Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
Сразу надо сказать, что рукопись существовала лишь во фрагментах, окончание вообще отсутствовало или было утеряно, некоторые фразы автора без контекста попросту не прочитывались, но Александр Юрьевич все равно с удовольствием занимался реставрацией этой странной литературной находки, будто лепя по кусочкам Будущее Истории.
Вот некоторые из этих осколков, которые ему удалось «склеить».
«…Мы с женой, не ожидая этого, попали в атмосферу подозрительности и таящегося в темных уголках отеля страха. Все было мне известно и предугадано заранее, кроме одного – ощущения смерти, которым был буквально пропитан весь горный воздух. Люди, нас окружающие, ходили в масках, они меняли их каждый день, час, словно подбирали по погоде, а главный устроитель этого карнавала оставался, как всегда, недвижим и невидим.
Этот отель в скором времени стал напоминать мне то ли загадочный монастырь, то ли еще более таинственную клинику. Впрочем, и гостиница, и клиника, и монастырь чрезвычайно близки по их укладу жизни: в них живут люди сами по себе и, тем не менее, настолько связаны друг с другом, что трудно себе представить. Связаны не местом, а отсутствием времени. Все они почти пребывают в вечности. Впрочем, хозяин встретил нас весьма радушно. У меня было к Полянскому некоторое дельце, о чем я не хотел говорить сразу…»
Сивере мало разбирался в литературных качествах художественных произведений, поэтому и не стал их оценивать. Его, как историка, интересовали факты, объективные и субъективные оценки событий. Комамберов в этом фрагменте угадал атмосферу «Монастырского приюта», то же самое чувствовал и сам Александр Юрьевич, едва приехал сюда. А что за «дельце» было у автора к хозяину отеля? Об этом в дальнейшем не было сказано ни слова. Но Сивере чувствовал, что оно-то и есть самое главное, с чем все и связано.
«…Странное исчезновение двух молодых людей, заблудившихся в горах, – продолжал читать Сивере, – натолкнуло меня на мысль об аномальной природе существующего отеля. О его подземной части – в прямом и переносном смысле. Незримом, скрытом от глаз. Меня не интересовала история этой «горной клиники», хотя наверняка она насчитывала несколько веков; я прозревал, что в будущем случится еще не одно «исчезновение» из реальной плоскости, поскольку колесо событий с нашим приездом завертелось все быстрее и быстрее. И я не ошибся. Смерть человека в очках таилась в его футляре…»
Опять обрыв страницы. «И снова этот «футляр», – подумал Сивере. – Как в воду глядел… Или совпадение?» Затем шло описание приезда местного полицейского чиновника, правда, он оказался гораздо моложе комиссара Куруладзе, да к тому же – с помощником-женщиной. Ладно, допустим, это литературный прием. А вот две старые девы чрезвычайно походили на тетушек Алису и Ларису. Их Комамберов сразу окрестил «старыми мошенницами», разъезжающими по всему свету в поисках своих жертв.
В одном из отрывков угадывались молодожены, которые скрывали за внешним проявлением любви равнодушие друг к другу, вынашивая планы какого-то преступления и убийства. Но соответствовало ли это Дембовичам? Молодожены из рукописи «уплыли», зато появился странный тип, нахальством и вертлявостью напоминающий Багрянородского. О нем было сказано так: «Приехал с целью взять то, что ему не принадлежит, скрываясь от правосудия. Встававшие на его пути преграды безжалостно им уничтожались, за маской благоглупия прятался острый ум и оскал волка. Особенно часто он крутился возле одного человека, ученого, в котором видел цель и причину своего собственного пребывания здесь. Я знал, что смертельный поединок между ними – еще впереди…»
Тут Александр Юрьевич поневоле вздрогнул. О ком и о чем шла речь, что хотел высказать автор? Комамберов, судя по всему, любил выражаться намеками, невнятными фразами. Типичный прием, свойственный всем пророкам-графоманам. Расшифровывай, как хочешь. Может быть, это не Багрянородский, а Прозоров? Или оба в одном лице? А ученый – я? Черт разберет!.. Обругав про себя Комамберова «старым наперсточником», Сивере читал дальше еще около часа, то зевая, то отплевываясь.
