Тайная игра
Шрифт:
– На уроке тоже не справился: дети увидели в окно, как преподаватель физкультуры спиливает ветку дерева во дворе, вскочили с мест, поднялся шум. Маттео Маллан немедленно завел россказни о привидении с завязанными глазами. Пришлось на них рявкнуть, – сознался Лео.
– Привидение?
– Ну да, говорит, показало ему выход наружу. Ерунда какая-то. Это как с историями Бьянки Луизы – напридумывают, а потом по ночам спать не могут.
Священник не отвечал и молча разглядывал Лео, очень внимательно. Тот запнулся. Они находились в пустой и гулкой комнате, тьму разгонял
– Знаете, про призрак может быть и не россказни, – холодно подметил падре. – Я недавно видел… в школьной церкви.
– Что? Девочку?
– Я не рассмотрел, было очень темно. Задержался в ризнице допоздна, потом услышал какое-то звяканье, стук. Вышел посмотреть… оно бросилось прочь, маленький силуэт. Похоже на ребенка. Я окликнул – оно на мгновение обернулось, и… у него и правда была повязка на глазах. Словно в жмурки играло. Но, знаете, бегало оно шустрее зрячего.
Спустя полчаса Лео устало тащился на четвертый этаж. Падре вручил ему ключ от двери в холл и решительно отослал спать, сказав, что завершит дежурство сам. Лео не хватило духа отказаться, чувствовал он себя так, как будто его не один раз в нос ударили, а били долго и со вкусом, причем ногами. Болело все, а от холода и недосыпа мир вокруг подрагивал и подозрительно расплывался.
Дома все эти невзгоды можно было бы исцелить движением пальцев. Как? Как простецы выдерживают подобное существование даже не годами – десятилетиями? Постоянный холод, дрянную еду, болезни?
Комната, которую ему предлагали, все еще пустовала. Капеллан сказал, что дверь не заперта – на четвертом этаже располагались только комнаты учителей и обслуживающего персонала. Вряд ли там оставались вещи предыдущего постояльца, скорее всего, на кровати и матраса не было, но Лео это нисколько не волновало. Упасть бы на горизонтальную поверхность и закрыть глаза.
Он нашел нужную дверь, толкнул, шагнул в темноту. Слева кровать, справа письменный стол, посередине окно – это он помнил. В комнате тоскливо пахло – сыростью, затхлостью. И… еще чем-то, от чего все волоски на теле встали дыбом. Лео задержал дыхание, всматриваясь в темноту.
Синие с багровыми всполохами лохмотья ауры, как пламя газовой горелки, то вспыхивали, то угасали. Аура мертвого тела – умершего в мучениях и отчаянии.
Кто-то совсем недавно страдал в этом помещении, страдал физически, невыносимо, и умер так, как не пожелаешь и врагу.
Лео вздохнул, крепко зажмурился, потом с трудом открыл глаза и посветил фонариком влево.
На кровати, прямо на голой сетке, темной глыбой лежал на спине Рональд Далтон, физрук, Большой Ро, как он предпочитал, чтоб его называли, или Мордач, как его привыкли звать ученики. Стрелявший у Лео вишневые сигариллы и посмеивавшийся над его «бабскими привычками».
Глаза физрука были широко раскрыты, рот разинут, лицо почернело и страшно распухло, а огромные ручищи намертво сжались в кулаки.
Лео сглотнул, постоял, опираясь спиной о косяк, закусил губу и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Лео Грис. – Инспектор полиции откинулся на спинку директорского кресла и ослабил воротничок. – Второй труп меньше чем за сутки. Интересненько. Чем объясните?
Инспектор носил штатское – мятый коричневый костюм из той же ужасной колючей ткани, что и пиджак Лео. Мягкая серая шляпа лежала на директорском столе.
– Удача моя такая, – буркнул Лео.
Это, похоже, и правда была работа кисмет – фоновой удачи. Найти кошелек или труп – какая разница? И то и другое на дороге… бывает, что и валяется. Однако кошелек найти все же было бы приятнее.
– Интересная у вас удача. Два трупа, у одного размозжена голова, другой умер от асфиксии. Оба случайно найдены вами. А у вас самого перелом носа.
Нос болел и сильно распух. Перелома не было, но дышалось с трудом. Лео скомкал мокрый платок. Раньше ему никогда не приходилось так долго терпеть боль.
– Я же рассказывал. На дежурстве, в темноте, споткнулся на лестнице и налетел на перила.
– Ну конечно. У перил неплохо поставлен удар справа. Ладно, продолжим. Как долго вы тут работаете?
– Меньше двух недель. Заменяю учителя истории.
– Может, свежим взглядом что-то видели, краем уха слышали? У погибших были какие-нибудь конфликты с другими учителями, персоналом школы? С учениками?
– Да, – вспомнил Лео, – были, точно. Друг с другом. Вчера утром. Падре Кресенте тоже видел.
– В чем состоял конфликт?
– Дедуля… я хотел сказать, Конрад Бакер обвинял Рональда Далтона в краже какого-то украшения. «Выворачивай карманы» кричал. Далтон убеждал его, что ничего не крал. Все решили, что Бакер пьян, падре уговаривал его идти домой.
– Понятно. И чем закончился конфликт?
– Не знаю. Мы с падре ушли в школу.
– Хорошо. Господин Грис, посидите, пожалуйста, в соседней комнате, вы мне еще понадобитесь.
Лео вышел из кабинета директора в учительскую, сел там на стул и принялся ждать. Мимо, сопровождаемые полицейским, из кабинета и в кабинет проходили коллеги, обслуживающий персонал: комендант с кастеляншей и даже кухарка с посудомойкой.
Лео ерзал на стуле и нервничал. Как не вовремя все эти убийства, полицейские, бродящие по школе, допросы и подозрения. Пока не найдут убийцу, придется сидеть тише воды, ниже травы.
На теле физрука не обнаружили никаких следов, руки-ноги ему не связывали, горло тоже чистое. Однако Большой Ро умер от остановки дыхания. Инспектор сказал, что его могли задушить подушкой. Интересно, у кого бы хватило на это сил? Куда дели подушку?
О том, что Рональд Далтон мучился перед смертью, Лео не сказал ни слова. Откуда это знать простому историку?