Тайны мозга. Почему мы во все верим
Шрифт:
Нахождение новых и полезных паттернов – это хорошо, а нахождение новых паттернов повсюду и неспособность различать их – плохо.
Так что мы можем считать ППК «устройством обнаружения Уолли». Но какое отношение все это имеет к креативности и безумию? «Когда речь заходит о выявлении паттернов, человек, страдающий шизофренией, выбирает нелепые паттерны и на их основании делает выводы, – продолжает Кушевски. – Например, незнакомый человек в другом углу комнаты смотрит на вас, затем куда-то звонит и снова смотрит на вас, в итоге появляется ложный вывод о том, что этот человек выследил вас, а потом позвонил сообщникам, чтобы они пришли и поймали вас».
Да, именно это мы и называем мышлением заговора, но если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят. Так как же уловить разницу?
«Шизофреники с бредовыми расстройствами видят подобные паттерны постоянно и считают их адекватными. Их ПФК и ППК не искореняют маловероятные паттерны: вместо этого все паттерны рассматриваются и им придается одинаковая значимость». [119] В каком-то смысле существует тонкая грань между креативным гением, который находит новые паттерны, способные изменить мир, и безумцем или параноиком, который видит паттерны повсюду и не может выбрать среди них важные. «Успешно занимающийся творчеством человек тоже видит множество паттернов (поскольку творческим людям свойствен чрезмерно инклюзивный стиль мышления), однако он обладает превосходно функционирующими ПФК и ППК, которые
119
Там же.
Поучительный пример – сравнение лауреата Нобелевской премии по физике Ричарда Фейнмана, выполнявшего сверхсекретное правительственное задание по Манхэттенскому проекту, целью которого была разработка атомной бомбы (странности Фейнмана не выходили за рамки игры на барабанах бонго, рисования обнаженной натуры и взлома сейфов) и лауреата Нобелевской премии, математика Джона Нэша, у которого была выявлена шизофрения и которого изобразили в фильме «Игры разума» человеком, который борется с навязчивой параноидальной идеей о сверхсекретной правительственной работе – взломе шифра с целью выявления информационных паттернов противника. И Фейнман, и Нэш были творческими людьми, обнаружившими уникальные паттерны, достойные Нобелевской премии (Фейнман получил ее за открытия в квантовой физике, Нэш – за теорию игр), однако когнитивный стиль Нэша был полностью инклюзивным. Он видел паттерны повсюду, это касалось и запутанных заговоров с участием агентов правительства, не существующих в действительности.
Существует тонкая грань между креативным гением, который находит новые паттерны, способные изменить мир, и безумцем или параноиком, который видит паттерны повсюду и не может выбрать среди них важные.
Место между Фейнманом и Нэшем на шкале паттерничности занимает еще один лауреат Нобелевской премии, генетик Кэри Муллис, автор метода полимеразной цепной реакции (ПЦР), идея которого, как он говорит, явилась к нему однажды ночью, пока он вел машину через горы на севере Калифорнии: «Натуральная ДНК – гладкая спираль, похожая на запутанную аудиопленку на полу машины в темноте. Мне требовалось провести ряд химических реакций, результат которых будет представлять последовательность отрезка ДНК. Вероятность успеха была незначительной. Как при попытке разглядеть конкретный номер машины на междуштатном шоссе среди ночи при свете луны». [120] Муллиса осенило: пару химических праймеров можно использовать для ограничения требуемой последовательности ДНК, чтобы затем скопировать ее с применением полимеразы ДНК, что дало бы возможность воспроизводить небольшие участки ДНК почти бесконечное множество раз. Согласно большинству отзывов Муллис – гений, творческий человек, обожающий серфинг. Кроме того, он питает эксцентричное пристрастие к калифорнийской контркультуре, тяготеющей к искусственному изменению состояний сознания. Его работы произвели революцию в биохимии, молекулярной биологии, генетике, медицине и даже криминологии, например, все эти мазки из ротовой полости для теста ДНК, которые мы видим в различных детективных телесериалах, проводятся с применением метода ПЦР.
120
Кэри Муллис, «Танцы голышом в поле разума» (Kary Mullis, Dancing Naked in the Mind Field, New York: Random House, 1998), 5.
Я познакомился с Муллисом на одном неофициальном мероприятии после конференции несколько лет назад. Пиво развязало нам языки, Муллис был рад угостить меня рассказами о своем близком контакте с инопланетянином (он называет его «сияющий енот»), своей вере в астрологию, экстрасенсорное восприятие и сверхъестественное (он говорит, что не «верит», а «знает», что оно действительно существует), о своем скептическом отношении к проблемам глобального потепления, ВИЧ и СПИДа (он не верит, что люди вызвали глобальное потепление или что ВИЧ вызывает СПИД), о своем неизменном одобрении почти всех утверждений, которые принято опровергать в журнале Skeptic – утверждений, которые отвергает 99 % ученых. Помню, как я слушал его и думал: «Поверить не могу, что он удостоен «нобелевки»! Ее теперь что, дают всем подряд?»
