Тайны мозга. Почему мы во все верим
Шрифт:
Услышать в шуме сигнал
Так что же именно делает допамин, усиливая веру? Согласно одной теории, пропагандируемой Моор, Браггером и их коллегами, допамин повышает соотношение «сигнал-шум», то есть количество сигналов, который ваш мозг выявляет в фоновом шуме. [111] Такова проблема обнаружения ошибок, связанная с паттерничностью. Соотношение «сигнал-шум», в сущности, и есть проблема паттерничности – поиск значимых закономерностей как в исполненных смысла, так и в бессмысленных шумах. «Сигнал-шум» – соотношение паттернов, которые ваш мозг выявляет в фоновом шуме независимо от того, настоящие это паттерны или мнимые. Каким образом допамин влияет на этот процесс?
111
Питер Крумменахер, Кристина Моор, Хэлен Хейкер и Питер Браггер, «Допамин, вера в паранормальные явления и распознавание значимых раздражителей» (Peter Krummenacher, Christine Mohr, Helene Haker and Peter Brugger, “Dopamine, Paranormal Belief and the Detection of Meaningful Stimuli”, Journal of Cognitive Neuroscience 22, no. 8, August 2010), 1–12.
Допамин
112
Дж. К. Сименс и Ч. Р. Янг, «Основные функции и механизмы допаминовой модуляции в префронтальной коре» (J. K. Seamans and C. R. Yang, “The Principal Features and Mechanisms of Dopamine Modulation in the Prefrontal Cortex”, Progress in Neurobiology 74, no. 1, September 2004), 1–58.
Прилив допамина вызывает усиление обнаружения паттернов; ученые выяснили, что агонисты допамина не только способствуют обучению, но и в больших дозах могут спровоцировать симптомы психоза, такие, как галлюцинации, возможно, связанные с тонкой гранью между креативностью (избирательная паттерничность) и безумием (неизбирательной паттерничностью). Все зависит от дозы. Если она слишком велика, скорее всего, возникнут ошибки первого типа, ложноположительное срабатывание, при которых мы видим связи там, где их на самом деле нет. Если доза слишком мала, возникают ошибки второго типа, ложноотрицательное срабатывание, при которых мы упускаем из виду реально существующие связи. Все дело в соотношении «сигнал-шум».
Полушария головного мозга и паттерничность
В своей книге «Драконы Эдема», удостоенной Пулитцеровской премии, Карл Саган высказал предположение о том, где именно в мозге скорее всего можно обнаружить суеверие и магическое мышление: «В том, что правополушарное интуитивное мышление может улавливать связи и структуры, слишком сложные для левого полушария, нет сомнений, но оно может также обнаруживать и то, чего на самом деле нет. Скептическое и критическое мышления не свойственны правому полушарию». [113] Продолжая эксперимент Сюзан Блэкмор, о котором рассказывалось в Главе 4 и в котором автор обнаружила разницу между верующими и скептиками в их склонности находить осмысленные паттерны в бессмысленном шуме, Питер Браггер предлагал для рассмотрения произвольный рисунок точек в разделенном поле зрения, чтобы либо левое полушарие (через правое поле зрения), либо правое полушарие (через левое поле зрения) мозга подвергалось воздействию этого изображения. (Напомню, что наш мозг разделен посередине на два полушария, соединенных мозолистым телом; сигналы от левой половины тела поступают в правое полушарие, сигналы от правой половины тела – в левое полушарие). Браггер обнаружил, что участники его эксперимента воспринимали правым полушарием значительно больше осмысленных паттернов, чем левым, и это происходило как с верующими, так и со скептиками. [114]
113
Карл Саган, «Драконы Эдема» (Carl Sagan, The Dragons of Eden: Speculations on the Evolution of Human Intelligence, New York: Ballantine Books, 1977).
114
П. Браггер, А. Гамма, Р. Мури, М. Шефер и К. И. Тейлор, «Функциональная асимметрия полушарий и вера в экстрасенсорное восприятие: о “нейропсихологии веры”» (P. Brugger, A. Gamma, R. Muri, M. Shafer and K. I. Taylor, “Functional Hemipsheric Asymmetry and Belief in ESP: Towards a “Neuropsychology of Belief”», Perceptual and Motor Skills 77, no. 3, December 1993), 1299–1308.
Последующие исследования выявили различия между полушариями головного мозга верующих и скептиков. В одном эксперименте команда Браггера, завязав участникам глаза, давала им в руки стержень и предлагала физическим способом найти его середину. Кроме того, участникам эксперимента предлагали вопросы шкалы магического мышления, служащей для количественной оценки веры в паранормальные явления и опыта столкновений с ними. Оказалось, что эксцентричные верующие в паранормальные явления определяли середину стержня со смещением влево, а это значит, что на их восприятие пространства и расстояния влияло правое полушарие мозга. Затем в лаборатории Браггера провели еще один эксперимент, в котором цепочки букв, образующие либо слово, либо чепуху, показывали в левом и правом полях зрения, а от участников эксперимента требовалось подать знак в том случае, если они узнавали слово. Кроме того, участники оценивали свою веру в экстрасенсорное восприятие по шестибалльной шкале. Итог: у скептиков наблюдалось более значительное доминирование левого полушария по сравнению с верующими, а у верующих – превосходящие правополушарные результаты по сравнению со скептиками. При сопоставлении ЭЭГ с результатами эксперимента выяснилось, что активность правого полушария у верующих более выражена по сравнению с неверующими в экстрасенсорное восприятие. [115]
115
Там же, 1299.
