Тайны беларуской истории
Шрифт:
Обращаю внимание на важное обстоятельство: в последующем поморские князья такого титула уже не имели.
Беларуский историк Здислав Ситько трактует этот титул как «князь лютичей, лютицкий», однако в Папских буллах королевство Миндовга через полвека именуется тоже как Liutowa, то есть Лютова.
Как видим, четкого разграничения между Лютвой лютичей и нашей Литвой в XIII веке не существовало — так как это и были идентичные понятия (точнее, Лютва просто пришла с Поморья). Вот почему нынешнее празднование 1000-летия Литвы является, по сути праздником не нашего ВКЛ, а Лютвы лютичей. К сожалению, даже сегодня многие беларуские историки этого не поняли. Например, Здислав Ситько
«Как изложено в Кведлинбургских анналах под 1009 годом: «іп konfinio Rusciae et Lituae», это значит, между Русью и Литвой, был убит известный христианский миссионер Бруно-Бонифаций из Кверфута. Папа Иоанн VII посылал его в Польшу, Венгрию, в Киев, к печенегам, наконец, к ятвягам. В 1004 году Бруно был при дворе польского короля Болеслава Храброго, и в свой последний миссионерский путь выбрался, видимо, оттуда же. Вероятно, это путешествие и финансировал польский король.
Согласно преданию, Бруно крестил «над Бугом самого князя Натимира», из-за чего оба и погибли, ибо ятвяжские жрецы решительно выступили против попытки христианизации. Тело миссионера выкупил Болеслав Храбрый. Безусловно, он хорошо знал, куда направлялся Бруно, к кому обращаться, чтобы выкупить тело миссионера (святой Бруно сейчас назван опекуном Ломжицкой диатезии).
На прибужском Подляшье локализовал (без ссылки на конкретные поселения) место гибели Бруно и известный польский исследователь Г. Ловмяньский. Комментируя в своей книге «Русь и норманны» сведения «Кведлинбургских анналов», он сделал вывод: «Из этих записей видно, что Русь доходила до территории прусов». Удивляет, что в выражении «in confinio Rusciae et Lituae» Г. Ловмяньский якобы не заметил слова Lituae. Нельзя же сказать, что этот просвещенный ученый, автор многих трудов по истории Литвы (Великого княжества Литовского) отождествляет прусов с литвой. Видно, таким образом, Г. Ловмяньский обошел вероятный вопрос: как же так получилось, что по-над Бугом на ятвяжской (или дреговичской) земле, которая с 981 года принадлежала киевскому князю Владимиру Святославовичу, была еще и литва? Место же поселения этого якобы балтского племени западней Немана никем, в том числе и самим Ловмяньским, не локализуется».
Ранее я уже указывал, что в Кведлинбургских анналах Киевское государсство никогда не упоминалось как «Русь», а только как «греческая колония» или «провинция Греции» (видимо, по факту недавнего принятия Киевом греческой веры). А вот «Русью» в этих анналах называется только Полабская Русь, которая с землями Новогодка (и с Жемойтией) не граничила. Зато Лютва лютичей как раз была погранична Полабской Руси. Поэтому совершенно ясно, что в анналах под 1009 годом говорится не о нашей Литве и не о Руси Киева, а о близких и пограничных немцам Полабской Руси и Лютве лютичей.
Сопротивление историков Летувы в этом вопросе понять можно: ведь они фантазируют о том, что Литва возникла якобы в Жемойтии. Поэтому какие-то лютичи для их ненаучной фантастики совершенно лишние. Но почему происхождение нашей Литвы от Лютвы лютичей упрямо не хотят признавать и беларуские историки — вызывает только удивление…
Титул Богуслава I «princeps Liuticorum» позволяет сделать следующие выводы.
1. До 1219 года Литва располагалась не на территории будущего ВКЛ, а в Западном Поморье. Кроме того, еще там гербом ее князей была «Погоня».
