Тайник на Эльбе
Шрифт:
Азизов кивнул.
— А… синий костюм? — Он беспокойно оглянулся.
Семин прошёл к гардеробу, который находился в противоположном конце комнаты, отпер дверцу.
— Есть?
— Есть.
— Карманы! — сказал Азизов.
Семин обыскал одежду. Из внутреннего кармана висевшей на спинке стула тужурки он извлёк и передал полковнику жёлтый замшевый бумажник.
Азизов вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Распорядитесь, чтобы сюда для опознания трупа были доставлены вдова Сухова и заведующий чайханой.
— Ясно. — Семин вышел.
Азизов подошёл к подоконнику, уселся, достал папиросы и закурил. Несколько минут он находился в раздумье, вертя в руках обожжённую спичку, потом, видимо приняв решение, подозвал сотрудника.
— Фотограф?
— На месте, товарищ полковник.
— Слушайте внимательно… лучше запишите, это очень важно. Значит, так: наденьте на покойника сорочку, синий шевиотовый костюм, что висит в шкафу, и вон ту папаху, на вешалке, видите?… Затем посадите его на стул и сфотографируйте. С нескольких ракурсов. Он должен быть как живой.
— Понятно, товарищ полковник.
Азизов поглядел на часы.
— Потом положите Покойника на пол, в прежней позе. Снимки и протокол осмотра места происшествия с заключением судебно-медицинской экспертизы жду в два часа дня.
— Ясно. — Сотрудник торопливо заканчивал запись.
В середине дня Азизов и Семин вновь отправились в больницу.
Азизов продолжал допрос.
— Арестованный Щуко, занимаясь важным делом, я не раз спрашивал себя: почему кому-то вздумалось пристать к вам в трамвае, обвинить в краже, поднять скандал, вызвать милицию?
— Но я же вытащил бумажник!
— На минуту согласимся с этим. Допустим, что вы говорите правду и действительно совершили кражу. Но вот ведь как странно ведёт себя потерпевший. То он вопит на весь трамвай и, вцепившись в вас, тащит в милицию, то вдруг исчезает, когда вас арестовали. Чем вы объясните, что потерпевший не явился в отделение милиции?
— Не знаю.
Азизов вынул только что доставленную фотографию Седобородого, протянул арестованному.
— Он?
— Да, — сказал Щуко, — это тот самый человек, у которого я украл бумажник.
— Рад, что узнали его. А теперь не хотите ли, чтобы я объяснил, почему он сбежал?
Щуко молчал.
Азизов переглянулся с Семиным. Тот достал из портфеля фотографии десятка мужчин, разложил в ряд на двух сдвинутых перед кроватью табуретах, прошёл к двери.
— Введите гражданку Сухову.
В комнату вошла квартирная хозяйка Щуко.
— Вы знаете эту женщину? — спросил Азизов.
— Да.
— Вы снимали у неё комнату?
— Да.
— Ну, а вы, гражданка Сухова? Знаком вам этот человек?
Сухова подтвердила: это тот самый гражданин, который временно у неё поселился.
— Скажите, гражданка Сухова, к вам приходили в тот день, когда вы последний раз видели своего жильца?
— Ко мне — нет.
— А к кому?
— К нему. — Сухова показала пальцем на лежащего.
— Кто именно приходил?
— Старик какой-то.
— Когда?
— Утром. Часов в одиннадцать.
— Заметьте, Щуко. — Азизов сделал паузу. — Приходил в одиннадцать часов, то есть тотчас же после того, как вас отправили в отделение милиции. — Он вновь обратился к женщине: — И что же произошло дальше?
— Старик попросился в комнату жильца, сказал, что должен написать записку своему дружку. Ну, я и впустила…
— Впустили куда? Говорите точнее.
— Впустила того старика в комнату гражданина Щуко.
— Давайте уточним: старик сам просился в комнату Щуко?
— Сам… Ну, вошёл он, сел за стол, принялся писать. А потом передумал…
— Простите, что перебиваю. Вы все время были с тем стариком? Быть может, отлучались?
— Каша у меня чуть не сгорела. Я и сбегала на минутку — прикрутить газ.
— Выходит, старик в течение минуты один находился в комнате гражданина Щуко?
— Да, не меньше минуты.
— Вы слышите, арестованный Щуко? Старик был один в вашей комнате целую минуту.
— А потом он ушёл, — продолжала Сухова. — Сказал, что после зайдёт.
— И не приходил?
— Нет.
— Какой он из себя, этот старик?
— Обыкновенный. Старый. Ну, папаха коричневого каракуля, костюм…
— Узнали бы его, если б встретили?
— Отчего не узнать.
Семин, стоявший перед табуретами с разложенными фотографиями, посторонился, указал Суховой на карточки.
— Нет ли здесь, среди этих снимков, карточки того старика?
— Вот он. — Сухова кивнула на одну из фотографий.
— Возьмите эту карточку в руки и покажите вашему квартиранту.
Женщина взяла с табурета фотографию Седобородого.
— Спасибо, — сказал Азизов. — Вы свободны, гражданка Сухова.
Семин вышел проводить женщину, вернулся, подсел к кровати.
Азизов сказал:
— Теперь, Щуко, вы, я надеюсь, поняли, почему этот человек не явился в отделение милиции. Все ещё не понимаете? Тогда объясню. Он торопился в вашу комнату, чтобы успеть подбросить в ваш чемодан вот эту газету с шифрованной записью.
— Почему? — вдруг выкрикнул Щуко, побагровев от напряжения. — Почему?!
— Потому что он такой же агент иностранной разведки. И он выдал вас. Сначала инсценировал кражу в трамвае, поднял скандал и добился того, чтобы вас схватили. Затем пробрался к вам на квартиру и подбросил газету. Расчёт простой. Коли вас задержали — будет обыск. Тогда найдут газету с шифрованной записью. Запись расшифруют, органы советской контрразведки поймут, с кем имеют дело. И уничтожат агента. То есть — вас.