Иногда попадались очень интересные фрагменты, он их откладывал в сторону, надеясь разобраться подробнее на досуге. От иных становилось немного не по себе. Но большую часть он просматривал со все возрастающим раздражением. Во-первых, целостной картины так и не получалось; во-вторых, гадай – не разгадаешь! Гораздо любопытнее было читать про футурологический прогноз мировой истории. Да к тому же он никак не мог определить, где же в этой рукописи шла речь конкретно о нем, Сиверсе. Уже почти все герои каким-то образом «исчезли», а его самого все нет и не было. Или, все же, был, а он его «не заметил»? И уже тоже «исчез»? Вместе с отсутствующими фрагментами?
Устав от своей умственной ноши, Александр Юрьевич махнул рукой и засунул полуразорванные тетрадки вместе с гравюрами под кровать. Пусть пока полежат там. Он задумался. Не верилось, что Комамберова убили именно из-за этого барахла… Или просто он не сумел что-то разглядеть и разгадать?
5
Сивере уже собирался покинуть свою келью, чтобы отправиться на обед (прозвучал гонг), как внезапно вспомнил о медальоне. Ему показалось, что он исчез. Пошарил в карманах – нет ничего, в саквояже – тоже. И лишь затем Александр Юрьевич догадался, что еще в сауне повесил его себе на шею. Так, на всякий случай. Он и теперь находился на уровне его сердца. Но что заставило его так обеспокоиться? Дело в том, что на одной страничке рукописи Комамберова также упоминался некий знак-орден, магический символ с родовым гербом. И Александр Юрьевич вновь полез под кровать за тетрадями. Вытащив и найдя нужный листок, он перечитал еще раз.
«…Здесь произойдет коронация на Царство, но мне самому уже не придется быть тому свидетелем. Мы с женой уйдем отсюда, сменим среду обитания. Что же за мистерию разыграют тут подневольные люди, не принадлежащие себе, а лишь Древним Истинам? Кто он – обладатель утерянного Знака, еще пребывающий в неведении? Где Невеста его, знающая свою роль? Итак, цепочка оборвалась, Орден упал, скатившись к ногам, но его поднимут и передадут будущему Царю. Отныне, как сказано в Песне Песней: «Я принадлежу моему возлюбленному, а мой возлюбленный – мне». Вновь произойдет вмешательство Творца, когда был казнен Гаман, наушничавший персидскому царю Ахашверошу, а Эстер, ставшая женой царя, спасла народ. Знающий – знает. Прошлое вернется в Будущее. Но мне ли писать об этом тому, кто наденет Знак? А что пугаться отрезанных голов или снующих карликов, восстающих из подвалов мертвецов и пролитой на пол крови, родовых проклятий и избитых младенцев, коли ты идешь к своей цели? Не бойся, ты будешь видеть, как разжигают жертвенник в Третьем Храме, а коген цедеки станут воспевать тебе хвалу. Иди, тебя ждут…»
На этом текст обрывался, далее шла какая-то мешанина. Но Александру Юрьевичу и не требовалось дочитывать до конца. Ему было достаточно и этого. Он выдохнул, чувствуя, как подрагивают пальцы, бледнеет лицо. Все-таки Сивере был глубоко сведущим историком, ведущим специалистом в области древнейших цивилизаций. Он знал, как и за что был казнен министр персидского царя Ахашверошу – Гаман.
Глава 7. Сеанс магии
1
Пришла пора откровенного разговора с Анной Горенштейн. Александру Юрьевичу надоели все эти мистификации, намеки, таинственные фразы и прочая дребедень. Да – да, нет – нет, и только так! Он чувствовал себя почти влюбленным в эту божественную женщину, но ее византийская политика начинала раздражать. К тому же как мужчине ему льстило, что именно его Оленька Дембович выбрала на роль любовника Анны, хотя он совершенно не понимал, с какой такой стати та должна вмешиваться в столь деликатный вопрос. А тем более заявлять, что он якобы обязан явиться дублером Стаса, потерпевшем на этом поле неудачу. Впрочем, еще большей неудачей Дембовича можно было считать входное отверстие в его левую лопатку величиной с кулак. Но каждому, как говорили древние римляне, – свое.