Тайнознатицы Муирвуда
Шрифт:
Он подошел к столу, взял чашку и стал жадно пить. Напившись, он смерил девушку оценивающим взглядом:
— Так каким же будет ваше решение, леди Майя — вновь обретенная принцесса Комороса?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Совет
Майя закончила рассказ, всей кожей ощущая устремленные на нее взгляды. Она оглядела комнату. На известие о случившемся каждый отреагировал по-своему. Альдермастон был, как всегда, задумчив и молчалив, но глаза его смотрели приязненно. Жена его хмурилась и, по всей видимости, была расстроена рассказом о Джейен Секстон,
Как Майе не хватало бабушки! Советники альдермастона были мудры и благоразумны, однако политика так запутала все это дело, что Майя не знала, как ей быть.
— Какой ответ вы дали канцлеру Крабвеллу? — спросила жена альдермастона.
Майя глубоко вдохнула, поглядела на Джона Тейта и кивнула ему.
Джон Тейт беспокойно заерзал на месте.
— Она поблагодарила его за заботу о ее благополучии и сказала, что прежде, чем дать ответ, должна будет обдумать услышанное и посоветоваться с доверенными людьми. И правильно все сказала, мало ли что он вывернет. Клянусь Чишу, этот канцлер — просто паук, только отвернись, а он уж тебя оплел с ног до головы.
— Вам, должно быть, больно было все это слышать, — искренне заметил альдермастон.
Бескрайняя его способность к сочувствию в который раз поразила Майю. Этот человек вот-вот должен был утратить пост альдермастона и все же жалел другого больше, чем себя.
— Да, — сказала Майя, вновь оглядев комнату. — И я до сих пор не решила, что я ему отвечу.
Боясь скомпрометировать себя, канцлер не желал оставаться в аббатстве надолго и удалился в гостиницу «Пилигрим», сказав, что будет ждать ответа Майи до следующего утра, а затем отправится обратно в башню Пент.
Альдермастон откинулся на спинку кресла, и кожаные подушки под ним скрипнули. Одна его рука лежала на животе, вторую он опустил на стол.
— Затем ведь и существует Тайный совет, моя дорогая. Опыт подсказывает мне, что возможность обсудить волнующий вас вопрос с единомышленниками бесценна. Да, я всегда старался проникнуть в замысел Истока и понять, какова его воля, однако прежде я шел за советом к тем, к кому питаю глубочайшее уважение. Выслушав их, я составлял собственное мнение по вопросу и лишь потом обращался к Истоку, дабы он направил меня. О чем же ты хочешь спросить нас?
Взгляд его проникал Майе в душу.
Девушка прикусила губу.
— Я должна признаться: предложение канцлера показалось мне весьма соблазнительным. Союз с ним позволил бы мне бороться за восстановление моих прав законным путем. Это лучшее, что только можно придумать. Восстановив свои права, я могла бы помочь Муирвуду, защитить аббатство, спасти его от того, что замыслил отец. Однако мне представляется, что в первую очередь канцлер стремится сберечь собственную власть. И если я пойду за ним, это будет то же самое, что вверить свою судьбу кораблю за мгновение до его гибели.
— То-то и оно, — рьяно закивал Джон Тейт. — Голова у тебя варит, даром что сама с ноготок.
Одним движением руки альдермастон заставил его замолчать. Хозяин аббатства взял за руку жену и повернулся к сенешалю.
— Что скажете, Томас? Как следует поступить леди Майе?
Сенешаль улыбнулся, словно услышав понятную лишь им двоим шутку. На щеках у него появились ямочки.
— Вот всегда так, — доверительно пожаловался он Майе. — Первым никогда не говорит, всегда прежде спрашивает меня. Боюсь, по части сдержанности мне до нашего альдермастона далеко, и мнение мое ему нужно лишь затем, чтобы поступить наоборот, — он тихонько усмехнулся. — Майя… буду откровенен: я не мог бы волноваться о вас больше, будь вы членом моего собственного Семейства. Я не спускал с вас глаз с самого дня вашего прибытия. Вы всегда готовы служить другим, забывая при этом о себе. Вы станете великой королевой, и я от всего сердца готов поддержать вас.
Он улыбнулся, и улыбка его была исполнена искренности. Однако затем взгляд его посуровел.
— Однако что касается канцлера Крабвелла, я не доверил бы ему ничего важнее мытья горшков и сковородок. Он плетет козни против своего господина. И против вас тоже. Если вы взойдете на корабль, который меняет направление всякий раз, как подует ветер, вы никогда не достигнете цели. Я полагаю, что доверять канцлеру ни в коем случае нельзя.
Майя посмотрела в лицо сенешалю. Она была благодарна ему за совет.
— Но что мне ответить ему, Томас? Ведь простым молчанием мне не избежать последствий.
— Вы правы, — кивнул сенешаль. — Лично я поблагодарил бы Крабвелла за предложение и напомнил бы ему, что вы собираетесь пройти мастонские испытания в Муирвуде и потому все ваши помыслы сейчас только об этом, — сенешаль воздел руки к небу.
Альдермастон кивнул и перевел взгляд на Джона Тейта.
— А ты что скажешь?
Джон Тейт уперся могучей рукой в колено и подался вперед.
— Клянусь Чишу, альдермастон, вы же не хуже меня это знаете. Канцлер — просто трус и слизняк. Да его корежит от страха — вы глаза-то его видели?
— Да ведь ты обещал отрубить ему пальцы, — напомнил сенешаль.
— Ну да… и что с того? Я, может, хотел посмотреть, что он делать будет. Не был бы такой соплей, вырвал бы руку или велел бы стражникам убить меня на месте. Ежели пса пинать каждый день, он будет лаять на чужих, а от хозяина бегать. Вот Крабвелла этого, видать, пинали слишком часто. Он тонет и готов ухватиться за соломинку. Уж коли ты возьмешься его вытаскивать, так первым делом огрей хорошенько дубиной, чтоб знал свое место.
Джон Тейт поднял палец и указал на Майю.
— А может, он вообще явился, чтоб узнать, верна ли ты отцу. Сидит и ждет — ну как ты отпишешь папаше и все ему расскажешь? А папаша-то и рад будет, коли это он послал Крабвелла тебя испытать. Эдакому типу соврать — что хлеб маслом намазать. Он тебе что угодно скажет, лишь бы тебя залучить, а что там на самом деле думает, никто и не узнает. Ты вот что, отпиши-ка отцу, а этот пусть выкручивается как хочет.
Томас покачал головой.
— Письма, адресованные королю, первым вскрывает сенешаль… или, в данном случае, канцлер. Вся королевская почта в его руках.