Что все это означает? Исследования разделенного мозга свидетельствуют о том, что существует множество четких различий между правым и левым полушариями мозга, однако эти различия гораздо тоньше и трудноуловимее, чем считалось вначале (значит, можно не принимать во внимание большинство утверждений в бесконечном потоке книг из серии «помоги себе сам», рассказывающих,
Это не значит, что доминирование (каким бы незначительным оно ни было) одного полушария над другим – хорошо или плохо. Все зависит от задачи. Например, творческие способности во всех сферах (в живописи, музыке, литературе, даже в естественных науках), по-видимому, связаны с доминированием правого полушария, и это логично, поскольку творческие способности – это и есть умение находить новые примечательные закономерности как в осмысленном, так и в бессмысленном шуме. Если бы мы были просто логическими машинами, штампующими в качестве продукции результат строго определенных когнитивных алгоритмов, ничего нового никогда не было бы создано или открыто. В определенные моменты нам приходится мыслить нестандартно и соединять точки линиями так, чтобы получались новые рисунки. Разумеется, загвоздка в том, как поддержать баланс между нахождением нескольких новых и примечательных паттернов в фоновом шуме и нахождением только паттернов в отсутствие шума. Возможно, в этом и заключается разница между креативностью и безумием.
Паттерничность, креативность и безумие
В некотором смысле креативность предполагает процесс паттерничности, нахождения новых закономерностей и создания на их основе оригинальных продуктов или идей. Конечно, эти продукты или идеи должны быть полезными или уместными в данном контексте или окружении, чтобы мы признали их креативными, иначе любой ученый-любитель или участник певческого конкурса American Idol был бы неотличим от Эйнштейна или Моцарта. Связь между паттерничностью, креативностью и безумием следует из стиля мышления, который является излишне объединяющим и видит закономерности во всем, не делая различий. «Когда я исследовала нейрологические аспекты креативности, – объясняла клинический психолог Андреа Мари Кушевски, – одним из нюансов, на которые я случайно наткнулась, оказалась такая черта, как «отсутствие латентного торможения», или, как описал ее Ганс Айзенк, «всеобъемлющий стиль мышления». Люди с нарушениями шизофренического спектра склонны к всеобъемлющему стилю мышления, это означает, что они видят закономерности там, где не существует наполненных смыслом закономерностей, и не видят разницы между осмысленным и бессмысленным паттерном». [116]
116
Личная переписка, 13 января 2010 года. См. также Андреа Мари Кушевски, «Генетика креативности: непрогнозируемое накапливание безумия» (Andrea Marie Kuszewski, “The Genetics of Creativity: A Serendipitous Assemblage of Madness”, METODO Working Papers, no. 58, 2009), http://ssrn.com/abstract=1393603.
В сущности, этот факт был выявлен когнитивным нейробиологом из Института Макса Планка Анной Абрахам и ее коллегами в 2005 году во время исследования связи между креативностью и такой личностной чертой, как психотизм – одной из трех черт, которые психолог Ганс Айзенк включил в свою модель личности P-E-N (две другие – экстраверсия и нейротизм). Айзенк первым предположил возможность взаимосвязи между психотизмом и креативностью, а также то, что избыток первого ведет к психозам и шизофрении ввиду характерного «чрезмерно инклюзивного когнитивного стиля», который может привести к усматриванию закономерностей там, где их нет. Можно воспринимать это явление как «паттерничность на стероидах». Абрахам исследовала два аспекта личности у восьмидесяти здоровых участников эксперимента: одним из этих аспектов была оригинальность/новизна, другим – практичность/полезность. Абрахам и ее коллеги предсказывали, что «более высокие уровни психотизма сопровождаются большей степенью концептуального диапазона и повышенными уровнями оригинальности творческой образности, но не связаны с практичностью/полезностью идеи». Именно эти результаты они и получили. Участники с более высокими уровнями психотизма продемонстрировали большую креативность, но ее практичность была ниже, и Абрахам с коллегами пришла к выводу, что причина тому – способность к «ассоциативному мышлению» (нахождению ассоциаций между произвольно взятыми предметами), а не к «целеориентированному мышлению». [117] То есть нахождение новых и полезных паттернов – это хорошо, а нахождение новых паттернов повсюду и неспособность различать их – плохо.
117
Анна Абрахам, Сабина Виндманн, Ирене Даум и Онур Гюнтюркюн, «Концептуальное расширение и творческая образность как функция психотицизма» (Anna Abraham, “Sabine Windmann, Irene Daum and Onur Gunturkun, Conceptial Expansion and Creative Imagery as a Function of Psychoticism”, Cosciousness and Cognition 14, no. 3, September 2005), 520–534.
Следующий этап в причинно-следственной цепочке к пониманию паттерничности и ложного выявления паттернов – определить, где именно в мозге это происходит. «Таким людям свойственно иметь префронтальную кору (ПФК), которая не обрабатывает допамин надлежащим образом (ПФК – область когнитивного контроля), – выдвинула предположение Кушевски, – и кроме того, их передняя поясная кора (ППК), функционирует далеко не оптимальным образом. Этот участок активизируется, когда требуется выбрать один из множества вариантов, при этом решить, какой из них верный. Мне нравится считать его участком мозга, помогающим нам замечать детали, позволяющие различить две почти идентичные картинки со всего несколькими незначительными отличиями. Мы обращаемся к ППК, чтобы заметить, какое отличие (или «ошибка») картинки А нарушает ее сходство с картинкой В. Или, проще говоря, именно этот участок мозга помогает находить Уолли (Уолдо) в книгах с картинками-загадками «Где Уолли?» [118]
118
Личная переписка, 13 января 2010 года.