А теперь, кажется, я понимаю, почему обладатель творческого дара Кэри Муллис также верит в странное: его фильтр выявления паттернов настроен на большой диапазон, таким образом, он пользуется широким спектром паттернов, большинство из которых – бессмыслица. Но время от времени… Да, 99 % ученых скептически относятся к тому, во что верит Кэри Муллис, но 99 % процентов ученых не получали и никогда не получат Нобелевскую премию. [121]
Подобный эффект я упоминал в своей биографии Альфреда Рассела Уоллеса, открывшего наряду с Чарльзом Дарвином естественный отбор. [122] Уоллес блестяще обобщил огромный объем биологических данных и выразил результаты в нескольких основополагающих принципах, которые привели к революции в экологии, биогеографии и теории эволюции. Уоллес был не только ученым-новатором: он твердо верил во френологию, спиритуализм и психические явления. Он регулярно посещал спиритические сеансы и писал серьезные научные работы, защищая паранормальные явления от скептицизма его коллег-ученых так же яростно, как предложенную им теорию естественного отбора от взглядов коллег-креационистов. Оглядываясь назад, можно утверждать, что Уоллес опередил свое время, в том числе в сфере защиты прав женщин и охраны дикой природы, однако неверно выбрал сторону, на которую встал в кампании против прививок, которую он помогал вести в конце XIX века. Он ввязался в юридическое разбирательство со сторонником плоской Земли: доказав этому ненормальному, что на самом деле Земля круглая, Уоллес годами пытался отстоять в суде свое право на денежный приз, предложенный за победу в этом споре. Уоллес поддался уловке аферистов, связанной с «утерянной поэмой» Эдгара Аллана По (якобы написанной, чтобы оплатить счет в одном калифорнийском отеле), и даже в конце концов рассорился с Дарвином по вопросу об эволюции человеческого мозга: Уоллес считал, что мозг не может быть результатом естественного отбора. Он обладал тем, что я называю еретическим типом личности, или «уникальным паттерном сравнительно постоянных черт, благодаря которым индивид открыт к восприятию предметов, расходящемуся с мнением признанных авторитетов». Фильтр паттерничности Уоллеса был достаточно проницаемым, чтобы пропускать одновременно и революционные, и смехотворные идеи. Можно предположить, что чувствительность передней поясной коры Муллиса и Уоллеса была снижена, благодаря чему и возник их творческий дар наряду с пристрастием к паранормальной чепухе. [123]
121
Заканчивая эту главу, я увидел Кэри во время конференции TED 2010 и попросил у него разрешения включить в текст наш разговор, на что он охотно согласился, добавив, что мой скептицизм ничуть не нарушил его уверенность в собственных убеждениях!
122
Майкл Шермер, «В тени Дарвина: жизнь и наука Альфреда Рассела Уоллеса» (Michael Shermer, In Darwin’s Shadow: The Life and Science of Alfred Russel Wallace, New York: Oxford University Press, 2002).
123
Специалист
В сущности, есть наглядные свидетельства в поддержку гипотезы о том, что передняя поясная кора – наша сеть обнаружения ошибок. Так, исследования показали, что активность ППК особенно повышается во время известного теста или задания Струпа, при котором участникам показывают названия цветов, изображенные цветом, который соответствует или не соответствует названному. Суть в том, чтобы называть только цвет букв. Когда название цвета и цвет букв совпадают, назвать цвет букв легко, но когда название цвета и цвет букв различны, скорость называния цвета букв значительно замедляется ввиду когнитивного конфликта, неизбежного при выполнении такой задачи. По сути дела, это и есть обнаружение ошибок. [124] Еще один пример – задача go/no-go («выполняй-тормози»), когда участники должны нажимать кнопку при появлении на экране буквы А в сочетании с Х, но не в сочетании с другими буквами. Когда используется буквосочетание, сходное с АХ (например, АК), трудность обнаружения ошибок повышается, как и активность ППК. [125] Интересно, что при исследовании, в котором сравнивалось выполнение подобных задач пациентами с шизофренией и здоровыми участниками, выяснилось, что обнаружение ошибок выше у шизофреников, у которых зачастую (хотя и не всегда) активность ППК также оказывается менее выраженной. [126]
124
М. А. Поснер и Дж. Дж. Диджироламо, «Управляющее внимание: конфликт, выявление цели и когнитивный контроль» (M. I. Posner and G. J. DiGirolamo, “Executive Attention: Conflict, Target Detection and Cognitive Control”, in The Attentive Brain, ed. Raja Parasuraman, Cambridge, Mass.: MIT Press, 1998).
