Тайны Логофетов

Чик Чирик

И пошла прямо по коридору уверенной походкой, ни разу не оглянувшись.

Если бы не она, у меня ничего бы не получилось. Только сейчас я понял, почему она себя так повела. Может и хотела меня немного покалечить, чтобы заставить остепениться и задуматься, но потом поняла, что это бесполезно. Внутри все возбужденно клокотало. Невозможно было поверить в случившееся. Я умею стрелять огненными лучами! Это же просто невероятно. Умею управлять водой. Залечивать легкие увечья и серьезные ранения. Проникать в головы окружающих, и читать их мысли. Потрясающе! Лишь будучи маленьким мальчиком, я смел о таком мечтать. Кто бы мог подумать, что такие мечты когда-нибудь осуществятся? Мечтал я, правда, о таком недолго, но это и неважно. До сих пор сложно уложить в своем мозгу все события, произошедшие сегодня. Сердце бешено билось от радости за свои продвижения. Самое главное, что мне не

кажется все сном. Я прекрасно осознаю и принимаю реальность, и от этого получаю еще большее удовольствие!

Я потопал по коридору, на поиски выхода, и только когда побродил по институту двадцать минут, вспомнил, что хотел расспросить Марию Антоновну о поисках Эмилии. Но появляться перед ней снова, не благоразумно. Поэтому я решил, что с этим вопросом стоит обратиться к кому-нибудь, с легким характером и спокойным нравом. На ум, каждый раз в такие моменты, приходит святой отец. Наверное, он самый миролюбивый и адекватный из всей девятки.

Интересно, где сейчас мой брат? Как же хочется увидеться с ним и послушать историю его жизни! У меня даже мурашки побежали по телу, когда я представил, как обниму Дениса. Я безумно соскучился. Плюс, это единственная родная для меня душа во всем городе. Наконец, у меня появился шанс найти поддержку в лице брата. Чем он занимался все эти годы? Где был, и как давно приписал себя к хранителям? Ворон сказал, что у него стихия воздуха. Почему же тогда у меня все пять? Мы же братья, значит, и стихии должны быть одинаковыми. Наверное, я не до конца понимаю все происходящее. Хотя, если поразмыслить хорошенько — я вообще не понимаю всего, что твориться сейчас в мире. Все объяснения Ворона прошли через меня, как через сито. Остался лишь тягостный осадок. Ведь все бессмысленно! Как не крути, а я так и продолжаю придерживаться своих личных взглядов на жизнь. На данный момент, меня заботят две вещи. Первая — это Эмилия, а вторая — брат. Думать более глобально, пока нет настроения. Лучше подумать о смысле такого существования в более мирное время.

Из института, я прямиком направился в церковь, не задумавшись даже, что священника там может не быть. Ничего другого мне все равно не остается. К церковным апартаментам, я никогда не привыкну. Все та же неприятная дрожь сковывает тело, как только я окунаюсь в эту мрачную атмосферу. Внутри не оказалось молящихся теней. Лишь на самой первой скамье человек, в котором не сложно было узнать святого отца. На радостях, до меня не сразу дошел странный хруст, доносящийся из-под моих ног. Я опустил голову и постарался приглядеться в полумраке, на что наступаю. Весь пол был укрыт белой штукатуркой, скорее всего, которая до этого находилась на потолке.

— Что случилось? — Спросил я священника, не успев толком дойти до него.

— Здание же старое, да и потолок мы давненько не белили. — Почти прошептал в ответ священник.

— И он вот так, ни с того, ни с сего начал осыпаться? — с трудом верилось мне.

— Наверное. — Был ответ, и я не стал больше донимать человека.

Он показался мне подавленным. Но когда подошел ближе, понял, что мне это просто показалось. Он спокойно сидел на скамье и отдыхал. Я молча сел рядом и посмотрел на золотое распятие. В этот раз оно мне не показалось пугающим, благодаря священнику, сидящему рядом. В его присутствие я чувствовал себя увереннее. Видимо, из-за своего темперамента — сразу чувствуется, что он сильный человек. Ему можно доверять, с ним можно делиться своими проблемами. Интересно, а какие проблемы у него? Почему ему захотелось быть священником? Таким образом, хотел помогать людям, или есть другая причина? Каким он был в молодости? И сколько ему сейчас лет? Жаль, но ни один из этих вопросов я не осмелюсь задать вслух. Видимо, этот человек так и останется для меня загадкой, и все же, один вопрос, мне хочется задать и, наверное, в нем нет ничего страшного.

— Скажите, вас зовут? Кирилл?

— Верно. — Удовлетворил он мое любопытство.

— Хочу спросить о наболевшем. — Начал я с того, зачем пришел.

— Мы ищем ее, Макс. — Устало вздохнул он.

Это я уже слышал, но легче от этого мне не стало.

— Расскажите, пожалуйста, подробней.

— Где она и что с ней, мы не знаем. Вот тебе все подробности.

— У меня появилась идея. Что, если забраться в ее голову?

Отец Кирилл посмотрел на меня, и в его глазах заблестела улыбка.

— Ты еще такой наивный.