2. Там Литва явно означала Лютву лютичей, и при создании ВКЛ Миндовгом в середине ХIII века наша Литва еще именовалась Лютвой, сохраняя тем самым указание на происхождение от народа лютичей.
3. С 1214 по 1221 годы под напором мощной немецко-польской экспансии происходила миграция лютичей из Западного Поморья к Неману (в том числе неудачная попытка захватить в Пруссии земли восточных балтов скаловитов в устье Немана примерно в 1221 г. ). Выше по Неману в районе Новогородка князья лютичей Рускевичи и Булевичи создали новую Литву.
Важен тот нюанс, что западные балты Поморья были этнически значительно ближе для ятвягов, чем славяне: их объединяли язык, общая культура, общая языческая религия. Придя выше по Неману в земли Ятвы, в 1219 году мигранты заключили договор о границах с галицко-волынскими князьями. В договоре новоприбывшие с Западного Поморья князья перечислены поименно. Обращаю внимание, что никогда ранее они тут не были известны. Как и само название «Литва» или «Лютва».
Правили до Миндовга новоявленной Литвой два главных рода лютичей: Булевичи и Рускевичи. Ясно, что они сумели договориться только с королем Руси Галиции и Волыни (тогда уже обособленном от Киева и даже собиравшемся принимать католичество). А вот Киев и отпрыски киевских князей, которые ранее земли Новогородка (Новогрудка) отвоевали у местных ятвягов, с приходом сюда чужаков никак не были согласны. Назревала война, лютичи Булевичи и Рускевичи закономерно обратились за помощью к королю Пруссии (Погезании) Рингольду — так как он раньше был их союзником (Пруссия как бывшая колония Полабской Руси собирала у себя всех мигрантов с Полабья и Поморья, уходивших от немецко-польской экспансии).
Конфликт между новоявленной Литвой лютичей и киевлянами крайне обострился к 1230 году: без помощи Пруссии лютичи могли не устоять. Судя по всему, Булевичи и Рускевичи пообещали Рингольду (отцу Миндовга) некие права на Литву — в обмен на ее защиту от Киева.
В 1230 году прусский король Рингольд пришел на помощь Литве и воевал с киевлянами за ее свободу. Битва произошла на правом берегу Немана, возле деревни Могильно. Были разбиты и погибли украинские князья Давид Луцкий и Дмитрий Друцкий с их дружинами. Одновременно взбунтовался народ в Полоцке, и Рингольд без особого труда и его присоединил к своим новым владениям.
Кривичи и ятвяги (то есть обе части древнего беларуского этноса) ненавидели киевлян и проклинали Киев, от которого хотя и освободились уже к тому времени, но чьи князья снова и снова пытались закабалить их. Понятно поэтому, что кривичи и ятвяги видели в лютичах-поморах не только своих братьев (с тем же языком и культурой), которые весьма отличались от русинов киевлян, но и защиту от Киева.
Экспансия татар изменила всю политическую ситуацию в регионе. Если верить историкам, Батый пытался собрать под свое управление все тюркские и финно-угорские народы. С этой целью он захватил финно-угорскую Суздальскую землю (страну Моксель, как она тогда называлась, князья которой пошли вместе с татарами захватывать Европу и погибли в Венгрии) и шел по следам уходивших с Поволжья на юго-запад финно-угров. Якобы он предложил киевским князьям не воевать с ним, а пропустить его войска, но те по своей глупости и спеси решили ввязаться в войну — и были наголову разгромлены.
В земли кривичей и ятвягов татары не пошли по той же причине — они их этнически не интересовали, как равно не интересовали шведы. В сложившейся ситуации русины Киева стали искать уже союза с нашими предками для борьбы против татар. Это способствовало укреплению и расширению Литвы — земли Киева теперь сами уходили в ВКЛ, видя в нем единственную защиту от татарских завоевателей.
Такая реконструкция событий кажется вполне логичной. Сразу исчезает все, что ранее казалось историкам «противоречивым».