Тайное становится явным
Шрифт:
– Их задача – прибрать к рукам как можно больше, – после паузы продолжал старец. – И всю свою историю они уверенно идут к намеченной издревле цели. Но, как и большинство тайных обществ, много мнящих о своей богоизбранности, то и дело спотыкаются… Я собрал неплохое досье на этих ребят. Разумеется, в этом не только моя заслуга. Многие помогали. Полковник КГБ Харитонов. Погиб в Афганистане… Борис Иосифович Ряжкин – доцент кафедры марксистско-ленинской истории – зачах в сумасшедшем доме… – старик невесело ухмыльнулся, закрыл глаза. – Иных уж нет, а тех долечим… Арабелла Шендрик, дотошный архивный червь – странная, с точки зрения ГАИ, авария в семьдесят третьем на Ставропольском шоссе, в момент проведения краевой партконференции… Мой сын, Федор Иванович Воробьев, майор ПГУ КГБ, сотрудник резидентуры в столице Союза Сомалийских Социалистических Республик Могадишо… – старик с надрывным хрипом втянул воздух в прокуренные легкие. – Погиб в семьдесят седьмом, когда выяснилось, что симпатии Москвы отданы социалистической Эфиопии – еще до 20 ноября, когда в гавани пришвартовался военный транспорт и адмирал Хронопуло высадил в столице «СССР № 2» морскую пехоту… Есть и сейчас люди, но я о них говорить не буду, они и так сильно рискуют… Досье
– И они пошли на такую ерунду? – недоверчиво сказала Дина.
Старик снисходительно улыбнулся:
– Если рассматривать одно поколение, несомненно, проект выглядит ерундой. Но мы-то имеем не одно, а целых четыре поколения. Не забывайте о прошедших годах. Чем дольше срок, тем вернее «живучесть» – результат уже не случайности, а наследственности. Однако пойдем по порядку. С 54-го года начинается опека над детьми фигурантов вышеупомянутого списка. Естественно, не бросающаяся в глаза, но довольно дотошная. 67-й год – Андропов уже освоился в роли Председателя КГБ – происходит отбор «производителей» второго поколения – список «Бета». Бывшие детишки, не имея ни особого блата, ни выдающихся заслуг, обзаводятся сносной работой, попадают в льготные очереди на улучшение жилищных условий. Но радость от приобретения недостижимой мечты большинства городских жителей – девять метров на брата – омрачали бесконечные медкомиссии. Понятно, не персональные – «Бета» проходили их вместе с коллегами. Причем в отличие от чистого формализма, которым отличались медицинские обследования в СССР, здесь попадались на редкость въедливые врачи. А больше всего докучали четырем сотням пар, где муж и жена оба входили в список. И ничего, кстати, удивительного – существовало, организовать встречу двух людей в нужной обстановке – пустяк для спецслужб. А будь в СССР развита служба знакомств, пар оказалось бы куда больше..
Старик передохнул, помолчал. В голове у Туманова образовалась гулкая барабанная пустота. И Дина посматривала на него как-то странно – то ли с жалостью, то ли жалобно. «Зря пришли», – мелькнуло в голове Павла.
– Впрочем, две трети «бета»-браков окончились разводом. Но организаторы не расстраивались: большая часть разведенных успела нарожать детей – список «Гамма»… – Старик вскинул глаза. И будто выплюнул: – Одним из них были вы, Павел Игоревич.
Туманов молчал. Он уже понял, куда клонит старик.
– Перед вашим приходом я покопался в старых архивах… Анна Дмитриевна (в девичестве Прохоренко) и Игорь Артемьевич Тумановы. Погибли при взлете в аэропорту города Чебоксары – в августе 72-го года, оставив после себя восьмилетнего сына Павла и 14-летнюю дочь Светлану.
– Но сестра… – начал было Туманов.
Старик шевельнулся:
– Плотно взялись только за четвертое поколение – в 92-м году. Третье не трогали, оно ни о чем не подозревало. Да и вообще этот список «Гамма» предоставили самому себе. Вы же не ощущали за собой надзора, Павел Игоревич? В 83-м вас лишь проверили, отсеяли слабых и генетически больных, недоразвитых, а заодно и тех, чьи родители были сочтены «антисоветски настроенными». Последнее, конечно, глупо, но пришлось. Впрочем, отсеивали не за анекдоты – иначе пришлось бы вычеркивать все сто процентов.
