Тайное учение даосских воинов
Шрифт:
Постижение Знания, в том числе и воинского искусства, также является пищей, причем самой изысканной из всех, которые тебе когда-либо доводилось вкушать...
Глава 4
Испытание на прочность
Когда я поступил в институт, меня, как и всех остальных абитуриентов, отправили на общественно полезные работы. Мне предложили выбирать между работой в саду и ремонтом общежития. Я предпочел работать в общежитии и, быстро перезнакомившись там со студентами, собрал у них старые конспекты лекций и первоисточников на все пять лет предстоящего мне обучения. Это избавило меня от необходимости слушать и записывать лекции, и если мне не удавалось сбежать с занятий, чтобы потренироваться около могилы Болгарева, во время лекций я подробно описывал технику прыжков, показанную мне загадочным корейцем, чье имя мне так и не удалось узнать.
Каждый раз, когда я спрашивал его имя, кореец заставлял меня называть его по-другому. Мне было немного трудно привыкнуть к этому, и я чувствовал определенную неловкость, обращаясь к нему под разными именами.
– Для чего ты это делаешь? – спросил я.
– Я поступаю так, – ответил кореец, – чтобы твоя привязанность была направлена не на имя, а на человека. Большинство людей привязываются к имени, но связь с человеком гораздо важнее. Имя – не более чем инструмент, который нужно использовать, а не довлеющая над человеком абстрактная субстанция. Когда имя довлеет над человеком, оно управляет его судьбой, если же человек довлеет над своим именем, он распоряжается и именем, и судьбой, связанной с этим именем.
Во время одной из наших встреч я решил похвастаться результатами своих трудов и с гордостью продемонстрировал корейцу толстую общую тетрадь с описанием техники прыжков. Он выглядел очень заинтересованным, похвалил меня и забрал конспект, сказав, что внесет в него кое-какие поправки.
Очень торжественным тоном кореец заявил, что этот конспект является определенным переломным пунктом в наших отношениях, поскольку доказывает, что он был на верном пути, выбрав меня в ученики, чтобы сделать меня Хранителем Знания.
Лицо корейца стало таинственным и торжественным. Он замолчал, выдерживая паузу, подчеркивающую важность такого решения.
– Хранителем какого знания ты хочешь меня сделать? – спросил я.
– Ты станешь Хранителем Знания учения «Вкус плода с дерева жизни». И первое, что я сделаю, – я открою тебе свое имя.
Я напрягся, ожидая, что сейчас я наконец-то услышу то, что он скрывал от меня столько времени, но кореец сделал жест подбородком, указывающий направление движения, и скомандовал:
– Следуй за мной.
Он быстро пошел по улице, и по его виду я понял, что в данный момент он не хочет, чтобы я задавал какие-то вопросы. Мы дошли до Неаполя Скифского, миновали его и оказались около какой-то свалки. Кореец нагнулся и двумя пальцами левой руки поднял с земли здоровенную кость, скорее всего коровью. Раскачивая ее, как маятник, он поднес кость к моему лицу.
– Тебе это ничего не напоминает? – спросил он.
– Нет, – ответил я, теряясь в догадках. – А что мне это должно напоминать?
– А сейчас?
Он отступил на шаг и, продолжая раскачивать кость, молниеносным ударом пальца правой руки перерубил ее пополам.
– И сейчас тебе это ничего не напоминает? – спросил он.
– Здорово у тебя получилось! – восхитился я. – Никогда не видел чего-либо подобного.
– Меня зовут Ли Намсараев, – сказал кореец. – Это имя тебе тоже ни о чем не говорит? Я думал, что твой отец рассказывал тебе о моем отце.
– Как, неужели ты сын Намсараева, друга моего отца? – изумленно воскликнул я.
Отец часто вспоминал о своем приятеле – буряте Намсараеве, с которым он вместе учился в Тимирязевской академии. Этот бурят владел каким-то национальным видом борьбы и показывал отцу, как он может одним пальцем перебить пополам баранью лопатку, которую раскачивал, как маятник, в пальцах другой руки.
Отец рассказывал мне много историй о Намсараеве, например, как он по каким-то религиозным соображениям отказался есть ежика. Однажды летом они оба подрабатывали на лесосплаве, и мой отец спас буряту жизнь, когда тот провалился в зазор между бревнами, чуть не задавившими его. Мне показалось невероятным, что я вижу перед собой сына старого друга моего отца. Лицо Ли снова приняло очень торжественное выражение.
– То, что я прибыл сюда и сделал тебя своим учеником, – это оплата моего долга, – провозгласил Намсараев. – По нашим обычаям отец не платит долг отцу. Долги отцов платит сын сыну. Дочери вообще не платят никаких долгов, они сохраняют накопленное. Женщина является хранительницей материальных ценностей, мужчинам же завещают духовное наследие и честь.
Слова Ли произвели желаемый эффект. Меня поразила идея того, что сын давно потерянного из вида друга моего отца явился сюда, чтобы отдать мне долг чести и сделать меня хранителем неведомого знания. Почему-то я полностью и безоговорочно поверил ему.
Через несколько лет во время одной из наших последних встреч Ли дал мне понять, что он вовсе не является Намсараевым.
– Сейчас мы с тобой стали ближе, чем родственники, – сказал он. – Приобщенность к Знанию связывает гораздо сильнее, чем узы крови. Но пока для тебя должно оставаться тайной, как и почему я тебя избрал. Таким образом я ограждаю тебя от неприятностей и опасности, которые могут навлечь на тебя в нынешней ситуации эти лишние знания.
Тогда же Учитель объяснил, что наше знакомство не было случайным. Он специально подружился с Сергеем Роговым (приятелем, который познакомил нас около аптеки) и попросил его свести нас вместе. Взамен он обещал Сергею познакомить его с народными целителями, которые жили в Хабаровском крае.
Нас с Роговым в свое время объединял сильный интерес к народной медицине, в частности, к лечению травами. Вместе и по отдельности мы объехали многих травников, знахарей и народных целителей, пытаясь изучить их секреты и методы лечения. По рекомендации Ли Рогов через некоторое время уехал в Хабаровск. Когда-то я рассказывал Сергею истории о буряте Намсараеве, друге моего отца, а он, в свою очередь, передал Ли то, что услышал от меня.
В день, когда Учитель открыл мне свое имя, я ничего этого не знал и забросал Ли вопросами о его отце, семье, детстве. Я хотел знать, где он жил раньше и где находятся его родственники.