Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
Прекрасно пообедав и выбросив Оленьку с ее проблемами из головы, Сивере отправился на встречу с Анной Горенштейн. Свидание было назначено там же, где они разговорились в первый раз: на боковой террасе, возле вертикальной хачкары с родовым гербом Прошянов на постаменте. Он пришел первым и, поджидая вдову, закурил сигару, украденную накануне из коробочки Прозорова.
«Начинаю втягиваться в эту дрянь», – с безразличием подумал он, выпуская ровное колечко дыма. С ним стали происходить странные вещи: он на глазах обрастал пороками и покрывался мужественным нахальством, словно шерстью. «Скоро начну бить морды», – решил он, ощущая себя не просто Сиверсом, а одним из тех львов, прикованных к кольцу в гербе Прошянов. Или орлом, готовым растерзать попавшуюся в когти овечку.
Сейчас, глядя на этот герб, он хотел понять, что двигало Терезой, далекой прапрапра… внучкой классически злодейского князя, в ее стремлении помочь ему раскрыть тайну родового проклятия и всего этого осиного гнезда – «Монастырского приюта». Ведь это она направила к нему Гелу, чтобы тот открыл тайник, в котором кто-то (уж не Тошик ли Полонский) оставил арбалеты и рукописи Комамберова. Или Тереза тоже искусно притворяется, преследуя свою цель, а его, дурака-историка, лишь использует?
Родовой герб у подножия хачкары притягивал взгляд Сиверса, словно мерцающий огонь, магически покоряющий сознание, усыпляющий разум, и он тщетно пытался ухватить еще одну, ускользающую, но очень важную мысль. Не успел. Появилась Анна, легким прикосновением руки выводя его из оцепенения.
– Вы курите! – с огорчением заметила она. – Как это неприятно.
– Просто дымлю, – ответил он, бесцеремонно гася сигару о мифическую пасть с кольцом. Во времена Прошяна за подобную наглость он наверняка бы лишился головы или был бы посажен на кол. Избавившись от сигары, он не удержался от комплимента.
– Вы все больше напоминаете мне византийскую принцессу Комнин или божественную Анаит. А может быть, вы и та и другая? Или вдова Командора? Но откуда в ваших глазах эта грусть?
– Вот-вот, – откликнулась она. – О Командоре. Вчера, когда вы стучались ко мне в келью и вопили дурным голосом, мой покойный муж вновь напомнил о себе. Вернее, чуть раньше.
– Этот призрачный горбун? Прекратите, Анна. Не морочьте ни себе, ни другим голову.
Возможно, слова Александра Юрьевича прозвучали излишне резко, но вдова оставила их без внимания.
– Посмотрите, что я нашла утром на своем столике в номере, – сказала она, протянув Сиверсу записку.
– Что это – любовное послание от князя? – пошутил он.
– Хуже. Это почерк Влада Горенштейна, – серьезно ответила она. – Читайте.
С явным неудовольствием, полагая, что это чья-то очередная глупая шутка, Сивере развернул бумажку. Маленькими, но четкими буковками было нацарапано следующее: «Дорогая Анит! Если ты не ищешь неприятностей и по-прежнему любишь меня, то я жду тебя сегодня в полночь возле каменной рыбы. Помни, что отказывать мне нельзя. Выбора у тебя нет».
– Подписи нет, – произнес Сивере. – Вы уверены, что это его почерк?
– Мне ли не знать! – воскликнула она. – И это имя – «Анит», так он меня всегда называл. Никто больше.
– В последних фразах чувствуется угроза, – сказал Александр Юрьевич, размышляя над посланием. Все это не укладывалось в голове: покойный муж, записка… Действительно, просто статуя Командора, да и только!
– Это он, он, он… – трижды, как заклинание, повторила Анна. – И он жив, я знала, я чувствовала. Труп во взорванной машине был не его. Подбросили, а покушение на себя он организовал сам. Чтобы скрыться. У него были крупные неприятности с партнерами по бизнесу. А банк, которым он владел, переходил во внешнее управление из-за грозившего ему банкротства. Словом… все сходится. Он придумал какую-то хитрую комбинацию. Влад страшный человек, страшный… – добавила она, опустив руки, которые только что держала у своего лица.
– И все же, – осторожно промолвил Сивере. – Подумайте, не мог кто-либо намеренно использовать его почерк? Тот же князь? Что ему от вас нужно? Я имею в виду князя, а не покойного мужа. Хотя и покойника тоже.
Сказав это, Александр Юрьевич почувствовал, что начинает заговариваться. Все происходящее уже не умещалось у него в голове.
– Не знаю! – не слыша его, прошептала Анна. – Я в отчаянии. Меня преследует какой-то злой рок.
– Всех преследует, – утешил ее Сивере. – Но вы должны взять себя в руки. И ни в коем случае не ходите на это свидание. Кто бы ни написал записку.
– Но…
– Никаких «но». Или давайте поступим так: мы пойдем вместе. Я спрячусь, но буду недалеко от вас. Еще поглядим, что это за мертвец с того света вам угрожает.
– Хорошо, – упавшим голосом согласилась Анна. Выглядела она настолько расстроенной, что Александр Юрьевич, совершенно неожиданно для себя, импульсивно притянул ее к себе и поцеловал в мягкие, податливые губы. И если кто не ожидал этого поступка, то только не она, поскольку тут же жадно и пылко ответила. Голова у бедного Сиверса совсем закружилась. Он держал в объятиях эту прелестную таинственную женщину и не знал, что же теперь еще сказать.
2
Александр Юрьевич вновь отправился в библиотеку – излюбленное его место во всем «Монастырском приюте». Но едва он, набрав стопку редких книг, уселся за стол, как заявился вечно снующий вокруг Багрянородский.
– Уйдите, не до вас, – опережая частного детектива, сказал Сивере. – Видите, я работаю?
– Ну и что? А мне-то вот как раз «до вас». Я к вам совершенно официально. У меня поручение.
Александр Юрьевич с любопытством посмотрел на посланца.
– От кого же?
– От князя Романова. Я его секундант.
В голосе Багрянородского зазвучали горделивые нотки. Он даже засунул ладонь за борт сюртука и сверкнул золотыми зубами.
– Ах, вот как! – усмехнулся Сивере. – Милости просим. Дуракам у нас всегда рады.
– Нет уж, теперь вы оставьте этот тон. Дело серьезное. Князь намерен довести его до конца. Я имею в виду дуэль.
– Все-таки так, – промолвил Сивере. – Ладно. А почему же он выбрал в секунданты именно вас, дорогой месье?
– Кого же еще? Кто тут еще способен оценить эту гениальную шутку? – засмеялся частный детектив. – Но сами-то вы не очень хохочете. Это для нас развлечение – не для вас. Короче, князь требует уточнить условия поединка. Время, место и прочее.
– Вообще-то, насколько мне известны дуэльные правила, вы должны оговорить все детали не со мной. А с моим секундантом, с Терракотовым. Но уж, поскольку пришли…
Сивере задумался. Коли хочет драться – подеремся. Мысль о том, что дело действительно может зайти столь далеко, его не пугала. Будет что вспомнить в старости. Если, конечно, кто-то вообще выберется из этой клиники под названием «Монастырский приют».
– Мы ждем-с! – важно и нетерпеливо произнес Багрянородский, явно кривляясь. – Выбор оружия, времени и места за вами.