Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
Последовало долгое молчание.
— Мы должны помолиться о них. Наши бедные соотечественники!
— Некоторые были из Тивериады, некоторые — из Капернаума и из Магдалы, — добавил Иуда. — Я слышал об этом от своего отца.
Из Магдалы? Кто? Вдруг кто-нибудь из близких или знакомых? Мария похолодела. О! Только не это!
— Да, Пилат — жестокий властитель, — сказал Филипп.
— Все земные владыки в том или ином смысле жестоки, — указал Иисус. — Это то, что я стремлюсь изменить.
В этот
— Петр, ты не узнаешь меня?
Петр присмотрелся.
— Я… — Он запнулся, ища в памяти имя.
— Нафанаил! — подсказал пришедший. — Мы были вместе в Вифании! Иоанн Креститель! Помнишь? — Смуглый, нервный, худощавый мужчина шагнул вперед.
Иисус встал, чтобы приветствовать его, пожал ему руку и расцеловал его в обе щеки.
— Давно мы не виделись, Нафанаил.
— Но в конце концов я пришел, — отозвался тот. — Это длинная история.
Нафанаил! Итак, после долгих духовных поисков, он решил вернуться. Марию это порадовало.
— Главное, что ты присоединился к нам, — сказал Иисус. — А истории, я думаю, здесь у всех длинные. Полагаю, мы с интересом будем слушать их у костра, одну за другой, вечер за вечером. Но за твой приход мне следует возблагодарить Бога, ибо я уже почти отчаялся.
— Добро пожаловать, — обратился к Нафанаилу Фома, — меня зовут Фома, я пришел незадолго до тебя и, таким образом, был здесь последним. Но теперь последний — ты.
Фома принадлежал к строгим религиозным начетчикам и первым из их числа обратился к Иисусу. И хотя его вступление в ряды учеников было своего рода победой, Мария сомневалась в том, что решение принять этого человека являлось мудрым. А что если он засланный соглядатай фарисеев и фанатиков?
Может ли барс избавиться от своих пятен?
Тут же Мария устыдилась своей внезапной подозрительности и того, что она осмеливается заглядывать в чужую душу.
Глава 36
На следующее утро Иисус и его ученики отправились в путь, пролегавший по пыльным тропам, которые в этом краю служили дорогами.
— Не дойдем ли мы до самого Дана? — осведомился Петр так громко, что его услышали все.
— А ты хочешь этого? — спросил Иисус.
— Да! Да! Мне всегда нравилась поговорка «От Дана до Вирсавии». Ведь имеется в виду все славное царство Израиля, с самого севера до самого юга!
Иисус рассмеялся.
— Ну что ж, Петр, мы обязательно дойдем до Дана. Если не теперь, то когда-нибудь.
Марии тоже всегда нравилась эта поговорка: «От Дана до Вирсавии». При этих словах ее мысленному взору представали картины из времен царствования Соломона; роскошные колесницы с доблестными колесничими, марширующие могучие армии, караваны верблюдов, везущие с севера
По мере того как путники поднимались все выше в горы, перед ними открывался великолепный вид на расстилавшееся внизу Галилейское море, и, когда усталость заставила их выбрать тенистое место и остановиться, чтобы передохнуть и поесть, с места привала был виден даже дальний, южный, берег.
Они достали и разделили припасы — вино, сыр и хлеб. Вино, изначально далеко не лучшее, от жары и тряски в бурдюках стало еще хуже, сыр начал сохнуть, а хлеб из муки грубого помола не имел вкуса, как и подобает пище бедняков.
«Отныне это наша пища, — подумала Мария. — Многим из нас будет нелегко к ней привыкнуть». Иаков и Иоанн, безусловно имели возможность пить лучшее вино из отцовских погребов, Иуда — на это указывает его образованность — тоже человек обеспеченный. Иоанна вообще привыкла к дворцовому столу. Петр и Андрей, уважаемые граждане Капернаума, никогда не бедствовали, да и Иисус, когда жил в Назарете, тоже.
Мария вгрызлась в кусочек засохшего сыра и вспомнила тот сыр, который всегда ела дома, — козий, подкопченный овечий, белый творог; все это они ели с петрушкой и луком, положив на большие ломти свежего хлеба. Когда сыра было вдоволь, она принимала это как должное. Но раз его больше нет, значит, нет. Нечего и думать об этом, сплошной соблазн и искушение.
Далеко внизу она видела Магдалу или то, что казалось ей Магдалой. Во всяком случае, темневшую густую рощу, обозначавшую северную границу города. Весь день Мария беспокоилась о паломниках из Магдалы, которые, по словам Иуды, пострадали при нападении солдат Пилата. Кто они? И почему Пилат приказал напасть на них?
Конечно, это не Иоиль. Вряд ли бы его понесло в паломничество в Иерусалим. Тот Иоиль, которого она знала, не был склонен к подобным вещам. Другое дело, ее родные — Сильван, Илий и Натан…
Да, они могли пойти. Прошло много лет с тех пор, как Илий побывал в Иерусалиме, и он наверняка был бы рад повторить это благочестивое путешествие. О! Только бы они не пали жертвами солдат Пилата!
— У тебя встревоженный вид. — Мария перехватила внимательный взгляд Иуды.
— Нет, ничего.
— Я чувствую, тебя что-то беспокоит. Поделись со мной.
Помедлив, Мария призналась;
— Я беспокоилась о моих близких в Магдале. Надеюсь, что их не было среди галилеян, пострадавших из-за Пилата.