Тайны космоса
Шрифт:
В самом деле, когда Борис Устинович демонстрирует полученную им из сети «Интернет» фотографию с большим разрешением, невольно возникает впечатление, что луна Юпитера опутана как бы сетью трубопроводов. Туннели то переплетаются между собой, словно макароны в кастрюле, то прорезают поверхность луны, как по линейке. Сооружения высотой от 100 до 300 м тянутся по поверхности порой на сотни, даже тысячи километров. С помощью компьютерной обработки сложную систему коммуникаций удается различить даже под 120-метровыми наростами снега и льда.
Особое внимание исследователь обращает на так называемые «вулканы». Их название не случайно
«Странное дело, — говорит Родионов, — таких кратеров на Европе насчитывается всего-навсего 9. А вот метеоритных углублений, которые буквально испещряют другие луны, тут не заметно вообще. Почему? Что — их заделывает некая ремонтная служба?..»
Сами же жерла — этакие округлые оконца, остающиеся после «извержения», как считает профессор, могут быть использованы для наблюдения за окружающим Европу пространством. Причем он отнюдь не склонен полагать, что в тоннелях 100-метрового диаметра, куда поступает тепло из недр планеты, разогретых до температуры порядка 6000С, живут те самые «зеленые человечки», о которых так много писала пресса. Нет, вовсе не обязательно — это могут быть, скажем, разумные черви гигантской толщины. А может, в трубах, словно в футлярах, помещаются то ли корни, то ли щупальца гигантского существа, которых на всю планету — раз-два, и обчелся? Вспомните, например, «думающий океан», описанный Станиславом Лемом, — ведь он являлся единственным жителем всей планеты.
Сомнения и рассуждения. Итак, профессор Б. У. Родионов направил письмо о своем открытии директору НАСА Даниэлу Голдину и даже получил ответ. Из него вытекает: американские ученые весьма осторожны в каких-либо предположениях и отнюдь не торопятся с окончательными выводами. Со скепсисом отнеслись к рассуждениям своего коллеги и многие ученые МИФИ. Например, выступивший профессор Б. И. Лучков подчеркнул, что недавно сотрудники того же НАСА в журнале «Скай;энд телескоп» представили иное объяснение наблюдавшимся процессам, отнюдь не связанное с существованием разумной жизни.
«Взгляните-ка с борта самолета, а еще лучше со спутника на поверхность Арктики весной, — пишут они. — Перемещение матерых паковых льдин, их столкновения друг с другом, приводящие к образованию торосов, могут навести несведущего наблюдателя на мысль, что где-то там, подо льдами, ворочается некий огромный великан, просыпающийся после зимней спячки. Но на деле ведь все далеко не так…»
А профессор А. М. Гальпер напомнил собравшимся, что спешка еще никогда к добру не приводила. «Человечество уже открывало разумную жизнь на Луне, Марсе, Венере, — сказал он. — Но потом эти „открытия“ приходилось закрывать. Не получится ли так и на сей раз?..»
И все-таки мне не хотелось бы закончить эти заметки на пессимистической ноте: дескать, опять размечтались, никакой жизни на Европе нет и быть не может. Исследователи не торопятся ставить точку над и. Они полагают, что однозначный ответ на вопрос о существовании жизни на Европе мы получим после того, как там высадятся научно-исследовательские автоматы.
Проект завоевывает все больше сторонников в НАСА, а также среди ученых-планетологов.
Изучение Европы, вероятно, прольет свет и на зарождение жизни на Земле. То, что мы увидим, поможет нам понять характер добиологических условий на нашей планете. Какие соединения возникали в изначальной среде. Как развивались?.. Словом, получим огромное количество полезной информации.
…Ну а сам профессор Б. У. Родионов не успокоился на достигнутом — привлечении внимания к своему «открытию». Он уже предлагает наладить связь с «европейской» цивилизацией, если она действительно есть. «Европа находится от нас на расстоянии всего получаса лета светового луча, — говорит он. — Так давайте направим на ее поверхность луч мощного лазера и попробуем просигнализировать, испуская нечто вроде морзянки: дескать, мы здесь, отзовитесь. И если там обитают разумные существа, они обязательно как-то должны прореагировать на наш призыв. Хотя бы из чистого любопытства…»
Ныне ученых заинтересовал и Титан — крупнейший из 17 спутников Сатурна, превосходящий по своему диаметру Меркурий. До сих пор было известно, что его атмосфера состоит из азота с примесью метана и других углеводородов. Теперь там обнаружена еще и вода. А это значит, что Титан весьма похож на нашу планету, какой она была примерно 4,5 млрд лет тому назад, как раз перед зарождением жизни.
Европейские ученые не нахвалятся на свою предусмотрительность. В октябре прошлого года, когда стартовал зонд «Кассини», они поместили на его борт спускаемый аппарат «Гюйгенс». Если «Кассини» направляется к другому спутнику Сатурна — Япету, то вот «Гюйгенс» как раз будет сброшен в атмосферу Титана.
Началось же все так.
Что сказал судья? Всякое уже бывало в 30-летней истории исследования планет Солнечной системы космическими аппаратами. Но чтобы федеральный судья решал, отправится ли в полет автоматическая межпланетная станция, — такого еще не было! Чем же провинился перед законом аппарат, названный в честь знаменитого французского астронома XVII века, итальянца по национальности, Дж. Кассини, который открыл четыре спутника Сатурна и «щель» в его кольце?
А весь сыр-бор разгорелся из-за того, что на борту межпланетной станции находится 36 кг двуокиси плутония — радиоактивного вещества, предназначенного для питания бортового ядерного реактора. «Если ракета при запуске вдруг потерпит аварию, — предупреждали участники „зеленого“ движения, — то в результате радиация может распространиться на сотни миль, приведет к гибели десятков тысяч людей…»
Представители НАСА, надо отдать им должное, не стали отрицать принципиальной опасности. Однако они привели расчеты, согласно которым авария вряд ли ухудшит радиационный климат на Земле, поскольку двуокись находится в сверхпрочной капсуле, которая ни при каком раскладе не может взорваться. К тому же эта смесь запечена в керамику и ее концентрация в ней такова, что ни взорваться, ни распылиться в атмосфере она не может.
Так что прав был судья, вынесший вердикт: научная ценность эксперимента определенно перевешивает мало на чем основанные опасения защитников окружающей среды.