Тайны географических открытий
Шрифт:
Вот что написал Фосетт однажды: “Я ставил своей целью поиски культуры более ранней, чем культура инков, и мне казалось, что ее следы надо искать где-то дальше на востоке, в еще не исследованных диких местностях… Я решил… попытаться пролить свет на мрак, окутывающий историю этого континента. Я был уверен, что именно здесь скрыты великие секреты прошлого, все еще хранимые в нашем сегодняшнем мире…”
Он собрал схожие легенды о некоторых других затерянных в бразильских джунглях древнейших городах.
К 1925 году полковник Перси Фосетт был уже не молод. Казалось бы, самое время подумать об отдыхе, доме. Но так уж устроен человек, и в особенности такой непоседливый человек, каким был мечтатель Фосетт.
За время, что Фосетт прожил в Англии, дома, вернувшись из седьмого путешествия по Южной Америке, жажда новой дороги, нового путешествия все сильнее охватывала его. Но, должно быть, старея, мечтатель теперь и во время путешествия не хотел порывать полностью с родным домом — ^ спутником для восьмого похода он избрал своего старшего сына Джека. Был ли он таким же мечтателем, как сам отец? Неизвестно, но, во всяком случае, Перси Фосетту удалось увлечь его своей бесконечной верой в древнейшую цивилизацию Земли. А лучшего спутника для путешествия он, пожалуй, не мог бы и желать. “Все, кто пошел бы со мной, должны были бы обладать отличной тренировкой, а таких найдется из тысячи один, не больше”, - написал отец. Но именно этим “одним из тысячи” как раз и был его сын.
Крепкий, тренированный молодой человек — ему едва перевалило за двадцать, для которого физическая форма была превыше всего, отличный спортсмен. К тому же наделенный разносторонними способностями, что подтвердилось и во время подготовки к экспедиции. Джек легко освоил португальский язык, которому учил его отец, и столь же легко научился владеть инструментами для топографической съемки. Вдобавок, он имел недюжинные способности художника, и перед началом экспедиции усердно тренировал руку. А в довершение всего ему не составило никакого труда привыкнуть к вегетарианской пище — зная, что на трудном пути придется, может быть, голодать, Перси Фосетт стал приучать к этому своего сына заранее.
А третьим участником экспедиции — по плану полковника экспедиция была малочисленной — стал школьный товарищ Джека Фосетта — Рэли Раймел.
Накануне восьмого путешествия Фосетта в Южную Америку остро встала проблема денег.
Прежде, когда он вел чисто географические исследования, их финансировали государственные учреждения, теперь же приходилось рассчитывать на себя. Но Фосетт — все-таки его имя было достаточно известно к 1925 году — сумел заинтересовать идеей своей новой экспедиции различные научные общества, а кроме того, продал право публикации всех посылаемых им известий Североамериканскому газетному объединению. Теперь он был не только исследователем, но и специальным корреспондентом ряда американских газет, который должен был посылать корреспонденции о своей собственной экспедиции. Можно было отправляться в неизведанное.
Впрочем, сначала путь проходил по хорошо изученным, освоенным местам. Лишь после города Куяба экспедиция должна была попасть в “затерянный мир”.
Осталось немало свидетельств о том, как проходило начало восьмого путешествия Фосетта, — многие подробности сохранили письма, адресованные Брайну Фосетту, младшему сыну или жене Перси Фосетта. Их писали и сам полковник, и Джек. Стоит привести некоторые из них, чтобы живо представить, что чувствовали путешественники в эти первые дни.
Джек Фосетт 5 марта 1925 года написал из Куябы: “Вчера мы с Рэли опробовали винтовки. Они бьют очень точно, но производят страшный шум…
Говорят, что покинув Куябу, мы войдем в местность, покрытую кустарником, и через день достигнем плато. Потом пойдет низкорослый кустарник и трава — и так всю дорогу, до поста Бакаири. Через два дня пути от поста нам попадется первая дичь”.
14 апреля полковник Фосетт не скрывает своей радости: “После обычных задержек, свойственных этой стране, мы наконец готовы отправиться через несколько дней. Мы выходим, глубоко веря в успех…”
Чувствуем себя прекрасно. С нами идут две собаки, две лошади и восемь мулов. Наняты помощники…
До нашего приезда тут стояла чудовищная жара и шли дожди, но теперь становится прохладнее — близится сухой сезон.
…Не так давно, когда я впервые привлек внимание к Мату-Гросу своей деятельностью, образованному бразильцу совместно с армейским офицером было поручено нанести на карту одну из рек. Работавшие у них индейцы рассказывали, что на севере существует какой-то город, и вызвались провести их туда, если они не боятся встречи с ужасными дикарями. Город, как рассказали индейцы, состоит из низких каменных зданий и имеет много улиц, пересекающихся под прямым углом; там будто бы есть даже несколько крупных зданий и огромный храм, в котором находится большой диск, высеченный из горного хрусталя.
На реке, которая протекает через лес, расположенный у самого города, есть большой водопад, и грохот его разносится на много лиг вокруг; ниже водопада река расширяется и образует огромное озеро, воды которого стекают неизвестно куда. Среди спокойных вод ниже водопада видна фигура человека, высеченная из белого камня (может быть, кварца или горного хрусталя), которая ходит взад-вперед под напором течения.
Это похоже на город 1753 года (т. е. на город, о котором шла речь в старинной португальской рукописи, найденной Фосеттом), но место, указываемое индейцами, совершенно не совпадает с моими расчетами…”
17 мая 1925 года Джек Фосетт написал: “Сегодня мы сфотографировали несколько индейцев племени механаку, разумеется, снимки будут отосланы Северо американскому газетному объединению. На одном из них четверо индейцев стоят с луками и стрелами у небольшого ручья, протекающего недалеко от джунглей. Я стою вместе с ними, чтобы показать разницу в росте. Они едва доходят до моего плеча. На другой фотографии индейцы нацеливают стрелы на рыбу в реке. Луки здесь больше, чем те, что были у нас дома в Ситоне, и имеют длину свыше семи футов, стрелы — шесть футов; но этот народ не отличается особой силой — я легко натягиваю тетиву вровень со своим ухом”.
20 мая 1925 года Перси Фосетт рассказывает в письме о первых трудностях, что подстерегали экспедицию: “Мы добрались сюда (до поста Бакаири) после нескольких необычных перипетий, которые дали Джеку и Рэли отличное представление о радостях путешествия… Мы трижды сбивались с пути, имели бесконечные хлопоты с мулами, которые падали в жидкую грязь на дне протоков, и были отданы на съедение клещам.
Как-то раз я далеко оторвался от своих и потерял их. Когда я повернул назад, чтобы их найти, меня застала ночь, и я был вынужден лечь спать под открытым небом, использовав седло вместо подушки; меня тотчас же обсыпали мельчайшие клещи…