Тайное становится явным

Чейни Питер

– И еще одно, – продолжил Вендейн, – это отношение страховой компании. Они просто не могут допустить, чтобы иск не был удовлетворен. И я могу представить, как рыщут ее служащие, стараясь обнаружить, где находятся драгоценности.

Он с улыбкой посмотрел на Калагэна. – Вероятно, я учу ученого, но вы знаете, что служащие страховых компаний весьма опытны и, если они не смогут узнать, кто это сделал и где находятся драгоценности, то вряд ли кто еще сможет это сделать.

– Около трех недель назад, – продолжал он, – я подумал, что пора бы уже что-нибудь сделать и попытался

решить, что будет наиболее подходящим в этом случае. Однажды вечером мои друзья заговорили о вас. И по "понятным причинам" я подумал, что это будет довольно-таки удачная мысль привлечь вас к этому делу.

Калагэн допил виски.

– "Понятные причины" заключаются в том, что я могу поторопить страховую компанию? – спросил он.

Ланселот усмехнулся.

– Вы правы, – согласился он. – Я не знаю, как вы собираетесь сделать это, но, несомненно, страховая компания должна что-то быстро предпринять – либо они должны заявить, что платить не будут, либо они должны заплатить. Я хотел бы, чтобы вы ускорили этот процесс. Я полагаю, что с вашими способностями у нас не будет затруднений со страховой компанией.

– Очень любезно с вашей стороны, – отозвался Калагэн, и закурил другую сигарету.

– У вас есть какие-нибудь идеи по этому поводу? – спросил Вендейн.

Калагэн кивнул.

– Я собираюсь в Девоншир, – сказал он. – Я очень верю в окружающую обстановку. Я предпочитаю осматривать места, где случаются происшествия. Иногда может прийти решение.

– Надеюсь, вы сообщите мне, как идут дела, – сказал Вендейн.

– Конечно, – ответил Калагэн. – Почему же нет? Между прочим, Габби сейчас говорил мне о небольшой игре в покер, которую вы запланировали на сегодняшний вечер. Он пригласил меня принять участие. Вы не будете возражать?

– Чем больше народа, тем веселее. В любом случае, три игрока не очень хорошо для покера. Четыре – гораздо лучше. Ну так что насчет покера? Мы обычно играем наверху.

– Прекрасно, – произнес Калагэн. Он подозвал официанта и заказал еще спиртного.

* * *

Резные часы с кукушкой в углу комнаты зашипели и пробили три. Габби зевнул.

– Не знаю, как вы, джентльмены, – заявил он с улыбкой, обращенной ко всем, – но я предлагаю считать рабочий день законченным, вернее, ночь. И мне кажется, что я проигрываю.

– Мне это подходит, – отозвался Калагэн. – Я думаю, что тоже немного проигрываю.

Габби покопался в своих расчетах и произнес:

– Я проиграл пятнадцать фунтов, ты, Слим – двенадцать. Мистер Райн выиграл девять фунтов, а мистер Вендейн восемнадцать.

– Вам не повезло, мистер Калагэн. Надеюсь, что в следующий раз дела пойдут лучше, – сказал Вендейн.

Калагэн усмехнулся, достал из нагрудного кармана пиджака кожаный бумажник и бросил его на зеленое сукно стола так, что тот раскрылся. Внутри бумажника лежали шесть новеньких пятидесятифунтовых бумажек, – дар Одри Вендейн.

Ланселот Вендейн посмотрел на бумажник и сказал с улыбкой:

– Вы пришли, чтобы проиграть кучу денег.

Калагэн взял одну из банкнот и вручил ее Вендейну.

– Не смогли бы вы разменять ее и оставить себе причитающиеся вам двенадцать фунтов? – спросил он. – И когда Габби отдаст вам шесть фунтов и заплатит мистеру Райнзу, мы будем квиты.

Вендейн взял банкноту, посмотрел на нее и произнес:

– В пятидесятифунтовых банкнотах есть что-то привлекательное, – и перебросил ее Вентуре. – Возьми ее, Габби. Расплатись и верни сдачу мистеру Калагэну.

Калагэн допил виски, встал и направился в угол комнаты. Там он взял шляпу, вернулся к столу и собрал с него небольшую стопку пяти и однофунтовых банкнот, которые Вентура отложил для него.

– Спокойной ночи, – сказал он. – И благодарю всех за игру.

– Спускайся по черной лестнице, Слим, – сказал Вентура. – Там внизу открыта дверь.

Калагэн кивнул, надел шляпу, вышел и медленно побрел по темной улице в сторону Беркли Сквэр. Вид у него был очень счастливый.

Придя домой, он налил себе немного виски и стал расхаживать по комнате, думая об Одри Вендейн. Чертова баба. Должны же когда-нибудь у таких дам, как она, проявляться признаки беспокойства. К тому же он ей не понравился.

Тут Калагэн заулыбался. Он не любил, когда к нему так относились очень симпатичные женщины.

Ну… и что же она затеяла? Что бы это ни было, это важно. И достаточно важно для нее, чтобы так рисковать. А она рискнула. И у нее ничего не вышло. Определенно ничего.

Он зашел в спальню, разделся, отправился в ванную, сел на табурет и, продолжая улыбаться, стал втирать одеколон в волосы.

* * *

Старший инспектор Гринголл выглянул из окна своего офиса в Скотланд Ярде. Солнечный свет, освещавший набережную, успокаивал его. Он достал из кармана короткую трубку и стал набивать ее из ветхого кисета.

На столе Гринголла зазвонил телефон. Из-за своего стола поднялся Филдс, подошел к телефону и поднял трубку. Через минуту он зажал микрофон рукой и произнес:

– Это Эффи Томпсон, секретарша Калагэна. Она говорит, что он хотел бы встретиться с вами где-нибудь около трех. Говорит, что продолжает заниматься делом о похищении драгоценностей Вендейнов.

Гринголл кивнул.

– Скажи ей, что я охотно с ним встречусь.

Филдс сделал, что его просили, и повесил трубку. Гринголл вернулся к столу, сел и начал рисовать что-то на промокашке. Он нарисовал помидор, банан и, склонив голову набок, стал разглядывать свое произведение.

– Позвоните и узнайте, кто занимается этим делом, – сказал он. – И спросите, что они выяснили, если они вообще что-нибудь выяснили.

Филдс кивнул.

– Дело поручено Валпертону, – сказал он, – и, насколько я знаю, ничего не произошло.

– Теперь произойдет, – сказал Гринголл.

Филдс улыбнулся начальнику.

– Вы имеете в виду Калагэна? – спросил он.

Гринголл улыбнулся. – Да, Филдс, я имею в виду Калагэна, – и принялся рисовать ананас.

<