Новая пауза. Тяжкие вздохи.
– Третьему поколению опять улучшили жилищные условия. Иногда их по глупости пытались использовать в качестве спецназа, но ничего достойного из этого не выходило, только зря сжигали «материал» в торопливых попытках получить суперменов уже сегодня. Афганистан, Эфиопия, Ангола. Масса никому не нужных смертей, инвалидностей, психологических травм… А вот за четвертое поколение взялись со своей щепетильностью. Напомню – 92-й год, никакого КГБ, никакой Советской власти. «Братство» продолжает операцию самостоятельно. У вас нет детей, Павел Игоревич, и это один из немногих случаев, когда отсутствие потомства для потенциальных родителей – божье благо. Искренне за вас рад. Ваш единственный племянник личность безусловно одаренная, но слабая здоровьем, думаю, от его «услуг» отказались. Вы помните, в одно из наших редких чаепитий вы рассказывали о своей родне, проживающей в Самаре? Так что я ничего не сочиняю. Деятельность отчасти перепрофилируется: вместо упора на спецназ – комплексное воспитание. К 92-му году, когда за дело берется «братство», на территории Российской Федерации проживает чуть более шести тысяч мальчиков и девочек из списка «Дельта» – окончательного списка, ради которого и заваривалась полувековая каша. Кого могли, пристроили в спецшколы. Остальных – в обычные учебные заведения, но и эти обычные держали первые места по здоровью детей, спортивным достижениям и количеству факультативов. «Дельта» тянули – в учебе, здоровье, спорте, но по понятным причинам не персонально, а вместе с одноклассниками, тщательно фиксируя показания объекта и контрольной группы. Подбирались учителя, репетиторы. Всевозможные компьютерные классы, специализированные летние лагеря, поездки за рубеж… Родителям – лапшу на уши: ваше чадо, мол, бесконечно одаренный ребенок, и чем реже вы его будете видеть дома, а чаще в школе, тем лучше для всех. И обязательно – в боевую секцию: бокс, дзюдо, карате, что угодно – или вы предпочитаете вонючий подъезд в компании «потерянного поколения» и клея «Момент»?.. Нетрудно предугадать реакцию нормального родителя. В школе и дома у ребенка все нормально, появляется взрослый наставник, растет всесторонне развитая личность. Но вместе с тем протекают процессы, невидимые глазу родителя. Происходит психологическая, или, если угодно, психическая обработка ребенка. Исподволь внушается, что он не мелкая песчинка в безмерной громадине песчаной горы, а часть чего-то большего, что он приводной механизм, от вращения которого будет зависеть очень многое в этом мире. Дитю дается установка на супердержаву, на «Великую Россию», в которой он займет далеко не последнее место. Идет обработка на преданность – он еще не понимает, кому именно, но интуитивно чувствует, где нужно повиноваться, а где нет. Обучают драться, преодолевать страх, ломать защиту, находить выход из океана безвыходных положений… И в конечном итоге к шестнадцати годам вырастает вполне сформировавшийся объект. Он имеет свой шифр в военкоматском учете – через два года его ждет спецназ, и если выживет – дальнейшая весьма интересная жизнь…
– А смысл? – вклинилась в монолог Дина. – Или мало в стране ребят, готовых и умеющих драться?
Старик раскрыл портсигар. Костлявые ручонки стали заметно подрагивать. Из папиросы, извлеченной на свет, просыпался табак.
– В том и проблема, уважаемая Любовь Александровна. Мало хотеть и уметь драться. Мало быть умным и находчивым. Мало быть преданным и психологически готовым на самопожертвование. Нужно быть УДАЧЛИВЫМ.
– Ну уж… – усомнился Туманов.
– Абсолютно, – улыбнулся старик. – В тяжелом и неблагодарном деле завоевания мира очень часто предоставляется лишь одна попытка. И нужно взять эту планку так, чтобы потом не было мучительно обидно. Вы никогда не слышали про ген везучести?
