Тайник на Эльбе
Шрифт:
Через люк Макс и гестаповцы спустились ещё ниже, теперь уже по узкой винтовой лестнице, и оказались на длинном балконе, огороженном металлическими перилами. Под балконом был большой квадратный провал — шагов сорок в длину и столько же в ширину. В нем бурлила вода. У Макса было ощущение, что вода медленно прибывает.
К Максу и его спутникам подошёл человек в форме генерала СС.
Гауптштурмфюрер доложил, что сварщик с аппаратурой для работы доставлен.
«Этот?» — спросил генерал, кивнув на Макса.
Он взял Макса за плечо, указал вниз.
«Там, под водой, металлическая стена, — сказал генерал. — Сталь, и очень крепкая. Стена ограждает помещение от воды. Но где-то образовалась трещина или пробоина… или ещё черт знает что! Спуститься под воду и ликвидировать повреждение сможете?»
Макс, ошеломлённый тем, что открылось его глазам, пробормотал: «Выходит, воды здесь не должно быть?»
«Не разговаривать! — закричал генерал, находившийся, видимо, в большом нервном напряжении. — Да или нет?»
Макс подумал, что будет уничтожен, если откажется от работы. Он ответил, что должен спуститься и осмотреть повреждение. Генерал что-то сказал стоявшему рядом офицеру. Тот ушёл и вскоре вернулся с несколькими военными, которые несли водолазный костюм, каучуковые шланги, моток верёвки, небольшую помпу для подачи воздуха, а также сварочные аппараты, которые привезли в машине спутники Макса.
Через четверть часа Макс, облачённый в скафандр, погрузился в воду.
Опустившись метра на три, он нащупал дно, сделал несколько шагов против течения — и внезапно провалился ещё глубже. Теперь встречный поток воды казался мощнее. Макс продвигался, напрягая все силы. Наконец он очутился возле стальной стены, о которой говорил генерал СС. Вода отбрасывала его назад, но он все же добрался до стены и ощупью двинулся вдоль неё. Ага, вот она, трещина! Ухватившись за её край и почти лёжа в потоке бившей навстречу воды, Макс изучал повреждение. Оно было серьёзно. Разошлись края двух заваренных встык стальных листов. Длиной трещина была около метра. Напор воды выгибал листы, и они расходились все больше. Нечего было и думать, чтобы наложить заплату на повреждённое место и приварить её: вода так давила, что не удалось бы даже приблизить заплату к трещине. Подумав, Макс пришёл к выводу, что единственный выход — это приварить к обеим сторонам трещины прочные скобы, а уж по ним надвинуть на повреждённое место стальную задвижку. Её можно будет прихватить по краям и затем намертво соединить со стеной.
План ремонта был составлен. Пятясь, Макс стал отступать от стены и вскоре упёрся спиной в выступ. Позади оказался большой ящик из светлого металла. На ящике что-то белело. Макс приблизился и разглядел этикетку. На полоске плотной белой бумаги были заметны буквы — уже расплывавшиеся. Он с трудом разобрал: «Винница, № 12». На этом ящике оказался второй, этикетка которого гласила: «Львов, № 5». Макс сделал несколько шагов в сторону и убедился, что ящиков много. Они были уложены в несколько ярусов.
Вот, оказывается, в чем дело! Макс понял, что находится в одном из тайников, о которых до сих пор ему приходилось лишь слышать. Как утверждали, в таких тайниках руководство НСДАП [2] , гестапо, Абвера [3] и других учреждений нацистов хранит ценности или важные документы. В этом тайнике были ящики с грузом, вывезенным из Советского Союза.
Макс дал сигнал, чтобы его поднимали, и вскоре оказался наверху. С него сняли шлем. Он попросил, чтобы позвали генерала. Тот явился и одобрил предложенный Максом план. Оказалось, что гестаповцы уже подготовили к работе сварочные аппараты, доставили листы и полосы стали.
2
НСДАП — название фашистской партии в гитлеровской Германии.
3
Абвер — военная разведка и контрразведка.
Макс принялся за дело. Часов через пять все было закончено. И тут, наваривая последний шов, Макс подумал, что у него очень мало шансов остаться в живых: он слишком много знает. Надо было найти средство обезопасить себя.
Поднявшись наверх, он сказал: «Господин генерал, получилось очень удачно, что вызвали именно меня. Смею уверить, в нашем городе такой работы не сделал бы никто другой. Откачайте воду, а через недельку привезите меня сюда ещё разок. Надо будет взглянуть, как ведёт себя пластырь, не следует ли его укрепить».
Так Макс дал понять фашистам, что он, высококвалифицированный сварщик, может пригодиться. По этой ли причине или по какой другой, но его не тронули, доставили в город и отпустили, наказав держать язык за зубами.
Макс подчёркивает: ранним утром, когда он возвращался, солнце было впереди — матовое стекло, разделявшее автомобиль на две части, казалось розовым от пронизывавших его солнечных лучей. Вывод: автомобиль шёл с запада на восток. А к западу от Остбурга — Эльба. Значит, тайное хранилище на её берегу. Теперь прибавьте ко всему и лес: помните, Макс слышал шум деревьев, а затем ощутил и запах хвои?… Так вот, в районе Остбурга хвойный лес лишь в одном месте.
Вот что рассказал мне Макс Висбах. Потом, помолчав, он вдруг спросил:
«Ты коммунист, Георг?»
Этот вопрос не застал меня врасплох. С Висбахом мы близки, всегда были откровенны, он знал о моих взглядах. Единственное, что я скрывал,
— это свою принадлежность к партии. Но он, конечно, догадывался, хотя из деликатности помалкивал. И в тот день я открылся. Я понимал, куда он метит. И не ошибся. Висбах сказал:
«О тайнике должно узнать командование советских войск. Я долго думал, как это сделать. Выход один. Ты, Георг, перейдёшь к русским. Будь я на твоём месте, поступил бы именно так. Клянусь тебе в этом».
Мне нечего было возразить. Макс был прав. И вот — я здесь.
Глава четвёртая
Ночь старик провёл плохо. Он лёг поздно, был сильно утомлён пережитым за день, но никак не мог уснуть. Видимо, перенервничал. Пробило час ночи, два часа, три, а он все ворочался в постели, вздыхал, кашлял, что-то бормотал. Наконец, отчаявшись заснуть, сел в постели, спустил на холодный глиняный пол тонкие ноги с уродливо вспухшими подагрическими коленями, потянулся к выключателю, зажёг свет.
За окном мерно шумело море. Но вот к ровному и привычному голосу Каспия стал примешиваться тихий скользящий шорох. Он все усиливался, нарастал. И вскоре по кровле, по окну, по широким листьям инжирового дерева, росшего у входа в домик, забарабанил крупный дождь. С моря донёсся отдалённый удар — будто пушка выстрелила. Это в прибрежных скалах разбился первый штормовой вал.
Старик прошлёпал босыми ногами к окну, проверил запоры, потом забрался на кровать и, закутавшись в одеяло, просидел так до утра.