Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6
Шрифт:
19 февраля 1905 г. Московское охранное отделение собирало телефонные сообщения. В документах это отражено следующим образом: «10 ч. 30 м. утра. Полицейский надзиратель Смирнов передал, что рабочие завода «Перенуд» и Курских мастерских с согласия администрации сегодня не работают; рабочие находятся на квартирах; сборищ никаких нет. 11 ч. 40 м. Полицейский надзиратель Кожевников передал, что в Императорском Московском техническом училище вывешено объявление о том, что училище сегодня и завтра закрыто. Все спокойно. 12 ч. 45 м. Полицейский надзиратель Туляков передал, что рабочие казенного винного склада № 3 в 9 ч. 30 м. утра работу прекратили. Рабочих около 500 человек мужчин и женщин.12 ч. 50 м. Полицейский надзиратель Туляков передал, что в Лицее цесаревича Николая все благополучно. 1 час дня. Полицейский надзиратель Захарченко передал, что в Кремле все спокойно. Движение публики обыкновенное» [69] .
69
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 25. Д. 100. Л. 51.
19 февраля 1905 г. градоначальник Москвы генерал-майор Е. Н. Волков отчитался директору Департамента полиции А. А. Лопухину о том, что день прошел спокойно. Некоторые приставы присылали градоначальнику подробные оптимистические отчеты. Пристав 1-го участка Лефортовской части Юрьев писал: «Сегодня никаких беспорядков со стороны рабочих не произошло. Рабочие фабрики Карякина, по своему желанию, отправились в церковь С в. Троицы, где была совершена литургия, а затем панихида об императорах:
70
Там же. Л. 53.
В мае 1905 г. участились забастовки рабочих. Интересно, что зачастую бастующие рабочие не отказывались вести переговоры с хозяевами предприятий. Как сообщал все тот же пристав Юрьев, 3 мая забастовали 65 портных, трудящихся на разных французских фирмах. Однако уже на следующий день Юрьев успокоительно писал в Московское охранное отделение: «Вероятно завтра забастовка окончится. Дознано, что руководителем забастовки является Гдалев (из евреев), живет на Софийке в доме княгини Туркестановой, имеет небольшую портновскую мастерскую. Между военными, портными и некоторыми статскими была подписка и, вероятно, завтра будет объявление в газетах о том, что такие-то фирмы по воскресным и праздничным дням в летнее время до 15 августа работать не будут» [71] . 4 мая 1905 г. хозяева «портновских заведений» Мейстер, Габеркорн, Дюшар, Смитс, Циммерман, Урбан, Книжек, Жаме, Деллос, Сиже и Оттен договорились о единых расценках на работу портных: «виц-фрак – 9 руб. 50 коп., фрак шелк в край – 8 руб. 50 коп., матроска двухбортная – 5 руб. 85 коп.» [72] и т. д. Цивилизованное решение вопроса вернуло забастовщиков к работе.
71
Там же. Д. 320. Л. 8.
72
Там же. Л. 20.
Волков Е.Н.
24 мая 1905 г. рабочие пришли на электрическую станцию в Большую Московскую гостиницу, угрожая разнести ее, если работы не прекратятся. Приставы сообщали, что «все станции электрические охраняются скрытыми внутри дворов нарядами» [73] . Требования бастующих рабочих были примерно одинаковыми: уменьшение рабочего дня до 10 часов, согласно статье 431 ремесленного устава, замена старых расчетных книжек новыми с указанием отдельной оплаты сверхурочной работы, ликвидация большого количества штрафов, увеличение жалования. Рабочие сапожной мастерской требовали, чтобы «харчи были в достаточном количестве и из свежих продуктов; учеников и подмастерьев не употребляли для домашних работ, вежливо с ними обращались; во время забастовки жалование не должно быть вычитаемо» [74] ; булочники высказывались об «увеличении заработной платы: подручным – 15 рублей, мальчикам – 6–7 рублей, пекарям – 30 рублей; сокращении рабочего дня до 10–12 часов, двойной оплате за работы в праздники, уничтожении подвальных квартир, вместо нар – койки с хорошим тюфяком и одеялом» [75] .
73
Там же. Л. 31.
74
Там же. Л. 32.
