Тайны беларуской истории
Шрифт:
Белорус или беларус?
Продолжим эту тему. С 1991 года наша страна официально называется «Беларусь». Как должен называться житель этой страны по нормам русского языка? Ответ очевиден: беларус. При этом, казалось бы, автоматически в русском языке появляются два разных значения: старое «белорус» означает национальность, а новое «беларус» — гражданскую принадлежность человека. То есть появилось различие, аналогичное различию между терминами «русский» и «россиянин». При этом «белорус»
Именно такой трактовки придерживаются знакомые мне российские лингвисты, но вопрос «запутывается» тем, что в беларуском языке такой двойственности понятий нет. В нем (равно как у поляков в Польше и украинцев в Украине) существует только беларус — это и этническое название, и гражданская принадлежность. Поэтому беларуские лингвисты настаивают на том, что в русском языке следует тоже ввести общее понятие «беларус», то есть сохранить прежний смысл слова, заменив в нем букву «о» на «а».
Попутно замечу, что разный смысл понятий «русский» и «россиянин» вызывает критику российских лингвистов, которые хотели бы видеть полное тождество этих терминов. Однако, на мой взгляд, для России это как раз необходимо, ибо, в отличие от Беларуси или Польши, она страна не унитарная, а федеративная. Например, те же татары никогда не согласятся с тем, чтобы их называли «русскими» (или «русскими татарами»), но вполне согласны с термином «россияне», обозначающим гражданство.
Что касается термина «русский», то он искусственный (придуман евреем Свердловым) и безграмотный: в русском языке все названия национальностей — существительные. Так, во всех документах BKЛ указывались не «русские», а именно русины — ныне украинцы (нынешние «русские» России в прошлом себя называли московитами). «Русины» по нормам словообразования как раз соответствует термину «россияне», который впервые стал активно использовать президент России Борис Ельцин.
Институту русского языка РАН вместо озабоченности сохранением термина «Белоруссия» лучше бы заняться заменой безграмотного термина «русские» на соответствующий нормам русского языка термин «русины».
Но вернемся к вопросу перехода от «белоруса» к «беларусу». В предыдущих главах я уже привел историю появления самого термина «белорус» в царской России, не стану повторяться. Официально термин «белорус» существовал только 23 года (с 1840 по 1863) и был запрещен генерал-губернатором Муравьевым, по прозвищу «вешатель». Ясно, что тогда писали только «белорус», так как сам наш язык был запрещен указом царя в 1839 году. Однако в то же самое время Константин Калиновский использовал в своих нелегальных изданиях термины «Беларусь» и «беларус», органичные для нашего языка.
После 1863 года «Белоруссия» именовалась в России «Северо-Западным краем». И только на рубеже XX века термин «Беларусь» стал входить в употребление в неофициальных изданиях. Причем писали на беларуском языке его именно так, а не через букву «о». Например, в 1910 году Ластовский издал в Вильне свою книгу «Кароткая гісторыя Беларусі».
Но вот что интересно: в 1920 году Декларацию о независимости БССР опубликовала минская газета «Советская Белорусь», которую через несколько лет переименовали в «Советская Беларусь». Лингвисты Москвы и Минска договорились тогда, что в русском языке существует термин «Белоруссия», аналогичный в нашем языке термину «Беларусь», но не может быть ни «Беларуссии», ни «Белоруси». Выходит, что еще тогда Москва транслитерировала в русский язык термин «Беларусь», ибо термин «Белорусь» после 1920 года никогда больше не использовался в СССР.
Это показательный факт: от термина «Белорусь» (имеющего соединительную «о») отказались в СССР еще в 1920-е годы — и ввели в русский язык «Беларусь». В беларуском языке нет соединительной «о», как нет и правила русского языка удваивать «с» для образования суффикса. И раз уж в русском языке в обиход вошло с 1920-х годов противоречащее нормам русского языка «Беларусь» вместо «Белорусь», то равно должно войти и «беларуский» вместо «белорусский», где странным кажется уже не «а» вместо «о», а именно одна «с». (Но раз мы отрицаем соединительную «о», то автоматически должны отрицать и удвоенную «с» — ведь и то и это есть транслитерация. )
Неизбежность транслитерации признает и цитировавшийся выше скептик А. В. Фролов:«А если признать недопустимость в русском языке слова Белоруссия, то логично следует необходимость и дальнейшего коверкания языка — изменения и образованных от слова Белоруссия производных, т. е. написания по-русски «беларуское» государство и национальность «беларус»… »
Но что Фролов называет «коверканьем языка»?
БелОрус является жителем БелОруси. А такой страны с 19 сентября 1991 года не существует (точнее — с 1920-х годов, а с 1991 года не существует Белоруссии), есть только БелАрусь. Соответственно, ее жители являются белАрусами. По нормам, подчеркиваю, русского языка.
Коверканье языка мы видим как раз сегодня, когда термин «Беларусь» ставится во фразах вместе с термином «белорусы». Однозначно безграмотно выглядит само словосочетание: «белорусы Беларуси». Почему там «о», а тут «а»? Где логика? Где система? Какой-то лингвистический бардак. Оспорить написание слова «БелАрусь» никто уже не в силах, так как оно — единственное официальное название нашего государства. Это абсолютно правильно, так как страна должна иметь международное название, взятое из ее национального языка, а не из языка соседей — россиян или поляков.
Вот характерный пример: журналист Павел Шеремет в статье «Белоруссия — Беларусь. Одна страна — два названия» заметил, что «один знакомый писатель спросил: «Почему Белоруссию вы все время называете Беларусь? Беларусь — это же трактор такой! ».
Люди в России не понимают, что у беларусов вообще есть свой собственный язык, на котором не только трактор, но еще и страна имеет право называться. Поэтому, чтобы эту безграмотность ликвидировать, нет иного способа, кроме как изменить написание «белорус» на «беларус». Тогда лингвистически все будет в норме: «беларусы Беларуси».
Теперь о прилагательном «беларуский». Этот момент кажется «самым спорным», потому что он ярко нарушает нормы русского языка, у любого грамотного человека, пишущего по-русски, вызывает неприятие: не в букве «а» (что легко принимается как производное от «Беларусь»), а именно в отсутствии удвоенной «с».
Однако лингвисты (как сторонники, так и противники этой транслитерации) правы. Читателям этой книги, вряд ли разбирающимся в законах лингвистики, объясню следующую вещь. Слово «беларусский» (с двумя «с») в принципе не может существовать по законам лингвистики, так как оно одновременно и продукт транслитерации с беларуского языка (что отрицает соединительную «о»), и продукт грамматики русского языка (сохраняет удвоенную «с»). Но так не бывает, это то же самое, что быть «чуть-чуть беременной».