Странно, но меня нисколько не обидели слова священника. Наоборот, из его уст они прозвучали, скорее, как комплимент. Если бы их же произнес Ворон, то моментом вывел меня из себя. Из уст других членов ордена прозвучало бы более чем обидно.

С отцом Кириллом все совсем по-другому. Странное, но приятное чувство распыляется внутри, когда находишься с ним рядом. Даже несмотря на то, что я его знаю всего ничего, да и виделись мы от силы, раз пять, а может и меньше, он источает вокруг себя теплую ауру. Скорее всего, неосознанно притягивает к себе людей. Но даже нахождение со священником рядом не заглушает боль в сердце за Эмилию. Посчитал, что мне пришла в голову замечательная идея, а подумать, что люди постарше и поопытней испробовали этот метод сразу же — ума не хватило. Я поник, разочаровался и разозлился. Что делать? Как искать? Где искать? Я готов кричать от досады и еле сдерживаемого гнева, но вместо этого просто зарылся лицом в ладони и простонал.

— Как твои успехи в освоении сил? — подал голос священник.

— Не знаю, сложно сказать. Но для того, чтобы вызволить Эмилию, я слишком малого добился.

— Хочешь, расскажу одну историю?

Мне показалось, что время для рассказов не самое подходящее, но отказаться, конечно же, не смог. Поэтому молча кивнул, глядя в пол перед собой. Все ищут Эмилию, а я устроил милые посиделки со священником, не хватает только по чашке чая у каждого в руке.

— Как-то раз, ко мне пришел человек. Достаточно было посмотреть на его внешний вид, и становилось ясным, что у бедняги за душой ни гроша. В то время, я только начал свой путь в роли священника. Уже тогда, мне казалось, что я умнее всех, хоть и было мне всего двадцать пять лет. Тот мужик распахнул двери этой церкви и осмотрелся. Я подумал, что он ищет место для ночлега или начнет просить милостыню. Но ни того, ни другого он не собирался делать. Я сидел на том же месте, где и сейчас, и ждал, пока тот подойдет. Мужчина на меня даже не смотрел, просто сел рядом, глубоко вздохнув. Обычно я сразу начинал задавать вопросы, интересоваться, философствовать, поучать. Мой гость был исключением — он завораживал, сложно объяснить, чем. Но, думаю, сейчас, ты чувствуешь тоже самое. — Отец Кирилл слегка улыбнулся мне, и даже шрам не испортил эту добрую ухмылку.

Стало хорошо на душе. Мне понравилось, что он понял меня без слов. В глубине души, я надеялся на это, и ответом ему была моя улыбка. Священник утвердительно кивнул и продолжил.

— Мы с ним просидели в полной тишине минут пятнадцать, не меньше. Но самое интересное, молчание не было тягостным. В какой-то момент, мне даже показалось, что со своим родным отцом я смог бы просидеть так же, ничего не ожидая и ничего не отдавая. У меня потеплело на душе, и, казалось, впервые за долгие годы я расслабился. А потом он все-таки заговорил. Он назвал меня сыном, а я в свою очередь даже не удивился, хотя, по сути, так называть должен был его я. Так вот, он сказал: «Сын мой, ты силен, но уверен ли ты, что сделал правильный выбор». «В каком смысле?» — спросил я. «Что поверил в ту правду, и, в конечном счете, ты не будешь страдать?». Смысла вопроса я не понял, но язык почему-то не повернулся спросить, что он хотел этим сказать. А мужчина ничего и не ждал от меня — от юного глупца — поэтому просто встал и ушел. Я никогда его больше не видел. Со временем стерлось лицо из памяти, но впечатление навсегда поселилось в моем сердце. Его слова, и даже его голос, я все запомнил, но смысл понял только сегодня, спустя две четверти моей жизни.

— И какой же в них был смысл. — Поинтересовался я, внимательно выслушав священника, и не забыв обратить внимание на сказанную им фразу о двух четвертях жизни.

Это значит, что ему пятьдесят лет?!Уму не постижимо. В первую нашу встречу, я дал ему от силы тридцать лет. Разве такое возможно?

— Смысл, в правде, в которую я поверил.

Я ничего не понимал, но отец Кирилл объяснять, видимо, не собирался. Зачем тогда вообще надо было рассказывать мне эту странную историю?

— Скажи, — тихо проговорил отец Кирилл, — ты уверен, что сделал правильный выбор?

Вопрос меня немного смутил, так как я задавал его себе пятьдесят раз за день, но показать кому-то свои сомнения не решался. Нужно ли воспользоваться данным мне сейчас шансом? Ведь священник сам начал этот разговор, и спросил, потому что хочет услышать правду.

— Я верю, но был бы не против, если бы на моем месте оказался кто-нибудь другой. — Наверное, я на самом деле так и считал.

Ведь не поверить в то, что я вытворяю с огнем или с водой — это верх глупости. Но вот с желанием дело обстояло иначе. Я не верю, что хочу во все это ввязываться на все сто процентов. Роль зрителя мне подошла бы больше. Но ведь делаю все это я не ради себя, а ради Эмилии. Она ждет от меня действий, ждет помощи, хоть и тщательно скрывает это.