75
Там же. Оп. 24. Д. 355. Л. 44
Летом 1905 г., в условиях революционной нестабильности, московские старообрядцы вызвались помогать полиции в охране Николая II. 9 августа С. Е. Драгунов получил письмо из охранного отделения: «Вы утверждены начальником добровольной охраны старообрядческого отдела, приемлющим священство, вследствие чего покорнейше просим представить список пятисотников и добровольцев, желающих участвовать в охране во время приездов их императорских величеств в Москву» [76] . Удивительно, но в инструкции, данной охранным отделением добровольной охране, говорилось о том, что охранниками могут быть лица мужского пола без разделения состояний, вероисповеданий и сословий, что противоречило даже названию подразделения, которое возглавил С. Е. Драгунов. Любопытным пунктом в инструкции можно признать запрет на использование добровольными охранниками «зонтов, тростей, биноклей и фотографических аппаратов» [77] . Во время массовых мероприятий охранники должны были сообщать сотрудникам охранного отделения или чинам наружной полиции о любых подозрительных лицах и их действиях. Создание добровольческого старообрядческого охранного отряда являлось одной из мер усиления безопасности членов августейшего семейства. Как пишет исследовательница Ю. В. Рыжова, «за неделю до прибытия императора к охранному отделению прикомандировывались 100 филеров для усиления наблюдения «за неблагонадежным элементом», организации особого наблюдения на вокзалах, на шоссейных заставах. Составлялся резерв из филеров на случай посещения императором непредусмотренного заранее района» [78] .
76
Там же. Оп. 25. Д. 850. Л. 2.
77
Там же. Л. 14.
78
Рыжова Ю. В. Роль полиции в обеспечении безопасности Николая II в конце XIX-начале ХХ в. // Труды Академии МВД России. 2020. № 1. (53). Л. 158.
17 октября 1905 г. был принят «Манифест об усовершенствовании государственного порядка», который провозглашал политические свободы и начало деятельности законодательного органа власти – Государственной Думы. Как пишут многие исследователи революционного периода, после публикации документа количество бунтов и погромов резко увеличилось [79] . Московский градоначальник генерал-майор Г. П. Медем был недоволен работой полицейских приставов. Несмотря на то, что происходящие события требовали оперативной отчетности, отсутствия излишней документации, в канцелярию градоначальника продолжали приходить бессодержательные отписки. 22 ноября 1905 г. Г. П. Медем направил всем участковым приставам циркуляр: «Продолжаю замечать отсутствие порядка в представлении г.г. участковыми приставами пакетов с рапортами на мое имя о происшествиях истекшего дня, стоящих в связи с событиями последнего времени. Пакеты эти с донесениями однородного характера посылаются одними приставами через охранное отделение, другими через общую канцелярию и, наконец, во многих случаях, поступают непосредственно ко мне в дежурство» [80] . Градоначальник выражал неудовольствие в связи с тем, что многие приставы изо дня в день пишут о благополучном ходе дел в вверенных им участках. С другой стороны, приставы не всегда оперативно сообщали об экстраординарных событиях. Г. П. Медем призывал важную информацию докладывать по телефону или телеграфу.
79
Шукшина Т.А. «Черносотенцы» и «крамольники» – встреча в октябре 1905 года. // Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 26; Михайлова Е. М. Манифест 17 октября 1905 года и политическое противостояние в Поволжье в октябрьские дни 1905 года. // Вестник Чувашского университета. 2013. № 4 и др.
80
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 25. Д. 9. Л. 55.
Декабрьское восстание в Москве документы охранного отделения описывают двояко. С одной стороны, в середине декабря некоторые приставы отчитывались о постепенной нормализации работы промышленных предприятий в их участках. 19 декабря пристав 1-го участка Рогожской части писал Г. П. Медему: «Представляя при сем вашему превосходительству список фабрикам и заводам вверенного мне участка, возобновивших работы, доношу, что рабочие кондитерско-макаронной фабрики Кудрявцевой – 88 человек, фабрики серебряных изделий Товарищества Хлебникова и сыновей – 80 человек и кондитерской фабрики Королева – 45 человек, получили расчет и выбыли на родину. Также приступили к обычным занятиям все булочные заведения» [81] . Пристав 1-го участка Якиманской части составил таблицу, в которой отмечал общее число рабочих, количество приступивших к работам, выбывших на родину: «Машиностроительный завод Густава Листа – 446/270/176, шоколадная фабрика Эйнем – 360/326/34, бисквитная фабрика Эйнем – 977/0/0, типолитография Кирстен – 165/78/87, типолитография Латкова – 28/18/10» [82] . С другой стороны, в декабрьском отчете Г. П. Медема генерал-губернатору Москвы Ф. В. Дубасову излагались драматические события: «В настоящее время мятежники, руководствуясь преподанными им Советом рабочих депутатов знаниями относительно партизанского образа действий в борьбе с правительственными войсками, стараются уклоняться по возможности от открытых столкновений, захватив в свои руки власть над городом путем систематического сооружения баррикад, постепенно суживая кольцо последних к центру… Долгоруковская улица с прилегающими переулками, целый район Пресненской части захвачен мятежниками, распоряжающимися имуществом населения и творящими расправу собственным судом. Сегодня ночью убит начальник сыскной полиции А. И. Войлошников, а Отдельного корпуса жандармов подполковник Познанский, проживающий по Долгоруковской улице в доме Курникова и управляющий означенным домом, заподозренный в сношениях с полицией «приговорен к смерти». Подполковник Познанский, переодевшись дворником, успел скрыться, управляющий же домом подвергнут мятежниками обыску и затем «помилован» [83] . Между станциями Перово и Москва Московско-Казанской железной дороги революционеры грабили товарные поезда, а на Большой Бронной улице, судя по отчету Г. П. Медема, дежурили мятежники с бомбами, которые «помещались в желтые ридикюли». 14 октября 1905 г. генерал-губернатор Петербурга Д. Ф. Трепов приказал солдатам «холостых залпов не давать, патронов не жалеть» [84] . Схожим образом московский градоначальник Г. П. Медем считал, что войска должны обнаруживать боевых дружинников и, «не подвергая личному задержанию, предавать смерти» [85] .
