Тайны древней Африки
Шрифт:
Сотобе: Нас послал наш вождь, проявив добрую волю, к губернатору, а также чтобы попросить лекарства.
Клоете: Есть ли документы того, что вас послал король Чака? Сотобе: Нет. Мы пришли сюда с лейтенантом Кингом.
Клоете: У вас нет значка, или пера, или хвоста тигра (!), чтобы показать, что вас послал именно Чака?
Сотобе: Обычно мы посылаем скот, но на судне не было места, поэтому Чака послал бивни.
Клоете: Хочет ли Сотобе ехать со мнрй в Кейптаун?
Сотобе: Нет, мы здесь уже слишком долго, нам хочется вернуться домой, к нашему вождю.
Клоете: Зачем же вы ехали так далеко, если не хотите видеть губернатора?
Сотобе: Мы слышали,
Клоете: Если вы вернетесь, не повидав губернатора, не постигнет ли вас кара?
Сотобе: Нет, нам нужно сообщить Чаке, что губернатор защищает соседние племена.
Вопросы чиновника вконец запутали вождей. В конце беседы Сотобе заявил: «Вы так много спрашиваете нас об одном и том же, что я начинаю подозревать, что вы принимаете нас за шпионов, что мы собираемся украсть ваш скот и поэтому не пускаете нас домой».
Я сказал вождям, что вместе с ними вернусь в Наталь, хотя велик был соблазн остаться здесь и пообщаться с друзьями, с которыми не виделся уже три года.
2 августа судно «Геликон» доставило сюда, в Алгоа-бей, из колонии подарки для Чаки и его вождей. Они были рады отъезду, но без меня и Кинга отказывались подниматься на борт. На «Геликоне» мы отбыли в Порт-Наталь 9 августа.
Подарки от властей состояли из кусков меди, не имеющих никакой ценности, штуки алой материи и лекарств. У нас было сложное положение — как подать Чаке столь скромные дары от такой великом страны? Выручиди лекарства. Их ценность мы превозносили как могли, а Кинг добавил к ним свою подзорную трубу, купленную за 120 риксдолларов, бусы и некоторые другие пустяки. Вскоре Чака послал за нами. Как мне удалось выяснить у моих слуг, у которых слух был получше моего, Сотобе удалось оправдаться, но вождь был зол».
17 августа, при подходе к Порт-Наталю, Кинг посадил судно на мель. Видимо, к тому времени он был уже серьезно болен. Выбираясь с затопленного «Геликона», погиб готтентот Майкл.
Финн из Дукузы письменно известил колонистов, что вся армия ушла на север грозить Сошангане. Нужно было срочно отправляться к Чаке с подарками. В это время умер Кинг. Моряки с «Мери» во главе с плотником Хаттоном похоронили его.
Чака был очень опечален его смертью. Он принес в жертву несколько быков; надеясь, что это воскресит его друга. Подарки губернатора Капа вождя явно не удовлетворили и он с несвойственным ему терпением стал готовить новую экспедицию за «эликсиром жизни» — макасарским маслом.
Из записок Н. Айзекса:
«Чака сообщил нам, что уже послал за Джорджем Кейном, чтобы тот возглавил новую миссию и выменял у белых те товары, которые нужны ему, Чаке. Потом он сообщил нам, что объявил траур по матери законченным. Финн очень опасался, что он завершит траур новыми человеческими жертвами, но вождь обещал ему, что этого не произойдет. И он сдержал слово».
Мы переворачиваем последнюю страницу жизни Чаки. Давайте еще раз обратимся к воспоминаниям Айзекса и послушаем его версию.
Из дневника Н. Айзекса:
«24 сентября. Встав рано утром, мы втроем — с Финном и Фаруэллом — гуляли в садике. Потом не спеша позавтракали, как вдруг вбежал гонец из Тугузы (Дукузы. — Авт.), выпалив: «Чака мертв!» Он вышел оттуда вечером, когда все случилось. Чака сидел с двумя-тремя вождями возле своей хижины и любовался стадами, которые загоняли в крааль. Видимо,
Такова версия Айзекса. Момент для покушения заговорщики выбрали удачный. Армии при Чаке не было. Она находилась далеко на севере, в Мозамбике. Чака отослал туда одного из своих двоюродных брат Дингаана, который когда-то стремился унаследовать место Сигуяны, а потом надолго затих, а также Мхлангану, а также родных братьев — Мпанде и Нзибе. Последнему было около двадцати лет, а Мпанде считался самым мягкотелым и слабым из всего многочисленного потомства Сензангаконы.
Заговор против Чаки зародился в его собственной семье. Мкабани, сестра Сензангаконы, была близкой подругой Нанди, матери Чаки, и эта сварливая старуха распустила слух, что ее королевский племянник Чака отравил собственную мать. Когда Чака был в походе на юге, она высказала свои подозрения Мхлангане и Дингаану и посоветовала им объединиться с индуной Мбопой, начальником королевской прислуги. Договориться они не успели: Чака неожиданно вернулся и услал обоих братьев на север. Мбопа остался один.
Потом Чака сделал следующее. Едва армия достигла крааля Эгазини, где правил отец Мбопы, вождь отозвал из войск всех мальчиков-носильщиков у-диби. По возвращении он объединил их в гвардию изи-ньози (пчелы), чтобы иметь собственную гвардию, а армия должна была идти без сопровождения, неся на плечах собственное имущество. Это переполнило чашу терпения братьев-заговорщиков. Сославшись на болезни, они вернулись в свои краали близ Дукузы и послали гонцов к Мбопе, и тот сообщил Чаке о болезни братьев. Чака воспринял это известие спокойно, и братья вздохнули с облегчением.
…В то утро, 22 сентября, Чака видел сон. Он умер, а Мбопа служит другому хозяину. Вождь рассказал это одной из девушек гарема, а та передала сон Мбопе, который и пересказал его в ужасе братьям. Те решили убить Чаку в тот же день.
Ближе к вечеру от амапондо прибыли посланцы с подарками журавлиными перьями и выдровыми шкурками. Чака вышел встретить гонцов за ворота крааля. Тем временем Мбопа спрятал под накидкой-кароссом короткий ассегай, а братья укрылись за изгородью крааля.
Чака сел и стал расспрашивать посланцев, почему те так задержались в пути. Дингаан дал знать Мбопе, чтобы тот побыстрее спровадил группу амапондо из крааля. Мбопе выскочил вперед и стал бить гонцов хлыстом. Те выбежали за ограду. Чака встал в недоумении, в это время братья подошли ближе и ударили Чаку ассегаями. Тот закричал: «Дети моего отца, что случилось?» Повернулся и, спотыкаясь, пошел к воротам крааля. Он упал уже за оградой. Трое убийц покинули сцену, а жители попрятались по своим хижинам. Тело оставалось до утратам, где упало. Гиены не тронули Чаку! Потом тело завернули в бычью шкуру и поместили в пустую яму для зерна, завалив камнями.