Тайная сторона Игры
Шрифт:
– Что?
– Да что угодно. Пересадить голову на новое, молодое тело. Или подшить человеку жабры акулы – пусть покоряет моря. Или просто продлить жизнь лет так на двести-триста. Заманчиво?
– Заманчиво, – сказал в раздумье Арехин.
– А то, что пришлось для опытов использовать людей, то опять же из-за плохих условий. Вы ведь сотнями расстреливаете, и все больше молодых, крепких. Я отберу среди
– Пожалуй, вы правы, пора государству сказать свое слово, – и Арехин выхватил из внутренних карманов маленький вороненый пистолет. Два выстрела – по коленям.
Вбежал тезка Он с маузером наготове.
– Где? Куда?
– Никуда, – Арехин туго бинтовал раны упыря.
– Это зачем?
– Приказ взять живым, – вздохнул Арехин.
– Приказ товарища Оболикшто?
– Берите выше, Александр. Много выше. Взять живым, стрелять только по ногам. Вот мы приказ и исполнили…
10
– Ну, покажите, покажите! – Сашка чуть не дрожал от возбуждения.
Арехин расстегнул кобуру и вытащил маузер. К рукоятке была прикреплена пластинка, на которой было выгравировано: «Товарищу Арехину за героизм» – и подпись.
Посмотреть на оружие, а больше на подпись пришли все сотрудники МУСа.
Товарищ Оболикшто долго тряс Арехину руку, говорил громкие слова, а Арехин ждал, когда будет прилично уйти со службы домой.
На столе товарища Оболикшто зазвонил телефон.
Товарищ Оболикшто поднял трубку, выслушал сказанное, ответил «Есть» и повесил трубку на место.
– Вас опять вызывают в Кремль, товарищ Арехин. Срочно. С одним сопровождающим.
– Сопровождающим?
– Возьмите Сашку, он заслужил.
Спорить, к восторгу Сашки, тезка Аз не стал.
Вложил именной маузер в кобуру, а кобуру передал товарищу Оболикшто:
– Будьте любезны, положите в сейф покамест.
Товарищ Оболикшто только крякнул.
Арехин с Сашкой быстро покинули здание. Чуть далее ждал «паккард».
– Ну, Арсений Иванович,
Тот слегка покраснел, перекрестился размашисто:
– С Богом, Александр Александрович.
Сашка таких цирлих-мирлихов не понимал, а в Бога и вовсе не верил, но, быть может, так положено перед поездкой в Кремль?
– Вы, Александр, маузер приготовьте. На всякий случай. Только сгоряча не стреляйте в полкового врача.
– В кого?
– Это я так… Просто – не стреляйте сгоряча, и все.
– Я и не стреляю. А зачем вас опять позвали в Кремль, вы ж так утром были, когда наградной маузер получали.
– Значит, понадобился. Либо я, либо маузер, – Арехин говорил серьезно, не поймешь, шутит, нет.
– А с этим… с упырем что сделали?
– Пока не решили. Возможно, он действительно получит в свое распоряжение лабораторию или даже институт.
– А как же убитые?
Арехин не ответил.
– Я вот что думаю, – продолжил Сашка, – вот он голову Елизаветы как ее… Викторовны, вот, в ведре унес вместе с кровью. Но ведь ведро – случайность, а убивать он шел намеренно. Куда бы он тогда дел и голову, и кровь, если бы ведра не оказалось?
– Он их не прямо в ведре нес. У него два резиновых мешочка были, на особых застежках. В один мешочек он голову поместил, а в другой кровь. А потом мешочки в ведро поместил, чтобы надежнее. А так у него еще и обычный мешок был, с мешками сейчас всяк ходит, неприметно…
– Ага… – Сашка еще хотел спросить, правда, что отрезанные головы по несколько дней жили, но здесь «паккард» остановился: дорогу перегородила подвода, а возчик никак не мог управиться с норовистой лошадью.
– Ну, Александр, приготовьтесь!
К чему готовиться, Сашка спросить не успел: отовсюду вдруг стали стрелять, и он понял, что стреляют по «паккарду», и, следовательно, по нему.
Тезка Аз вывалился из автомобиля, покатился по мостовой, и, пока катился, все стрелял из своего маленького пистолета. Наверное, метко стрелял, потому что шофер, выскочив вслед, только водил из стороны в сторону дулом большого американского револьвера, но стрелять не стрелял.
– Похоже, вы их всех положили, Александр Александрович, – наконец, сказал он.
Конец ознакомительного фрагмента.