Тайная слава
Шрифт:
Игрой в те годы город Люптон жил
Ее история сеть также в главах
(Ведь Люптон был тогда на пике славы,
Любимцем королей и церкви слыл).
О той игре вы все должны узнать:
Давным-давно се "футболом" звать.
Хор:
Берегитесь "ручьев", иль утонете вы.
Берегитесь "канав" — упадете, увы, —
Так играли в футбол когда-то,
Правил свод был ценнее злата.
В травмах правила не виноваты,
Просто так играли когда-то
В городе Люптон играли в футбол.
Размышляя об этих двух песнях, Амброз погасил свет и, как был одетым, провалился в глубокий сон.
Английский школьник на взгляд тех, кто заставил его учиться по специальной программе частных закрытых школ, не отличается особой одаренностью или талантом. А если сказать точнее, его наблюдательные способности, сильно ограниченные системой уничтожения какой-либо мысли и мнения (основанной преимущественно на крикете и футболе),
191
Король Джон — исторический персонаж и герой пьесы У. Шекспира "Король Джон" (1596). Король Джон — Иоанн Безземельный (John Lackland) (1167–1216) — английский король (с 1199) из династии Плантагенетов. Младший сын Генриха И (прозван "Безземельным" потому, что, в отличие от старших братьев, не получил владений во Франции). Политический нажим Иоанна на крупных феодалов, сопровождавшийся откровенным произволом, а также его неудачи во внешней политике вызвали в Англии в 1215 восстание баронов, которое было поддержано рыцарями и горожанами, недовольными резким увеличением налогов. Иоанн был вынужден подписать Великую хартию вольностей.
Тем не менее определенные факты даже полным дуракам и безнадежным болванам, не говоря уж о многих разумных мальчиках, помогли увидеть, что с Мейриком "что-то не так", когда он появился в часовне воскресным утром. Новость о проявленной прошлой ночью но отношению к нему жестокости, как словесной, так и физической, еще не успела широко распространиться. Вейте следил за кафедрой, но он был ограничен во времени; а грубые ответы Пелли и Роусона не объясняли синяков под глазами и разбитого носа, и потому не вызывали доверия. Позже, когда эта история все же была раскрыта, и Бейтс, изложив фольклорную сторону происшествия, изобразил Нелли, лежащего в луже крови. Роусона, вопившего от мук неудачи, и Мейрика, отчетливо произносившего в течение четверти часа клятвы — все оригинальные и в то же время ужасные, только тогда школа наконец-то удовлетворила свое любопытство; и не удивительно, что Мейрик с подозрением следил за развитием событий. Дух старины приводит к бесстрашию, а атмосфера восторга и гак была всем понятна. Вероятно, если бы английский школьник мог встретить святого Франциска Ассизского [192] , он решил бы, что святой только что получил двести очков в первоклассном крикете.
192
Франциск Ассизский (лат. Franciscus Assisiensis, итал. Francesco d’Assisi) (настоящее имя — Джованни Бернардоне; Вег-nardone) (1181 [или 1182] — 1226) — итальянский религиозный деятель. Из купеческой семьи. Отказался от богатства и с 1206 посвятил себя проповеди евангельской бедности. В 1207–1209 основал братство миноритов (меньших братьев), преобразованное в монашеский орден францисканцев. Церковь сумела использовать в своих целях проповедь св. Франциска, завоевавшего большую популярность у широких масс. В качестве странствующего проповедника св. Франциск побывал в Испании, Южной Франции, Египте, Палестине; всюду под влиянием проповедей св. Франциска складывались организации его последователей. По возвращении с Востока (где он пытался распространять христианство среди мусульман) св. Франциск в 1220 отошел от руководства орденом францисканцев, противясь его перерождению при содействии папства в обычный монашеский орден. В 1228 был канонизирован. Рассказы, легенды о нем собраны в анонимном сборнике "Цветочки свыше Франциска Ассизского" (рус. пер. 1913).
Амброз путешествовал в странном мире: он проникал в невообразимые места, но с первым проблеском солнца просыпался утром в своей комнате в усадьбе, вновь возвращаясь в реальность: вокруг были стены из камня и кирпича, твердая земля, небо и люди, которые говорили, двигались и казались живыми, — мнимые призраки, странные иллюзии воображения.
