Тайны беларуской истории
Шрифт:
И вряд ли россиянам понравилась бы аналогичная ситуация, если бы мы ввели у себя языковой нормой вместо Россия говорить и писать «Московия», а русских стали называть «московитами» — как это было до конца XVIII века. Мол, «мы привыкли к таким названиям» и «менять их не собираемся». Ведь именно это говорят российские лингвисты, что, конечно, аргументом не является. Мало ли к чему они «привыкли».
Недавно против термина «Беларусь» высказался на страницах газеты «Труд в Беларуси» Александр Фролов, доцент Международного гуманитарно-экономического института (Минск). Он писал:
«Уважаемая редакция, не следуйте
Сделали когда-то явную нелепость отцы и матери белорусской государственности. В то время, когда принималась первая Конституция Республики Беларусь, единственным государственным языком был белорусский, и совершенно не нужно было узаконивать русскоязычный вариант Конституции, загоняя туда белорусскую форму названия страны…
А если признать недопустимость в русском языке слова Белоруссия, то логично следует необходимость и дальнейшего коверкания языка — изменения и образованных от слова Белоруссия производных, т. е. написания по-русски «беларуское» государство и национальность «беларус»…
И уж совсем недопустимо переносить слово «Беларусь» в историю, рассказывая, например, о деятельности Армии Крайовой в Западной Беларуси (а не Белоруссии). Белорусам нужно пользоваться своим языком и совершенно ни к чему претендовать на наведение порядков в языке соседнего народа, пусть и признанного здесь в качестве одного из государственных».
Однако доцент Фролов заблуждается: мы «наводим порядок» не в языке соседнего народа, а в нашем втором государственном языке, который у нас является средством межнационального общения и одним из инструментов функционирования государства.
Существует где-то страна под названием Россия, или она завтра исчезнет с лица Земли — это не имеет никакого отношения к нашему государственному русскому языку. Потому что он — наш, а не «язык соседнего народа», как выразился уважаемый доцент. Нет на этот язык монополии ни у россиян, ни у Института русского языка РАН.
В своем обращении Фролов повторил расхожий в России тезис: «национальные формы в другие языки не переносятся». Мол, в русском языке нет Норге, есть Норвегия, нет Данмарк — есть Дания, не Суоми, а Финляндия, не Дойчланд, а Германия.
Однако уважаемый доцент весьма и весьма неточен в своих суждениях. Ни Финляндия, ни Германия не заявляли о том, что их названия транслитерируются на другие языки — и не просили другие страны отныне называть их именно так. А вот Беларусь именно это заявила в своем Законе. Точно так в свое время Персия объявила всему миру, что отныне она — Иран, а Цейлон, что он теперь Шри-Ланка, Берег Слоновой Кости — Кот д’Ивуар, Бирма — Мьянма, Северная Родезия — Замбия, Бенгалия — Бангладеш, Верхняя Вольта — Буркина Фасо. Именно под новыми названиями эти страны известны сегодня повсюду.
Если бы А. В. Фролов показал нам, что Россия пренебрегает этими призывами и продолжает называть Иран Персией, а Шри-Ланку — Цейлоном, то его мнение имело бы аргументацию. А так его избирательность непонятна: чем мы хуже Ирана или Шри-Ланки? Если в России не желают признавать наше новое название и упрямо именуют несуществующим, то это как минимум неуважение. А по сути — яркое проявление имперского мышления, точная аналогия поведению британских шовинистов, которые тоже долго отказывались именовать бывший «свой» Цейлон новым названием Шри-Ланка.
Но главное другое: нам «до лампочки», что у себя в России решает Институт русского языка РАН относительно норм русского языка. Поскольку в Беларуси двуязычие, и русский язык, являющийся вторым государственным языком, выполняет у нас функции межнационального общения, то и нормы его определяет наш Институт языкознания имени Якуба Коласа. Если кому-то эти нормы не нравятся (которые мы имеем полное право определять, так как он — наш второй государственный язык), то называйте его «беларуским вариантом русского языка».
Если же кто-то полагает, что мы будем жить с государственным языком, на нормы которого не сможем влиять, то это глубокое заблуждение. Лингвисты США, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Гонконга, Мальты и других государств не ждут, когда им из Лондона «спустят» указания относительно тех или иных слов английского языка. Они плевать хотели, что решат профессора Оксфорда: у них свои вариации английского языка. Например, разговорный английский язык мальтийцев англичане просто не понимают! То же самое и в нашем случае: Институт русского языка РАН нам не указка — он отражает языковые процессы в России, а не в нашей стране. При всем уважении к России, она для нас такое же чужое государство, как Украина, Польша или Грузия. Мы используем свой местный «беларуский русский язык».
Мало того: россиянам не только придется привыкнуть к термину «Беларусь», но и на своих картах все топонимы Беларуси отныне они будут указывать только в транслитерации с беларуского языка. Вот уж непаханое поле для издевок Михаила Задорнова и ему подобных ксенофобов!
9—13 октября 2006 года в Таллинне, столь презираемом Задорновым, состоялась международная конференция экспертов ООН по топонимике, которая постановила: беларуские названия на иностранных картах должны передаваться с национальной формы написания. Это значит, что на немецких картах вместо Weissrusland (калька слова «Белоруссия») появится Belarus’ (с апострофом, показателем мягкости). Вместо Gomel, Mogilev и Vitebsk — Ноmіеl, Mahiliou и Viciebsk.
Аналогично и на российских картах: никаких «российских вариантов» написания наших топонимов на русском языке больше не будет. То есть, российские картографы будут производить полную транслитерацию всех географических названий с беларуского языка на русский. Никакие «фи» российских лингвистов аргументами не являются, так как это — решение, утвержденное конференцией ООН. Организация Объединенных Наций (вовсе не беларуские «националисты») обязала отныне карты в России издавать с топонимами Махилеу, Вицебск, Брэст и тому подобное.