125
Ч. С. Картер, Т. С. Брейвер, Д. М. Барч, М. М. Ботвиник, Д. Нолл и Дж. Д. Коэн, «ППК, выявление ошибок и наблюдение за результативностью онлайн» (C. S. Carter, T. S. Braver, D. M. Barch, M. M. Botvinick, D. Noll and J. D. Cohen,“ Anterior Cingulate Cortex, Error Detection and the Online Monitoring of Performance”, Science 280, no. 5364, 1998), 747–749.
126
Дэниел Х. Маталон, Каспер В. Йоргенсен, Брайан Дж. Роача и Джудит М. Форда, «Неудачи выявления ошибок при шизофрении» (Daniel H. Mathalon, Kasper W. Jorgensen, Brian J. Roacha and Judith M. Forda, “Error Detection Failures in Schizophrenia”, International Journal of Psychophysiology 73, no. 2, August 2009), 109–117. Хотя данные авторов показали снижение выявления ошибок у шизофреников по сравнению со здоровыми участниками, авторы не выявили снижения активности ППК у пациентов с шизофренией. Некоторые нейробиологи считают, что ППК участвует во многих видах когнитивной деятельности, но не в выявлении ошибок. См. М. Ф. Рашуорт, М. Э. Уолтон, С. У. Кеннерли и Д. М. Баннермен, «Установки срабатывания и решения в медиальной фронтальной коре» (M. F. Rushworth, M. E. Walton, S. W. Kennerley, D. M. Bannerman, “Action Sets and Decisions in the Medial Frontal Cortex”, Trends in Cognitive Science 8, no. 9, September 2004), 410–417; М. Ф. Рашуорт, Т. Е. Беренс, П. Х. Рудбек, М. Э. Уолтон, «Контрастирующие роли поясной и орбитофронтальной коры в решениях и социальном поведении» (M. F. Rushworth, T. E. Behrens, P. H. Rudebeck and M. E. Walton, “Contrasting Roles for Cingulate and Orbitofrontal Cortex in Decisions and Social Behaviour”, Trends in Cognitive Science II, no. 4, April 2007), 168–176.
Вот вполне правдоподобное объяснение связи между паттерничностью, креативностью и безумием. Все мы – искатели паттернов, но некоторые люди обнаруживают больше паттернов, чем остальные, в зависимости от того, насколько беспорядочно они соединяют «точки» произвольных событий и сколько значения придают таким паттернам. У большинства людей практически все время наша сеть обнаружения ошибок (ППК и ПФК) устраняет некоторые, но не все ложные паттерны, которые мы улавливаем посредством ассоциативного обучения, и мы ведем умеренно творческую (но не меняющую мир) жизнь, справляясь со своими суевериями, порожденными ложными паттернами, проскальзывающими сквозь наши фильтры выявления паттернов. Некоторые люди ультраконсервативны в своей паттерничности, они видят очень мало паттернов и почти не демонстрируют креативность, в то время как другие неразборчивы в своей паттерничности и находят паттерны повсюду, куда только смотрят; это может привести к развитию творческого дара или паранойи заговора.
Нейробиология агентичности
Этот процесс объяснения разума посредством нейронной активности мозга превращает меня в мониста. Монисты верят, что в нашей голове есть только одна субстанция – мозг. В отличие от них дуалисты убеждены, что таких субстанций две – мозг и разум. Эта философская проблема восходит еще к XVII веку, когда французский философ Рене Декарт поместил ее на интеллектуальный ландшафт, воспользовавшись предпочтительным термином того времени – «душа» (как в выражении «душа и тело» вместо «мозг и разум»). Грубо говоря, монисты утверждают, что тело и душа – одно и то же и что смерть тела – особенно распад ДНК и нейронов, хранящих информационные паттерны нашего организма, наших воспоминаний и нашей личности – означает конец души. Дуалисты заявляют, что тело и душа – обособленные сущности и что душа продолжает существовать и после того, как прекратится существование тела. Монизм противоречит здравому смыслу. Дуализм интуитивно понятен. Просто создается впечатление, что в нас присутствует что-то еще, а наши мысли на самом деле существуют у нас в голове отдельно от того, что происходит в нашем мозге. Почему?
Мы прирожденные дуалисты, утверждал психолог из Йельского университета Пол Блум в своей книге «Дитя Декарта» (Descartes’ Baby). Как дети, так и взрослые, например, говорят о «моем теле» так, словно «я» и «тело» – это две разные сущности. Нам очень нравятся фильмы и книги, главной темой которых является подобный дуализм. В «Превращении» Кафки человек засыпает и просыпается в виде таракана, но внутри насекомого его личность остается прежней. В фильме «Весь я» (All of me) душа Лили Томлин соперничает с душой Стива Мартина за право управлять его телом. В фильме «Чумовая пятница» (Freaky Friday) мать и дочь (Джейми Ли Кертис и Линдсей Лохан) меняются телами, но их сущности остаются неизменными. В фильмах «Большой» (Big) и «Из 13 в 30» (13 Going on 30) персонажи скачками перемещаются из одного возраста в другой: Том Хэнкс мгновенно становится моложе, а Дженнифер Гарнер – старше.