Тайная любовь моя
Шрифт:
– Когда познакомился, она еще была никем и жила в Харькове. Просто, ее отец работал с моим. Они к нам в гости приезжали. Наташа тогда еще только поступила куда-то. Но взрослые уже говорили, что будет артисткой. Она такой взрослой показалась. Но потом, когда стала с нами играть, увидел, что ненамного старше меня… Сказки рассказывала. А я слушал и во все глаза смотрел на нее, оторваться не мог, хотя чувствовал себя неловко. У нее такие красивые глаза. Да и вся показалась какой-то воздушной… Валечка, расскажи о себе. У тебя есть парень?
– Знаешь, Толик, я еще никому не рассказывала. Моя история более грустная, чем твоя… Дружила с хорошим парнем, а он внезапно погиб – утонул… А после него смотрю на всех – не то. У нас в области, девочки хорошие, а ребята какие-то пришибленные. Много пьющих. Мой парень был не такой.
– Точно, Валечка… Поначалу так и подумал… А ты, оказывается, совсем другая… Удивила… Похоже, однолюб, как я. А это так безнадежно… Может, слышала такие стихи? «Ты одинок средь сотен тысяч лиц. Ты одинок без сотен тысяч лиц». Это про нас… Вот и я иногда сочиняю стихи. Такие же грустные. Особенно, когда настроение соответствующее.
– Ты сочиняешь стихи? Прочти хоть одно, пожалуйста. Никогда не встречала людей, которые сочиняют.
– Валечка, не могу их читать вслух. Я лучше тебе напишу, а ты сама прочтешь.
– Толик, прочти, пожалуйста, сейчас. У меня настроение подходящее.
– Ладно, Валечка. Но если собьюсь, не обессудь, – и я, как школьник, плохо выучивший домашнее задание, собравшись с духом, все же почти без запинок прочел ей:
Моя любовь с годами не проходит —Она сильна, как в юности далекой.А кровь весной все также бурно бродит.Душа кипит, зовет мечтой высокой.И пусть известно, встреч уже не будет,Хоть я о них по-прежнему мечтаю.А чувств ее нисколько не разбудитСудьба того, кто от любви страдает.Но каждая весна приносит в сердце бурю.В груди пылает светлая надежда,Что та, которую давным-давно люблю я,Со мною будет снова, как и прежде.Все эти мысли душу раздирают,Мечты о счастье, о любви красивой.Но сердца лед напрасно только тает,И жизнь становится совсем невыносимой.Пусть ранняя весна мне бури не приносит.Лишь болью отзовется ветер маяВ душе остывшей, что любви не просит,В душе, что счастья больше не узнает.– Да-а-а, Толик… Честно говоря, не ожидала… А еще, пожалуйста.
– Неужели понравилось? Еще, так еще. Раз уж осмелился. А то никогда не слышал, как они звучат.
Плачь без слез, душа моя,Плачь с отчаянья и боли.Я живу на свете зряЖизнь страдания и горя.Плачь, что нет нашей любви,Что один, как ветер в поле.Плачь, что нет уже в кровиЧувств, бушующих, как море,Что когда-то счастлив был,Но тобою все забыто —Все, чем я дышал и жил…Все разбито… Все разбито.– Толик, нет слов… А у тебя есть стихи не грустные? Прочти, пожалуйста.
– Таких у меня мало, Валечка… Ведь стихи рождаются, когда душа поет, или плачет. А если этого нет, образуется союз писателей, где работают… Как станки… Кстати, вот одно бодренькое припомнил.
