Тайны имперской канцелярии
Шрифт:
– Ага, значит, думают, что я уже мертв.
– Господь с вами, ваше сиятельство, - перепугано отвечал дворник, крестясь свободной рукой.
– Ладно, ладно. Это мое дело. Ты вот что, давай, перевяжи туго мне грудь до ребер, а то ушиб сильно болит.
– Сейчас, сейчас, - заметушился тот, ставя свечу подле кровати.
Через полчаса губернатор уже сидел, опустив ноги вниз.
– Дай мне сапоги, - распорядился он, - а то непривычно без них.
– Сейчас, сейчас, - и дворник подал ему прошенное.
– Так, ты вот что, -
– Бог с вами, ваше превосходительство, - начал отмахиваться тот, - я за свои куплю все, что нужно.
– Да, сколько их у тебя там есть. Мало ведь. Да и не хочу я, чтоб ты меня кормил. У тебя своя семья есть.
– Что, правда, то правда, - тихо вздохнул дворник, кладя себе деньги.
– Так вот, - продолжил губернатор, - сходишь к одному моему знакомому и передашь ему, чтоб пришел ко мне. Только смотри, чтоб за ним не следили. Сделай вид, что уходишь, а сам пойдешь следом. Кто будет идти, пристукни, не стесняйся. Большого урону не будет. То враг наш.
– Все исполню как велите, - кланялся дворник, прижимая шапку к груди, - только, куда идтить сообщите.
– На Пушкарскую сходишь к тому большому дому. Знаешь, где это?
– Отчего ж не знать, ваше сиятельство. Наш барин частенько к нему хаживает, а я за лошадьми иногда приглядываю.
– Вот и хорошо. Передашь ему лично на словах, что я жду его здесь немедля. Только имя мое не говори. Скажи просто. Барин хочет вас видеть. И все. Он знает, что это.
– Все исполню, - поклонился снова дворник, -только, как с едой быть-то, если следом идтить.
– Ладно, еду пока оставь и деньги тож, потом сходишь. Нe утомился ведь?
– Что вы, что вы, мне такое раз в жизни приходится. Как могу так думать. Я мигом исполню.
– Ступай, ступай и не забудь о моих словах.
Дворник, в очередной paз поклонившись, снова удалился.
Граф же, в свою очередь, окунулся в свои мысли.
Ну, одно дело я сделал. Уготовил сам себе смерть. А точнее, создал слух об этом. Завтра придут к жене и скажут, что карета ушла под воду, и я утонул.
Она вскрикнет, заплачет и т.д. Но, что же дальше? Как выйти на улицу и как появиться у себя дома или во дворце? Кто станет у руля государства? Может, сам Николай, не ожидая церемоний по умершему брату?
Что ж, вполне разумно, учитывая обстоятельства моей "гибели". Но, что скажут на это те же графья и князья, что стоят рядом?
Может возникнуть не нужная болтовня. Дескать, надо закон уважать, соблюдать и исполнять. Раз решено дожидаться сорока дней, то пусть, так и будет.
Что ж, в этом их нельзя упрекнуть. Но, возможно, Николай их не послушает и выдвинет другое предложение.
В таком случае, повстанцы проиграют. Им не на руку это. Лучше всего затеять смуту, когда на престоле никого нет. Видно об этом они и подумали заранее, умертвив Александра.
Это и будет символизировать, кто из них замешан в восстании, а кто нет. Все легко и просто. Это так. Но ведь туда могут попасть и те, кто хочет соблюсти закон. Так как же выбраться из этого положения?
А просто. Надо сообщить всем о задуманном во всеуслышание. И если в этом случае голоса все ж разделятся, то и решать по ним надо, как и задумано.
Кто "против" - тот и зачинщик. Ибо любой здравомыслящий поймет, в чем тут закваска.
Хорошо, с этим покончено. А что с Василием? Как к нему подобраться и как вернуть на место папку для того, чтобы Николай спокойно воссел на трон. Да, это пока неразрешимо. Значит, и голосование ни к чему не приведет.
Василий может вовсе сжечь документы о Романовых, и тогда, прощай вера в царя и Отечество. Будет другое. Хотя нет, почему другое? То же самое, только с другим именем.
Нет, здесь надо что-то получше придумать. Но что? Может, старый друг отца моего подскажет, когда приедет. Кто знает. Надо посоветоваться. Думаю, он не из тех, кто супротив Николая, иначе мне все, конец.
На улице послышались шаги, и кто-то постучал в окошко. Но, не заслышав никакого ответа, ушел.
Наверное, гостевой из дома, - подумал граф, -захотелось перекинуться словцом. Да, оно и понятно. В доме, небось, одни служанки. Что ж ему там одному делать.
Губернатор положил голову поудобнее, и снова полезли прежние мысли.
Как же забрать то, что принадлежит канцелярии? И как так случилось, что их унесли из-под носа? Не сам ли ее начальник замешан во всем? Да, нет.
Он давно уже служит и проверен временем. Хотя кто его знает, кому можно доверять.
Но, кажется, ему все же можно. А почему? Бог его знает, почему. Просто так, внутренне, как говорят в сыске.
Вот и он внутри питал какое-то дополнительное уважение, идущее от сердца к другому такому же. Хотя уважением назвать это было трудно.
А как тогда? Доверие, но оно ведь изнутри, а не снаружи. Наверное, все же это уважение, идущее от самого сердца.
Мысли перекинулись в другую сторону. Граф вдруг вспомнил старого друга его отца.
Иван Васильевич был человеком знатным, особо добропорядочным. И если у самого графа « ваше превосходительство » появилось совсем недавно, то у того - с времен незапамятных.
Кроме этого, у него было около 100 000 крепостных, да еще тьма-тьмущая земель в придачу, на которых были и руда, и глина, и другие нужные материалы.
В общем, он был великим человеком и занимал высокое положение в обществе. Сейчас уже не служил, а находился в отставке, хотя иногда все ж одевал мундир и красовался на балах и парадах, которые почему-то любил и всегда радовался. В общем, веселый старикашка, как его звали многие, ибо он много шутил и смеялся, а иногда по смешному пританцовывал.