Тайны ночи
Шрифт:
Пожалуй, с этим стоило согласиться, однако, когда Диана показала Гарфорту маршрут и карета наконец со скрипом выкатила со двора гостиницы «Три бочки», по спине Розамунды побежали мурашки. Ей казалось, что колеса их экипажа оставляют на дороге горящий след, по которому их найдут, и очень скоро.
Маркиз Ротгар смотрел вслед странной леди Ричардсон и ее не менее странной служанке, гадая, что за авантюру они затеяли. Однако это было всего лишь праздное любопытство, напрочь забытое, когда Кеньон, слуга Бренда, подал ему наспех нацарапанную записку.
«Вы
Ротгар и сам не раздумывая бросился бы по указанному адресу, но он давно приучил себя высылать на задания подручных, дабы самому контролировать ситуацию. Он отправил Кеньона и еще одного слугу проверить сообщение, а третьего человека послал выяснить, откуда взялась эта записка, после чего поднялся в свою гостиную рядом с той спальней, которую только что освободила леди Ричардсон, пытаясь осмыслить происходящее.
Неужели ему указали местонахождение Бренда? Пожалуй, что так, иначе зачем посылать записку Кеньону?
Имеет ли все это какое-то отношение к секте Новая Республика? Король отправил его на север расследовать подрывную деятельность коттеритов, но когда Ротгар писал письмо Бренду, он еще не представлял истинных масштабов опасности.
И все же Бренда следовало предостеречь. Не сделав этого, он совершил ошибку.
Возможно, роковую. В записке не говорилось, жив мужчина или мертв. Почему новые республиканцы напали на Бренда?
Между тем вернулся слуга и доложил:
— Этот парень подобрал записку во дворе, милорд, и отнес другим конюхам, потому что сам он читать не умеет. Похоже, ее бросили из окна лондонского дилижанса, отъехавшего полчаса назад.
— Возьми Денби и Лисли и поезжай за этим дилижансом. — Денби и Лисли, конюхи Ротгара, помимо всего прочего, были верными его помощниками, как и все остальные слуги. — Перепишите имена и приметы всех пассажиров и обратите особое внимание на тех, кто, по вашему мнению, мог прибегнуть к маскировке. Постарайтесь не создавать ажиотаж и дайте всем по кроне — за причиненные неудобства. — Маркиз отпер сейф, наполнил кошелек монетами и протянул его слуге. — Да, и пошлите ко мне лейтенантов Криппа и Хоутона. Пусть сопровождают вас, чтобы придать действиям официальный статус.
Через несколько минут офицеры уже вежливо кланялись Ротгару. Он захватил их с собой на тот случай, если понадобятся суровые меры против новых республиканцев.
— Из-за вас, милорд, — проговорил лейтенант Крипп, строгий и честолюбивый молодой человек, — нам придется иметь дело с Джорджем Коттером и его сторонниками.
— У меня есть основания подозревать, что они причастны к исчезновению моего брата, лейтенант.
Крипп, судя по всему, в этом сомневался, но, решив не обострять отношения с маркизом, сразу же выразил свое несогласие с полученным приказом. Тем самым он обезопасил себя на случай судебного разбирательства.
Как только офицеры ушли, Ротгар опять достал записку, внимательно взглянул на нее и тотчас спустился вниз. В вестибюле к нему услужливо подлетел лакей.
— Скажите, где ваши гости могут найти бумагу и писчие принадлежности?
— В
В гостиной не было ни души. Ротгар подошел к письменному столу и взял чистый лист. Не слишком хорошее качество. Записка же была написана на бумаге самого высшего сорта, и, что особенно интересно, сверху был оторван герб.
Гербовая бумага. Лондонский дилижанс. Бренд. Какая тут взаимосвязь?
Вернуться бы к себе в номер и все хорошенько обдумать! Но тревога гнала Ротгара из гостиницы: здесь, на площади, он скорее увидит прибывших.
Было время вечернего чая, и улицы словно вымерли. Ротгар не привык беспокойно расхаживать взад-вперед, но сейчас, ожидая возвращения слуг, просто не находил себе места.
Когда его отец и мачеха умерли, самый близкий ему по возрасту сводный брат Брайт, мрачный и задумчивый юноша, тотчас замкнулся в своем гневе и горе. Правда, в последние годы они как-то сблизились. Син и его сестра, семилетние близнецы, в то тяжелое время до смерти пугали его своими выходками, а ведь в свои девятнадцать ему приходилось отвечать за все.
В общем, из всех пяти братьев и сестер только Бренд и Хильда никогда не доставляли хлопот. Бренду тогда было двенадцать. Добрый и ласковый, он обладал покладистым характером, который в некотором смысле даже беспокоил Ротгара, взявшего на себя труд взрастить из мальчика мужа. А вот десятилетняя Хильда оказалась на редкость спокойной и разумной девочкой.
Одни они понимали его боль и страх, хоть он всегда таил эти чувства в себе, и изо всех сил ему помогали.
Именно Бренд и Хильда присматривали за близнецами и выводили Брайта из депрессии. Каждый раз, когда Рот-rap, замученный бременем власти и ответственности, разуверялся в своих силах, появлялась Хильда со своей любимой лютней и играла ему. Иногда ему хватало одной ее улыбки, чтобы вспомнить, ради чего он борется со своими благонамеренными родственниками, которые пытались забрать у него младших братьев и сестер.
А Бренд, который порой убегал от действительности в мир детства, то и дело засыпал его вопросами про лошадей и оружие.
Как и все родители — а он и впрямь часто ощущал себя родителем — Ротгар пытался не выделять любимчиков, но сердце его принадлежало только двоим — Бренду и Хильде, унаследовавшим невероятную жизнерадостность и доброту своей матери. Его мачехи.
Мачехи, которую он смертельно заразил.
Может быть, он убил и Бренда?
Если его подозрения верны, значит, набожные новые республиканцы — опасные, жестокие люди. Непонятно, зачем они напали на Бренда, но больше некому.
Сзади послышался глухой стук тяжелых башмаков. Ротгар резко обернулся, перехватив свою золоченую трость с вкладной шпагой.
Догонявший его паренек лет тринадцати, крепкий, здоровый, с раскрасневшимися от бега щеками, остановился, глаза его округлились от страха.
— Чего тебе? — спросил Ротгар, стараясь не пугать мальчика.
— Вы маркиз Ротгар?
— Да.
— Ну и ну! — выдохнул он, удивленно разглядывая титулованного собеседника.
— Я оставил свою корону дома, — сухо бросил маркиз. — Тебе велено мне что-то передать?