Тайное правительство. Орден
Шрифт:
– Ты не останешься. Ты едешь завтра в сопровождении мадам Жозани!
***
Из дневниковых записей Марии Луизы:
«Я думала, она обнимет меня на прощание. Моя мама. Она же все-таки моя мама! Но, маркиза провожала меня надменно. Она стояла и просто смотрела. Её глаза холодны, словно небо после грозы. Она, как всегда, торжественная, как всегда напудренная, как всегда чужая. Моя мама не захотела в себе что-то изменить даже в момент прощания со мной. Конечно, я привыкла к ней такой: отстранённой, погружённой в мир своих
– Надеюсь, ты не забудешь о своей матушке, когда устроишься в Париже или Версале?
Это все, о чем она меня спросила.
– Я не забуду о тебе, – тихо ответила я.
– Большую часть жизни я просидела в этой дыре, – матушка, словно молясь, вскинула руки вверх. – Может, на старости лет господь пожалеет меня!
Я промолчала. Моей маме безразлично за кого я выйду там, на чужой земле. А в тот момент я почувствовала, что для меня всё кроме Санси чужое. Моей маме безразлична моя грусть. А я так хотела обнять её. Но не решилась.
Я покидала Санси с чувством, которое испытывает человек, идущий за гробом недавно умершего родственника.
Навсегда в прошлом…
Навсегда в прошлом изъеденная древесным червём мебель. И старый клавесин. Он будет помнить всегда прикосновение моих пальцев. В прошлом серые от пыли гобелены, и ковры, и сырость, и пропитанный холодом даже летом воздух. И постельное белье пахнущее тиной.
Я всегда мечтала о путешествиях. Но не в Париж, о котором рассказывала мадам Жозани. Признаюсь, этого Парижа я боялась, как боится ребенок тёмной вязкой ночи. Я мечтала о путешествиях в прошлое. В славное, героическое, прекрасное прошлое. И в воображении своем уносилась я во времена королевы Брунгильды, жены Зигберта Первого, короля Австразии. И представляла я, что спасаю старую женщину от пыток и смерти под конскими копытами, так как с детства восхищаюсь я смелостью и дерзостью Брунгильды и ещё многими другими качествами, мне не присущими.
Оставляю в прошлом и безмолвных, похожих на тени слуг Санси. Молчаливую кухарку Молли, сторожа и смотрителя Сореля, и женщину, водившую во дворе замка овец и кур. К своему стыду я даже не знаю её имени. Однако, я в восторге от результатов её трудов, которые регулярно поступают к нашему с матушкой столу. Жареные куры и варёные яйца тоже в прошлом. Прощай Санси!»
4
Мария Луиза сидела на жёсткой длинной деревянной скамье и уже минут пять пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Рядом с ней примостилась мадам Жозани и без перерыва шептала на ухо.
– Говорят, королева выезжает в Париж не только официально, но и тайно, без свиты. Говорят, она никогда не надевает одно и то же платье дважды. Говорят…..
И откуда она всё это успела узнать? Они въехали в Париж всего три часа назад, только оставили на постоялом дворе вещи и, не успев перевести дыхание, направились сюда, в Нотр Дам де Пари помолится Деве
– Говорят в Версале такие оргии…. Ужасно….
Мария Луиза ещё никогда не отъезжала от замка Санси так далеко.
***
– Тяжелый, сволочь, – кучер Ардан водрузил сундук Марии Луизы позади возка. Поправил весящие на поясе мушкетоны и, повертев по сторонам лысой, непонятно когда успевшей загореть головой, обратился к маркизе и мадам Жозани, – Прошу садиться, дамы.
Мария Луиза с замершим сердцем взобралась на мягкое, обитое тёмно-лиловым бархатом кресло, осторожно провела рукой по бархату стен цвета бордо, немного с испугом наблюдая, как севшая возле мадам Жозани пристраивает рядом с собой мушкетон.
– Зачем мы берем с собой так много оружия? – недоумённо спросила Мария Луиза.
– Много? – мадам Жозани фыркнула, как собравшаяся сбросить своего всадника лошадь. – Вы что шутите, мадмуазель? Это мало, ничтожно мало для той дороги, которая нам предстоит. Понимаете, средства вашей матушки…
Мария Луиза понимала. У Жозефины де Сансильмонт не хватило денег нанять достаточную охрану для своей дочери.
– Надеюсь, Господь поможет нам, – вздохнула мадам Жозани.
***
Наверное, господь все-таки им помог. По крайней мере, всю дорогу от одного постоялого двора до другого Мария Луиза слушала жуткие истории о разбойниках, которые радостный, казалось не боящийся и самого черта, Ардан сопровождал задорными песнями
– Мишка по лесу гулял.
Всю малину обосрал!
Будет пить зимою длинной
Чай с вонючею малиной.
– Мадам Жозани, – испугано тронула Мария Луиза свою воспитательницу за руку, – А вы не знаете, где матушка нашла этого человека, месье Ардана?
– А это вовсе не она, – заулыбалась мадам, – Нашла его. Это я. Мой родственник. Двоюродный брат из Руана. Редкий дурак, но стреляет хорошо.
***
День сменяла ночь. За ночью вновь наступал день. Марии Луизе начинало казаться, что вся её жизнь состоит из монотонного поскрипывания рессор, щёлканья кнута и гортанного грубого голоса месье Ардана. А ещё она состоит из особенно кровожадных клопов, живущих на верхних этажах постоялых дворов, пьяных криков веселящихся путников на первых этажах и ощущения того, что дорога в Париж бесконечна.
Так прошло два месяца.
И как-то под вечер карета, запряжённая двумя усталыми лошадьми: Силу и Марилу оказалась среди одноэтажных из плохо отёсанного камня и деревянных домов, утонувших в грязи не мощеных улиц. Вид города сразу же разочаровал юную маркизу. Она ожидала увидеть дворцы, особняки. Шик и блеск, о котором часто рассказывала мадам Жозани, которым бредила матушку Жозефина. Но, увы….
Париж встречал усталых путников узкими улочками, серой толпой горожан и затхлым духом выплескиваемых из окон помоев.