Светит яркое солнце весеннее,Превращая снега в ручейки.Позабыты печали осенние,Вновь хорошими стали деньки.Чем хорошими? Даже не знаю,Только радости сердце полно.Словно снег, грусть-тоска моя тает,Что тревожила душу давно.Не хочу тосковать и грустить.Все изрядно уже надоело.Начинать надо снова жить,И пора приниматься за дело.Все равно, что прошло – не вернешь,Только душу тоскою изгложешь.Горькие слезы напрасно прольешь,Но помочь уж ничем не поможешь.Так вперед в эту бурную жизнь!Лишь вперед и вперед, без оглядки!Ведь и так коротка эта жизнь,Чтоб так глупо играть с нею в прятки.Светит яркое солнце весеннее,Звонкой песней звенят ручейки.Позабыты печали осенние,Вновь счастливыми стали деньки.– Толик, знаешь, если бы мне посвятили такие стихи, я бы на край света пошла с тем человеком. А Людочка твоя, скорее всего, не любила тебя никогда. Так, показалось вам обоим.
– Нет, Валечка… Я видел ее глаза… Они не обманывали… А о моих стихах она ничего не знает. Я их сочиняю так, для себя… Ты – первый человек, который их услышал, да еще в моем никудышном исполнении.
– Как не знает?.. Немедленно придумай, как сделать, чтоб она их прочла!
– Да была такая мысль. А вот как, если она со мной даже говорить не хотела. А два года назад они переехали. Куда, не знаю. Да и зачем искать?.. Вот и подумал. Когда стихов будет много, попробовать опубликовать. Может, когда-нибудь случайно увидит ту книжечку стихов, посвященных ей… Тогда подумает, что потеряла… А может, посмеется.
– Толик, да ведь это месть! Только запоздалая. А вдруг она уже будет замужем, когда прочтет. Пользы от твоей затеи никакой. А она страдать будет. Твои стихи не оставят ее равнодушной. Я знаю. Подумай.
– Валечка, не хочу больше ни о чем думать. Что будет, то будет… Я так устал за эти пять лет полной безнадёги… Годы идут, а впереди – пустота… Мне надо пробовать менять свою жизнь, а я не могу забыть, чего давным-давно нет, да и боюсь новых разочарований.
– Толик, могу ли я тебе советовать? Я сама в таком же поиске и с такими же страхами… Пробуй. Ты – мужчина.
– Знаешь, Валечка, встретить бы девушку, похожую на Людочку, или на тебя, пожалуй, рискнул. А так…
– А я сама на себя похожа, – вдруг кокетливо улыбнулась Валя.
– Валька, а ты занятная девчонка! С тобой не соскучишься… Но мы с тобой друзья по несчастью… А потому совсем не хочется ни тебя разочаровывать, ни в тебе.
– А ты рискни… Сочини мне стихотворение, и увидишь, – неожиданно для меня фактически предложила дружбу Валя.
– Эх ты, Валя-Валентина… Профессор излагает свои серьезные мысли и сомнения, а молодая красивая девушка шутит с глупым профессором… А вдруг он действительно рискнет?
– Я не шучу, Толик… Кстати, как ты меня сейчас назвал?
– Валя-Валентина… Так, выскочило неожиданно.
– Знаешь, меня еще никто так не называл. Мне понравилось. А все эти Валечки, Валюши мне с детства валенки напоминают. Из-за этого не люблю свое имя… А Валя-Валентина здорово!
– Конечно, здорово. Почти как Эрих Мария Ремарк, – назвал я одного из любимых писателей.
Валя-Валентина рассмеялась. С тех пор я почти всегда так ее звал.
– Жду стихи, – сказала Валя, когда мы, наконец, распрощались на лестничной площадке…
– А я думал, ты давно спишь, – удивился Саша, открывая дверь, – Где ты пропадал?
– В квартире очень жарко, а я задремал в беседке – там так хорошо было сегодня.
Ночью приснился странный сон, навеянный, очевидно, морским приключением, вечерним знакомством и его неожиданным продолжением.
Я лежу на пляже бердянской косы. Издали ко мне приближаются, словно плывут по песку, две греческие богини – Людочка и Ирочка. Они все ближе и ближе. Я все отчетливей вижу их красивые, но суровые лица. Они смотрят на меня в упор, с укоризной.