В пятнадцать минут восьмого старый Тобт, мастер на все руки, постучал в его дверь, грохоча ботинками о доски. Амо-роз проснулся, сел на кровати и с удивлением огляделся. Что это? Четыре стены, покрытые нелепой бледно-голубой и бледно-коричневой цветастой бумагой, белый потолок, голые доски пола с узкой полосой ковра у постели: он ничего не
Итак, эти стены и вещи — все, во что Амброз пристально вглядывался, — навязывали ему обманчивую истину. Желтый умывальник был прикреплен к сверкающим вратам вечности, цветастые стены вторгались в обитель великих тайн, комод расположился в волшебном саду роз — всюду царила атмосфера необычной шутки, и Амброз громко рассмеялся над собой, поняв, что лишь ему ведомо то, что скажут все: "Это — белый кувшин с голубой каемкой". — ибо он, и только он, видел чудо и славу священной Чаши из сияющего металла, с бесчисленными переплетениями линий, чудесными изображениями и оттенками гор и звезд, зеленого леса и сказочного моря, где в настоящем раю была безопасная пристань для кораблей, направлявшихся к Аваллону.
Мальчик искренне верил, что он открыл земное присутствие и загадку вечной небесной Тайны.
Амброз вновь улыбнулся улыбкой ангела со старой итальянской картины: ну разве не странно и не смешно, что ему следует наслаждаться "активной игрой" в футбол?! Вот уж действительно, чудесная игра притворства: например, запятнанные стены не были реальны, но ему приходилось держать — так, как если бы они существовали на самом деле. Некоторое время спустя Амброз поднимется и пройдет через ритуал пантомимического одевания и умывания, наденет чудесные ботинки и примет участие в различных нелепых церемониях, называемых завтраком, богослужением и обедом, в компа-и призраков, с которыми он будет согласовывать славные обязательства для истинного бытия. И вся эта прелестная фантасмагория будет продолжаться изо дня в день, а он будет хранить свои секрет. Что за чудесное наслаждение — играть в футбол! Мейрику казалось, что твердая земля, дорогая старая школа и сам футбол — все это явлено посланнику, чтобы увеличить его удовольствие; они были тьмой, которая делала видимым свет. На мгновение Амброз проник в самый сокровенный уголок своей души, где таился истинный мир, в который он был посвящен; и, одеваясь, мальчик запел любимую школьную песню "Победи свой страх":
Если судья на помощника бедного злобно орет,
Если удар твой "разбойника" не тормозит, не берет,
Если получишь пятерку и сразу — "препятствия призрак".
Если охотничий нес чуть быстрее тебя всеми признан;
Если ставить подножки не можешь из принципа ты.
Если мяч запустив, ты не в лунку попал, а 15 кусты,
Победи свой страх, ничего не бойся, даже если падаешь в лет,
Упадет и Дик перед самым подъемом, а Тома невысок, но растет,
Победи свой страх,
Чтобы сильным стать, только слабых к стенке припрет,
— Победи свой страх!
Амброз был не в состоянии понять, как Колумб мог так просчитаться. И тем не менее великий мореплаватель потерял свою команду и возвратился один с печальной историей о крушении; с тех пор его считали сумасшедшим и раскаивающимся шарлатаном, который объехал весь мир со своими бредовыми причудами о материке по ту сторону вод Атлантики. О, если бы ему удалось сделать это, если бы ему хватило мудрости, сколь велика была бы его радость! На него бы показывали пальцем, когда он шагал по улице в своем убогом одеянии; мальчишки пели бы песни о нем и о его безумии; великие мира сего встречали бы его презрительным смехом. А он в своем сердце видел бы необъятный далекий мир запада, богатые острова, омываемые бурным прибоем, странные земли и странных людей; и знал бы, что он один владеет этим секретом. Однако Амброз понимал, что его собственная радость еще сильнее, ибо мир, который открыл он, был не далеко за морями, а в нем самом.
В свирепой тишине Пелли пристально смотрел прямо на Мейрика в течение всего завтрака; он был убежден, что к сокрушительному поражению его привела обыкновенная случайность, и обдумывал план образцовой мести. Пелли не заметил в Мейрике ничего странного, да и не мог заметить, даже если бы увидел образы эльфов в глазах Амброза. В противоположность ему, Роусон был полон доброжелательности и дружелюбия; в каждом своем слове, в каждом движении он старался выглядеть "другом" и "старым приятелем". Роусон был далек от интеллигентности и, украдкой посматривая на Мейрика, отмечал в нем нечто совершенно необычное и необъяснимое.
В глазах Амброза горели загадочные огни, отражавшие что-то неведомое; выражение его лица также приобрело какую-то необычную особенность, не поддающуюся пониманию Роусона. Мейрик всегда был довольно уродливым, похожим на собаку мальчиком; его черные волосы и некоторые черты характера придавали ему экзотичный, чуть ли не азиатский облик; поэтому рассказ Роусона о том, что мать Амброза была негритянкой с плохим материальным положением и с равнодушным отношением к морали, считался в школе вполне правдоподобным.