Молчите, – кивнув, прокомментировал старик. – Значит, начинаете думать. Это отрадно. Ген везучести искали и ищут во всем мире. Горы свернули. И все впустую. А у нас вдруг взяли да нашли. Оказывается, ген везучестей – это никакой не ген, а элементарная теория вероятности, пропущенная через четыре поколения предрасположенных к везению людей. Можно, конечно, потерпеть и дождаться восьмого или даже десятого поколения, но, сдается мне, в результате получатся какие-то всесокрушающие монстры, что совершенно ни к чему. Да и времени нет. «Мира» хочется не завтра, а уже сейчас… Вот вы, например, Павел Игоревич, – человек третьего поколения. Окунитесь в ретро, вспомните. Разве не так? Я не говорю про личную жизнь, и не про карьеру. Тут наука с медициной, как говорят, бессильны. Я имею в виду экстремальные ситуации и вашу в них непотопляемость. Сколько раз вам везло?
Везло, конечно, со страшной силой. Иногда он сам не понимал, почему до сих пор живет. Легкие травмы не считались, серьезными можно было пренебречь. Удачная раскрываемость в девяностых, которую он (чего греха таить) зачастую относил к своим особенным талантам. Дикое везение пятилетней давности – побег из лаборатории Ордена; война, диверсионные акты, жизнь без имени, но с неплохим положением. Гибли друзья, товарищи, а он неизменно выходил сухим из воды. Взорванный автомобиль, и он в ста метрах – со стаканом водки. Неразбериха в стране, и он – комфортно отсиживается у вдовушки. Повальная безработица, и он – гениально просто вписывается в структуру «Сибеко». Тайга, новая база Ордена, бегство с Алисой и… неисчислимое множество ситуаций, из которых он не должен был – просто не имел права! – выйти живым. А встреча с Диной? (не идол же в этом виноват, ей-богу…) А беспрепятственная дорога в Лесосибирск? А очередной уход из-под «опеки» «Бастиона»?
Туманов схватился за голову и застыл в какой-то дурацкой позе нелепого, далеко не роденовского мыслителя.
– А смысл? – заладила Красилина.
– Ну как же, – увидев правильную реакцию на свои слова, старик взбодрился. – Этих детишек продолжают где-то тренировать. Им лет по двадцать-двадцать пять, а кому и больше – то есть вполне взрослые, сформировавшиеся люди. По нескольку раз в год они проходят специальное обучение на оборудованных базах. Под каким предлогом это осуществляется, я не знаю, да это и не суть важно. Полагаю, врать они обучены. Какие-нибудь «школы выживания», семинары по единоборствам, конференции компьютерных гениев – что хотите. И они не просто везунчики. Они идеальные солдаты, диверсанты, асы в химическом, ракетном, компьютерном, саперном, взрывном деле. Небольшие накачки наркотиками? – не исключаю. Хотя и не обязательно. Они и без того «классные парни» – кажется, так сейчас говорят?.. А что вы знаете о бурной деятельности, которую по всей стране да и по всему миру разворачивает «Росгаз»? Вам не кажется, что в действие вступает некое международное сообщество – иначе кто бы им позволил? А теперь представьте: группы вооруженных идеальных диверсантов захватывают законсервированные буровые где-нибудь в Соединенных Штатах или, скажем, действующие – в той же Норвегии или Кувейте. Грамотно минируют и начинают диктовать свою волю. Причем смерти они не боятся (пожалуйста, бросайте свои бомбы, скважины-то ваши), а штурмом их взять невозможно. И если такая катавасия происходит одновременно – да на всех значимых мировых месторождениях?..
– Не надо нам об этом рассказывать, – проворчал Туманов. – Мы все равно уезжаем.
– Умелая программа – прежде всего, – словно не слыша его, продолжал старик. – Наладить международные связи – в той же ОПЕК, Госдепартаменте, ООН, – подтянуть тылы и вовремя ликвидировать главных конкурентов. А ликвидировали их блестяще – под видом массовой активности и под предлогом доведения страны до точки.
Дина сменила выражение лица. Теперь вместо недоверчивости оно отражало сомнение: уж больно старикан информирован. И это не выходя из дома?