Тайнознатицы Муирвуда
Шрифт:
— Скажи правду. Я не буду сердиться.
— Я знаю, — сказала Сюзенна, кладя руку на плечо Майи. На правое плечо. — Я просто не хочу ранить твои чувства.
Майя улыбнулась:
— Поверь, Сюзенна, я не раз и не два видела женщин злонамеренных и помню, как они старались меня уязвить. Что там твой пристальный взгляд. Ты не такая. Говори как есть.
— Мне немножко страшно, — призналась Сюзенна. — Сначала я думала, что альдермастон выбрал меня тебе в товарки затем, чтобы я за тобой следила. Ну, предупредила его, если ты… не выдержишь. Но я видела, как ты себя ведешь, я знаю теперь,
— О да, — ответила Майя, и на душе у нее стало тяжело. — Если бы только можно было от него избавиться… — она вздохнула. — Но альдермастон и бабушка говорят, что пути назад нет.
— В аббатстве ты свободна от проклятия, — напомнила Сюзенна. — Но значит ли это, что тебе предстоит прожить здесь всю жизнь? Есть ли иной способ защитить тебя?
Майя покачала головой.
— Если я пройду мастонские испытания, то получу право носить кольчужницу, и она послужит мне защитой от Бесчисленных. Если же я уйду из аббатства без кольчужницы, защиты у меня не будет. Альдермастон хочет, чтобы я обрела силы и вновь открыла Сокровенную завесу, но мастонские испытания нужны мне не только за этим. Я должна пройти их, чтобы спасти себя.
— Но как скоро ты будешь готова? Я понимаю, что надо успеть до Духова дня, и все же — когда?
— Это будет нескоро, — ответила Майя. — Я много занимаюсь с альдермастоном. Исток поведал ему, что мне предстоит долгая подготовка. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я была игрушкой в руках Бесчисленных. Прежде всего мне необходимо… отделиться от них, как физически, так и духовно. Альдермастон сказал, что они еще попытаются завладеть мною. Бесчисленные никогда не отпускают жертву без борьбы.
— Альдермастон мудрый человек, — задумчиво проговорила Сюзенна. — Я слышала, некоторые даже боятся с ним заговорить. У него такой взгляд… он как будто проникает прямо в душу. Когда он со мной говорит, мне все время кажется, будто я в чем-то провинилась.
— Он вовсе так не думает, — сказала Майя, сжав руку Сюзенны. — Альдермастон — самый деликатный, самый искренний человек из всех, кого я знаю. Он не дрогнул, даже когда граф Форши изо всех сил его провоцировал. Даже голос не повысил! Кажется, альдермастон просто не умеет гневаться.
— Ой, жаркое остывает! — спохватилась Сюзенна и положила щетку.
Они сели вдвоем за один столик и отдали должное густому жаркому, заедая его теплым свежевыпеченным хлебом. Возня с поленницей не прошла даром, и Майя была голодна. Девушки ели молча, наслаждаясь прекрасной пищей и теплом, исходящим от очага. Майя смотрела, как быстро, буквально на глазах просыхали волосы Сюзенны, и думала о том, что Сюзенна красавица, однако истинный источник ее прелести — доброе сердце и умение сострадать другим. Как ее красота была непохожа на красоту Мейг!
— Расскажи мне о Мейг, — попросила Майя, отломив кусочек хлеба. — Она дочь шерифа Менденхолла, так ведь? Жена альдермастона познакомила нас в самый первый день, но больше, кажется, ничего мне о ней не рассказывала.
— Да, она дочь шерифа, — ответила Сюзенна. — И шериф не знает, что его дочь — тайнознатица.
— Правда?
— Чистая правда, — уверенно подтвердила Сюзенна. — Шерифы Менденхолла много веков были верны альдермастонам. Однако отец Мейг был назначен на этот пост уже после того, как король изгнал твою матушку. Шериф должен был исполнять роль ее, как бы это сказать, тюремщика и часто наведывался в аббатство, чтобы убедиться, что она не бежала и не сеет мятеж.
— Откуда ты знаешь, что Мейг ему ничего не сказала? — спросила Майя.
Сюзенна улыбнулась.
— Она этим часто хвасталась, — сказала она. — Ее готовят для жизни при дворе. Точнее, и ее, и меня. Потому-то нас и назначили товарками. О том, что мы умеем читать и гравировать, знают только наши матери. Они тоже были тайнознатицами.
Майя кивнула.
— Значит, у вас настоящая династия. Это хорошо. Но я боюсь, что она может все рассказать отцу лишь для того, чтобы насолить тебе.
Сюзенна покачала головой.
— Она не посмеет. В нашей стране дочь, которая умеет читать, должна быть казнена на месте. Мне говорили, что я должна буду хранить это в тайне даже от мужа.
— То есть от Додда? — хитренько спросила Майя.
Сюзенна покраснела до корней волос.
— Я… я еще не знаю, за кого я выйду, — и она опустила взгляд.
— Ты его любишь? — тихо спросила Майя.
— Я не могу сказать, — прошептала Сюзенна.
— Почему?
— Потому что родители… запретили…
Майя покачала головой.
— Я же не спрашиваю, что они тебе приказали делать. Я спрашиваю о том, что ты чувствуешь. А для того чтобы это понять, не требуется особого ума или воображения, Сюзенна. Ты его любишь.
Боль, исказившая лицо Сюзенны, подтвердила правоту этих слов. Когда девушка заговорила, голос ее дрожал от душевной муки:
— Я все равно не скажу этого вслух. Произнесенные слова обладают великой силой. Я никому, никогда не говорила о том, что я чувствую.
Майя потянулась и взяла Сюзенну за руку. На ум ей пришли слова, вычитанные недавно в какой-то книге: «Зачастую мы хотим одного, а в молитвах просим совсем другого, ибо не говорим правды даже самим себе».
— Не скажу, — твердо повторила Сюзенна.
— А я тебя и не уговариваю, — пожала плечами Майя.
— А ты выйдешь замуж? — спросила Сюзенна, словно горячую картошку перебросила. — Я знаю, что твой отец запретил тебе вступать в брак. Ты его послушаешься или нет?
Сюзенна была отомщена: на сей раз покраснела уже Майя.
— Я думаю, что меня ждет политический брак, — тихо ответила Майя, глядя в пол.
— Кажется, тебя еще в детстве прочили в жены наследнику короля Дагомеи, — не унималась Сюзенна. — Я помню разговоры о союзе между нашими странами. Наследник тогда был совсем еще дитя. Кажется, мы с ним родились в один год. Принц Гидеон, верно?