Тайная поклонница
Шрифт:
– Да, пожалуй. Газировка – звучит прекрасно.
Они молча перешли на кухню, Джулиан достал из шкафчика два тонких стакана, наполнил их и протянул один матери, которая так и не присела. Не желая быть невежливым, Джулиан тоже остался стоять.
– Как тебе здесь? – спросила Коринн, постукивая по стакану зелеными ногтями цвета Сакраменто [6] . Они всегда были выкрашены в один и тот же оттенок, соответствующий логотипу «Виноградника Воса». – Удобно?
– Очень.
6
Сакраменто –
– Ты уверен, что не хочешь перебраться в главный дом? – Она с озадаченной улыбкой обвела взглядом кухню. – Там есть еда. И все для готовки. Без этих причин для беспокойства ты мог бы больше сосредоточиться на писательстве.
– Ценю твое предложение, но я бы предпочел тишину.
Они в молчании потягивали газировку. На запястье Джулиана тикали часы. Он не слышал, но мог чувствовать мягкое движение секундной стрелки, обегающей темно-синий циферблат.
– Дела в «Восе» идут гладко?
– Конечно. С чего бы им идти иначе?
Коринн с излишним рвением поставила на стойку стакан и сложила руки на груди, пригвоздив его взглядом, который вызвал у него странный приступ сентиментальности. Этот взгляд напомнил ему о тех временах, когда его сестра Натали в детстве доставляла им неприятности на винограднике. Они возвращались домой и обнаруживали, что Коринн ждет их у задней двери с нахмуренным лбом и указанием немедленно привести себя в порядок к ужину. Его семью ни в коем случае нельзя было назвать дружной. Они были просто родственниками. Несли на себе груз одной и той же фамилии. Но в прошлом были случаи, например, когда он появлялся у задней двери незадолго до наступления темноты, весь в грязи и веточках, и мог притвориться, что они такие же, как любая другая семья.
– Джулиан, я бы хотела поговорить с тобой кое о чем, если у тебя найдется минутка.
Он мысленно вычел пятнадцать минут из своего следующего писательского спринта и добавил их к заключительному за день, сравняв счет. Точно по расписанию.
– Да, конечно.
Коринн повернула голову и посмотрела на акры, раскинувшиеся между гостевым домом и главным зданием. Земля, ряд за рядом заполненная виноградом Воса. Пышные зеленые лозы обвивали деревянные столбики, гроздья темно-фиолетовых ягод были согреты и взращены солнечным светом Напы. Более половины этих столбиков стояли там еще с тех пор, как в конце пятидесятых их прадед основал виноградник и начал поставки с «Виноградников Воса».
Другая половина была уничтожена лесным пожаром четыре года назад.
Тогда, когда он в последний раз был дома.
Он как будто вслух вспомнил ту адскую неделю: Коринн снова сосредоточилась на нем.
– В Напе сейчас лето. Ты знаешь, что это значит.
Джулиан кашлянул.
– Достаточное количество винных дегустаций, чтобы превратить Святую Елену в пьяный Диснейленд?
– Да. И я знаю, что ты занят, и не пытаюсь тебе мешать. Но чуть меньше, чем через две недели состоится фестиваль. «Вина с холмов Напы». Название нелепое, но оно привлекает много внимания средств массовой информации, не говоря уже о публике. Естественно, Вос примет живейшее участие, и в глазах прессы – и Долины в целом – будет неплохо, если ты будешь присутствовать. Поддержишь семейный бизнес. – Казалось, она очарована лепниной карниза. – Если сможешь быть там с семи до девяти вечера, этого
Просьба заставила его задуматься. Именно потому, что это была просьба матери, а Коринн просила редко. Если только не было очень веской причины – особенно в отношении того, что связано с виноградником. Она очень гордилась тем, что сама руководит делами. И все же он не мог избавиться от ощущения, что что-то не так.
– Семейный бизнес нуждается в дополнительной поддержке?
– Думаю, это не повредит. – Выражение ее лица не изменилось, но что-то мелькнуло в глубине глаз. – Конечно, беспокоиться не о чем, но в Долине большая конкуренция. Много новичков.
Зная Коринн, это было равносильно признанию беды. Но как велики неприятности? Джулиан не знал, но тема винодельни четыре года назад была для него закрыта. Решительно. Его отцом. Тем не менее разве он мог игнорировать скрытую нотку огорчения в тоне матери?
– Что я могу сделать? – Он тяжело откашлялся. – Могу я чем-нибудь помочь?
– Можешь присутствовать на фестивале, – тут же отозвалась она, и улыбка вернулась на ее лицо.
Не имея другого выбора, кроме как на время уйти от этой темы, Джулиан кивнул.
– Конечно.
Если Коринн и почувствовала облегчение, то показала это лишь на мгновение, опустив сцепленные руки и встряхнув ими.
– Замечательно. Я бы посоветовала тебе сделать отметку в календаре, но подозреваю, что это первое, что ты сделаешь, когда я уйду.
Джулиан натянуто улыбнулся.
– Ты не ошибаешься.
О чем в семье Вос точно были осведомлены – так это об индивидуальных причудах друг друга. И недостатках. Коринн ненавидела полагаться на кого-либо, кроме себя. Джулиан нуждался в жестком расписании. Его отец, которого сейчас уже не было с ними, был до такой степени одержим выращиванием идеального винограда, что все остальное отошло для него на второй план. А его сестра, Натали, никогда не отказывалась от интриг или планирования розыгрышей. Хорошо, что она сейчас была в отъезде, терроризировала население Нью-Йорка в трех тысячах миль от Напы.
Оставив стакан на стойке, Джулиан последовал за матерью к двери.
– Не буду тебя задерживать, – быстро сказала она, поворачивая ручку и выходя в поток солнечного света. – О, пока я не ушла: сегодня вечером на улице может случиться небольшой переполох, но тебе не о чем беспокоиться.
Джулиан резко остановился, маячившая перед глазами картинка приложения «Секундомер» развеялась, как дым.
– Что ты имеешь в виду под небольшим переполохом? Такого понятия не существует.
– Полагаю, ты прав. – Она поджала губы. – Это будет просто переполох.
– Какого рода?
– Садовница. Заедет посадить несколько бегоний.
Джулиан не смог скрыть недоумения.
– Зачем?
Карие глаза, такие похожие на его собственные, вспыхнули.
– Потому что я наняла ее для этого.
Он издал короткий смешок.
– Мне наплевать на цветы, и я здесь единственный, кто на них смотрит.
Они оба остановились и заметно приосанились. Спорить было ниже их достоинства. Они были цивилизованными. Их учили улыбаться и преодолевать гнев, не поддаваться желанию победить. Победа означала, что все разойдутся наполовину удовлетворенные, с облегчением вернувшись в свои собственные отдельные мирки.