовы ли вы положить свои силы на возвращение к русской культуре?

Г) Готовы ли вы сотрудничать с Советской Россией во имя культуры?

Д) Как далеко вы готовы зайти в возвращении русской культуры?

Каждый из анкетируемых мог написать более развернуто. Как видите, никакой политики, никаких призывов к «крестовому походу» против большевиков, а лишь желание узнать: как же обстоят дела с сохранением нашей исконной самобытности, и что вы можете для этого сделать?

А вот тому, кто сумел провести анкетирование целой организации, полагалось уже сто франков. Там, кроме количества членов выяснялась политическая окрашенность (чисто формально, не желаете – можно не отвечать), связь с видными политиками Франции, наличие в рядах «весомых» фигур, вроде бывших министров, генералов, сотрудников тайной полиции, жандармерии. Очень любопытственно, ежели среди какого-нибудь братства наличествовал ученый или инженер, а хоть бы и врач.

Работа в самом начале, каких-либо ощутимых результатов пока нет, но на то и требуется рутинная деятельность, чтобы по ее минованию составить необходимую картинку. Безусловно, желающих получить сто франков, сочинив на коленке опросный лист, вставив в него недостоверные или придуманные факты, предостаточно. Что ж, мы и такое брали, и по сто франков давали. Но во второй раз уже могли дать и по морде. Когда составим общую картину, начнется и агентурная работа. А вы как думали?

Газета нужна позарез. Во-первых, объединит всех сопричастных и русскоговорящих, станет центром культурной жизни русской диаспоры во Франции. (Владимир Ильич знал, что делал, когда организовывал «Искру»). И нам лишний раз не бегать… В-вторых, уберет вопрос, а откуда Ассоциация берет деньги? Анкетирование, печатание бумаг, найм помещения, зарплата, благотворительность это все франки. Сердце кровью обливалось, когда я подписывал очередной чек. Полиция пока деятельностью Потылицына не интересуется, но это все до поры, до времени. Газета – это подписчики, но основную прибыль дают реклама и объявления. Наша-то может прибыль и не дать, но кто проверит, имеется ли реальный заказчик объявлений, или средства получены из кассы советского торгпредства? А есть еще письма в редакцию, порой содержащие любопытную информацию. А впоследствии, редакция русскоязычной газеты – отличное прикрытие для сотрудников-нелегалов ИНО ВЧК. Не всем же сидеть в посольстве? А еще – это возможность высказывать различные точки зрения. Как я полагаю, скоро придется проводить во Франции советскую идеологию, потихонечку направлять мысли эмигрантов в нужное русло, а их усталые ноги в сторону исторической родины. Нечего людям, получившим образование благодаря труду простых русских рабочих и крестьян, повышать благосостояние иноземных капиталистов, пусть потрудятся на Советскую Россию.