81
Там же. Д. 13. Л. 149.
82
Там же. Л. 152.
83
Там же. Д. 896. Л. 1.
84
Порхунов Г. А. Крах российского самодержавия в оценке современников // Национальные приоритеты России. 2021. № 2 (41). С. 7.
85
ГАРФ. Ф. 63. Оп. 25. Д. 896. Л. 2.
В период Первой русской революции на трех градоначальников Москвы были совершены покушения: П. П. Шувалова (убит террористом П. А. Куликовским), Г. П. Медема, А. А. Рейнбота. Та же участь постигла четырех московских генерал-губернаторов: великого князя Сергея Александровича (убит террористом И. П. Каляевым через месяц после оставления должности), П. П. Дурново, Ф. В. Дубасова, С. К. Гершельмана. Еще до революции пережили покушения начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов и обер-полицмейстер Д. Ф. Трепов. Околоточные надзиратели, приставы и филеры также не могли себя чувствовать в безопасности [86] . Из-за нехватки секретных сотрудников полицейские учреждения не могли качественно осуществлять негласный надзор. Тюрьмы и тюремные больницы во время революции были переполнены [87] , а запрет революционерам проживать в обеих столицах был малоэффективен, так как они регулярно возвращались, не отбыв срока высылки. Недостаток оружия в полицейских участках, организация добровольной охраны старообрядцев для защиты императора, кадровая чехарда в Московском охранном отделении (за революционный период сменилось четыре начальника – В. В. Ратко, В. В. Тржецяк, А. Г. Петерсон, Е. К. Климович) – все это свидетельствовало о глубоком кризисе московской политической и общей полиции. Кульминацией революционного кризиса 1905 г. в Москве стало декабрьское вооруженное восстание. Генерал-губернатор Москвы Ф. В. Дубасов скрупулезно вел дневниковые записи во время восстания. Эти записи напоминают сводки с фронта. Положение стабилизировалось только 20 января 1906 г. Как писал Ф. В. Дубасов: «…разрешено свободное движение по улицам во всякое время дня и ночи. Что же касается театров и ресторанов, то первые должны были оканчиваться к 11 часов вечера, а вторые прекращать торговлю в 1 час ночи» [88] .
86
Там же. Ф. 1723. Оп. 2. Д. 30; ГАРФ. Ф. 102. Оп. 230. Д. 125.
87
Там же. Ф. 63. Оп. 25. Д. 150. Л. 50.
88
Власть и общество в Первой российской революции 1905–1907 гг.: документальные свидетельства. М., 2017. С. 65.
В. И. Лазарев
Будни российской контрразведки
Российская контрразведка, как самостоятельная структура, впервые оформилась в рамках Военного министерства Российской империи в январе 1903 г. Однако ограниченность сил и средств созданного «Разведочного отделения» при Главном штабе, непродолжительность его существования (до 1911 г.), сосредоточение основных усилий только на противодействии разведывательной деятельности сотрудников иностранных военных атташатов, действовавших с позиций посольств своих стран, расположенных в Санкт-Петербурге, не дают оснований говорить о том, что оно наработало значительную оперативную практику.
Ситуация изменилась только летом 1911 г., когда была развернута система контрразведывательных отделений (КРО), которые впервые в истории нашей страны стали бороться с иностранным шпионажем на всей территории огромной Российской империи – от Хабаровска до Варшавы.
Основными противниками российской контрразведки накануне Первой мировой войны стали военно-разведывательные службы Германии и Австро-Венгрии. Военная разведка Германии была, в частности, представлена секцией (с 1915 г. – отделом) III-Б Генштаба сухопутных войск во главе с майором (позднее полковником) В. Николаи и подчинявшимися ему разведывательными пунктами при штабах военных округов. Свои разведывательные подразделения имели МИД Германии и военно-морской флот. В Австро-Венгрии организация разведывательной работы против Российской империи была возложена на разведывательное бюро Генерального штаба.